Эхо мёртвого серебра (СИ) - Страница 19

Хороший подход. Прагматичный и циничный донельзя. Главное, это сохранение производства, а жизни рабочих так, пшик. Люди — ресурс неограниченный. Да и, в конце концов, чего стоит жизнь человека, когда на кону огромная прибыль? Вот только эти простые люди — моя опора в будущем.

Я насупился, взглянул на чиновника сурового. Тот зябко поёжился и пугливо оглянулся на дверь. Охрана осталась снаружи.

— Я понимаю, это звучит погано, но такова жизнь, парень…

Договорить он не успел.

***

Толпа охнула, когда чиновник с визгом вылетел из окна. Лица у всех стали одинаковые: отвисшие челюсти и круглые глаза. Я вышел на крыльцо, зыркнул на подступающих воинов и те попятились, неуверенно оглядываясь на толпу.

— Слушай меня, народ! — Крикнул я и указал на усатого, тот барахтается на земле, обливаясь кровью из разбитого лица. — Он не хотел вам помогать, хотел гнать вас в шахту на верную смерть! Ему плевать на проклятье, плевать на вас! Главное — добыть побольше мёртвого серебра!

Изумление сменилось угрюмым молчанием, взгляды скрестились на хнычущем чиновнике. Воины переглянулись и попятились, пряча мечи в ножны. Ты можешь быть сколь угодно умелым воином, но озверелая толпа порвёт на клочья быстрее, чем замахнёшься.

В стороне Элиас, сидящий на козлах в компании Ваюны, показал мне большой палец.

— Но я, Элдриан, клянусь, что избавлю вас от проклятья за два дня! Ведь слишком долго подобные гады мучали вас, пришло время справедливости!

Усатый слишком поздно понял, что означает справедливость в понятии толпы. Даже не закричал, когда его обступили.

Элиас мрачно наблюдает за тем, как тело чиновника за ноги подвешивают на столб в центре площади. Руки покачиваются и безвольно шлёпают по «палачам». Люди радостно кричат, вскидывают руки. Застарелая ненависть, наконец, выплеснулась наружу, стоило только подтолкнуть. Неудачливые охранники, стараясь быть неприметнее, покидают деревню, побросав оружие.

— Король уничтожит это место. — Вздохнул полуэльф, поворачиваясь ко мне и Ваюне.

Я кивнул.

— Если не дурак, то постарается выследить вообще всех, кто даже слышал об этом. Власть, мой дорого́й друг, не идёт на компромисс. Либо всё по воле правителя, либо он скоро умрёт.

— Будем надеяться, что он редкостный придурок.

— О, ты о нём слишком хорошего мнения, как и обо всех корольках.

Солнце клонится к закату, прячется за руинами в озере. Вода окрашивается красной рябью с золотыми бликами. Мертвец качается на верёвке, а дети швыряют в него камни под смех родителей. Ваюна сжимает запястье левой руки с такой силой, что пальцы белеют, а на руке вздуваются вены.

— Дядя Элдриан, — сказала она, не отрывая взгляда от расправы, — вы же понимаете, что нас ждёт то же самое, если вы не справитесь?

— Конечно, более того, я уверен, что так легко мы не отделаемся.

— Тогда… тогда, может, не стоило?

— А не бойтесь, справимся ещё до полуночи.

— Ты что, уже понял, какая тварь это устроила?

В голосе Элиаса проступил живой интерес. Ведь даже не смог определить виновника. Я засмеялся и указал на озеро.

— В том то и весь юмор. Никто не виноват, ну, кроме идиотов. Шахтёры могли бы и догадаться, но они и подумать не могли, что эта опасность будет ждать на поверхности.

***

Канарейка скачет по клетке, явно недовольная ночной прогулкой по озеру на лодке. Мир освещает полная луна и факел на длинном шесте, установленный на носу, параллельно воде. Пламя играет бликами на крохотных волнах, силится пробиться в толщу и окружает нас пятном света.

Элиас пыхтит, орудуя вёслами, лицо раскраснелось, а рубашка промокла и липнет к груди. Уши торчат меж мокрых прядей.

— А почему это я на вёслах? — Пропыхтел он, исподлобья наблюдая за тем, как я дразню канарейку пальцем.

— Тебе полезно, хорошая нагрузка на свежем воздухе. Да и вдруг на нас нападут, а я уставший?

Факел затрепетал сильнее, пламя опало и мелко дрожит, синея.

