Эхнатон: Милость сына Солнца (СИ) - Страница 5

– Так ты Бата? И это твои ученики работают у почтенного Неферемхеба и переписывают его собрание папирусов?

– Именно мои ученики, великий господин.

Отношение архитектора к прибывшим сразу же изменилось. Дело в том, что в Египте в те времена искусство писцов особо ценилось, и было в почете. Люди, владевшие стилом и умением переносить мысли и слова на папирус, всегда находили себе работу и были неплохо обеспечены.

– Я действительно припоминаю, что просил предать тебе через моего посланца прибыть сюда и привести с собой лучшего ученика твоей школы.

– Я выполнил твой приказ, великий господин.

– Но тогда где твой ученик?

– Он рядом со мной, великий господин, – старик Бата, жестом указал на своего племянника.

– Этот? – толстый архитектор с удивлением посмотрел на грязного юношу. – Признаться, я принял этого парня за твоего раба, что водит твоего осла или мула. Почему же он столь грязен?

Юноша знал ответ на этот вопрос, но ничего не стал говорить. При разговоре старших младшие всегда молчат. Почтенный наставник Бата его родной дядя, нарядил племенника в самые дрянные обноски, да и сам оделся победнее. Этим он хотел выпросить щедрые субсидии на содержание его школы от правительства фараона. Посмотрите-ка на мох юношей, они бедны, и плохо одеты, но чрезвычайно талантливы. Они принесут империи много добра, если вы станете жертвовать на школу старого учителя писцов Бата.

– Моя школа не пользуется покровительством храма Амона, великий господин. Что могу заработать я, ничтожный учитель?

– Но ты учишь детей богатых господ. Что же они не платят тебе, Бата? – спросил главный архитектор.

– Ты видно, по великой занятости государственными делами, позабыл, что я обучаю талантливых юношей, отобранных мной из низших слоев общества. Ибо талант не везде встретишь в богатых домах. Но драгоценные жемчужины разума ютятся по хижинам бедняков и даже среди рабов, великий господин.

– И ты отыскиваешь эти самые жемчужины, не так ли?

– Именно так, великий господин. И я привел тебе одного из таких парней. Без хвастовства могу сказать тебе, что он лучший мой ученик. И не потому, что это мой племянник сын писца и племянник писца, но потому что свыше одарен этой премудростью как никто иной.

– А это мы сейчас проверим. Идите за мной. Убрать охрану! Эти люди прибыли сюда по моему приказу!

Бек пошел первым, а пришедшие писцы последовали за ним.

– Это мой дом, который владыка повелел соорудить для меня, – гордо заявил главный архитектор, обведя рукой большой зал с высокими колонами. Он уступает только Храму солнечного Атона и дворцу Его святейшества фараона Эхнатона. Я сам проектировал его, и получилось великолепно!

Дом был уже возведен и рабочие закончили даже крышу. Оставалось завершить роспись стен, без чего ни один богатый дом в Египте домом не считался.

Юноша заметил несколько десятков рабочих, что разводили краски. Два плотника сооружали леса, с которых художники станут расписывать потолки.

Бек провел их в небольшую комнатку, где находился худой старик в белом жреческом одеянии. Он сидел на полу на циновке и чертил тонкой заостренной палочкой для письма знаки на папирусе.

– Вот, привел тебе того, кто станет помогать в работе, – произнес прямо с порога архитектор.

Старик поднял лысую голову и уставился на вновь прибывших.

– Этот? Но это старик! Зачем мне старик? Я сам старик. Мне нужен кто-то помоложе. Неужели так трудно это понять?

Юноша заметил, что старик говорит с главным архитектором слишком вольно и позволяет себя то, чего ни один писец, будь у него хоть руки из золота, себе позволить не может.

– Я всегда говорил, – стал продолжать старик, – что искусство письма требует длительной подготовки и напряженного, изнурительного труда. Только так можно достичь, в конце концов, совершенства в этот трудном и удивительном деле. Разве может быть, что-либо более удивительное, чем переложить человеческие мысли, слова и деяния на папирус? Со стен гробниц черпаем мы информацию оставленную нам древними писцами о деяниях фараонов и других владык. Они оставили нам сведения о взлетах и падениях царства Египетского. И эта информация воистину бесценна.