— Бери правее! — Рыкнул я, выстави клетку с птицей перед собой.

— Зачем?

— Бери, говорю!

Лодка нехотя заложила поворот и пламя вновь разгорелось. Слабее, но достаточно ярко.

— Что за магия? — Пропыхтел полуэльф.

— Ох, дружище, самая жуткая и беспощадная. — Понизив голос, ответил я. — Даже боги, даже мой дед бессильны перед ней! Сама природа!

Вёсла шлёпают по воде, лодка двигается по косой. Одним глазом наблюдаю за факелом, а другим за канарейкой. Пламя колеблется, птица щебечет. Вроде всё нормально. А учитывая полумесяц и россыпи звёзд, даже романтично. Жаль, вместо красавицы на вёслах сидит опухший от столетнего пьянства полуэльф.

Позади нас деревня подсвечена крохотными огнями, а над ней расплескало бездонное поле мигающих звёзд. Они мерцают холодными и прекрасными цветами.

— Шутки шутишь? — Крякнул Элиас, наваливаясь на вёсла и замерев в короткой передышке.

— Отнюдь. Мир удивителен и без магии, вот ты знал, что зачем шахтёры держат канареек?

— Чтоб не скучно было?

— Увы, но нет. Эти милые птички быстро мрут от наличия в воздухе газов, а они, в свою очередь, могут вытеснить воздух из штрека. А в худшем случае воспламенится от удара кирки о камень.

— Хм… ладно, но откуда они здесь?

— Отсюда.

Я ткнул пальцем в воду, и будто в ответ со дна поднялась цепочка пузырьков. Быстро глянул на птицу, но та осталась спокойна и увлечённо чистит перья. В чёрных бусинках глаз отражаются блики от факела.

— Там на дне, возможно, в сети пещер, этого газа на целый мир. Он копится и высвобождается, к счастью, не весь разом. Поднимается на поверхность и по ветру двигается, постепенно рассеиваясь. Невидимый и смертоносный.

Элиас облизнул кончик мизинца и поднял над головой, поморщился и с опаской глянул на факел. Полный штиль. Пламя горит ровно и ярко.

— Ну и как ты собрался убить газ?

— Не я, оно. — Ткнул пальцем в тёмные руины впереди. — Хотя если оно сломано окончательно, то нам придётся соврать работягам.

— Имперская магия?

— Скорее сплав её и инженерии. Последней куда больше.

***

У самого острова канарейка заволновалась, заметалась по клетке отчаянно щебеча. Элиас с руганью налёг на вёсла. Наклонился к самому дну, разевая рот. На лбу выступила испарина, а изо рта обильно закапала слюна. Торопливо нацепил на него вымоченную маску из нескольких слоёв ткани.

— Концентрация не смертельная, но… лучше дыши реже.

— Факел… горит…

— Ну да, не всякий газ тушит огонь, некоторые наоборот. Точнее, большинство. Чуешь смрад?

— Да, я думал это от тебя.

Щёки полуэльфа заметно побледнели, но глаза блестят. Хороший знак. Мы высадились на отмели и медленно двинулись к руинам, предварительно закрепив лодку. Птица нервничает, но умирать не спешит. Тоже хорошо.

Древние стены вздымаются к звёздам, оплавленные диким жаром драконьего пламени. Похожие скорее на чёрный воск, чем на гранит.

— Похоже, оно всё-таки сломано. Не поверю, что хоть что-то уцелело. — Пробормотал Элиас, крутя головой и водя факелом.

— Снаружи да, но основной комплекс мог и уцелеть.

Я остановился у груды камней, задумчиво пошаркал ногой и принялся их распихивать. Напарник подключился в меру сил и вскоре в лунном свете заблестел бронзовый люк. Массивный с толстенными заклёпками. Вместе его подняли и в лицо дохнул затхлый, ледяной воздух.

На стенах открывшегося туннеля одна за другой вспыхивают полосы, уносятся вниз. Металлическая лестница кажется маленькой и узкой.

— Держи факел, я пойду первый. — Сказал Элиас.

— С чего бы это?

— Ну, например, потому что я вижу в темноте.

Холодный металл обжигает ладони, а стук о ступени резонирует от стен и причудливо искажается, уносясь вниз. Спустя целую вечность очутились в широкой пещере, где стены выложены гранитной плиткой, а потолок подпирают балки. Элиас выхватил меч из ножен, заозирался, выискивая опасность.