– Но ты просил лучшего писца, и я привел тебе его. И это совсем не старик. Старик его воспитатель. А твой новый помощник, вот этот молодой.

– Что? – старик удивился еще больше. – Этот? Но это же совсем молодой человек! Ты что издеваешься? Я не потерплю такого обращения со мной, даже от главного архитектора фараона. Я тебя поднял до высот, и я же стану тебя опускать! Пожалуюсь завтра же царице-матери! А она сумет убедить Его святейшество, что ты далеко не единственный хороший архитектор в стране Кемет! (Кемет – название Египта, что переводиться как "Черная земля")

– Ну, не гневайся, – примирительно заявил Бек. – Ты, прежде чем кричать и грозить мне, проверь этого человека. Ведь искусство письма можно проверить, не так ли? И сделать это совсем несложно.

– Хорошо! Но если мальчишка не справится с испытанием, эти двое получат по 25 ударов палками по пяткам. А ты можешь попрощаться со своей высокой должностью и своим новым домом.

– Отлично! Я прикажу мои ливийцам приготовить палки. И если они меня обманули, то не уйдут отсюда на своих двоих, а поползут на животах! – архитектор стал смеяться своей шутке.

Старик ничего не ответил и жестом приказал юноше сесть рядом с собой на циновку. Он протянул ему лист папируса и палочку для письма.

– Краски пред тобой!

– Но что я должен написать, господин? – спросил юноша.

– А то, что ты видел по дороге сюда. Строящийся город. Но написать ты должен так, чтобы отразить величие того момента, что ты видел. Ибо писец не только умеет выводить иероглифы, но видит гораздо больше, чем простой ремесленник или крестьянин.

Ненхези взял в руки палочку и подвинул к себе краски.

"Что же мне писать? – думал он. – О каком величии говорит этот странный старик? Что здесь великого, если я видел только грязь и пот тысяч тружеников, и слышал площадную брань и ни одного культурного и возвышенного слова? Но если я напишу все это, то меня не поймут. Более того, обвинят в отсутствии таланта. Нет. Нужно что-то придумать. Да и дядя смотрит на меня с надеждой. Итак, с чего же начать?"

Он макнул палочку в краску и стал выходить первые знаки на папирусе:

" Я видел – поднимается новый город к вещей славе Великого Солнца. Новая заря встает над страной Кемет. В мгновение ока по воле живущего в правде повелителя возвысился в прежде пустынном месте высокий храм Атона в новом жилище света…"

Писал он долго, тщательно вырисовывая каждый знак. Вроде получилось и величественно и просто.

– Дай сюда папирус! – не стал ждать более старик и, схватив его своей рукой, поднес к глазам. – О!

Писец явно не ожидал такой прыти от юноши и совершенно не рассердился бы, если тот начертал хотя бы одну фразу за это время. Но результат превзошел все ожидания. К нему пришел тот, кого он так давно искал…

Дядюшка Бату увозил с собой пять мулов нагруженных добром и подарками. Его племянник пришелся ко двору, и он получил задание резко увеличить число учащихся своей школы. При новом дворе в новой столице потребуется множество ученных людей.

Главный архитектор Бек также и от себя щедро наградил старика.

– Я доложу о тебе и твоей школе Его святейшеству фараону Верхнего и Нижнего Египта. Скоро столица переместиться из Фиф сюда в этот новый город. Жди моего гонца. Твоя школа может быть будет расположена здесь.

– Это больше, чем я заслужил, великий господин.

– Но есть одно условие твоего успеха в жизни, Бата.

– Какое?

– Ты говорил, что жрецы Амона в Фивах не помогают тебе?

– Да, это так.

– Так вот если они сейчас предложат тебе помощь, то ты откажешься от неё. И посещай новый храм Атона! Скоро Его святейшество будет в Фивах и почаще попадайся ему на глаза в новом храме.