Его выбор (СИ) - Страница 30

Медленная, мучительная, позорная смерть – вот, что ждало Киллинджера. И он это знал. Я по его глазам поняла, что он знал, зачем я здесь. Бессмысленно дернулся в сторону выхода, но, получив простой и эффективный удар в живот, сполз на пол.

– Лорд Киллинджер, – медленно проговорила я, скрестив руки на груди и наблюдая, как холеный, гордый мужчина в мгновение ока превращается в бесформенную трясущуюся кучу: – Вы обвиняетесь в финансовых махинаяция, фальшивомонетчистве, массовом убийстве мирных граждан, спонсировании нападения на форт Патронум и незаконную торговлю алросом. Вы предстанете перед королевским судом и никакие личные связи и симпатии не спасут вас от справедливого приговора.

Несколько секунд я смотрела на мужчину на полу, а затем Клэр скомандовала:

– Отконвоировать обвиняемого в Туррету!

Я смотрела, как Киллинджера тащат на выход и понимала – он первый, кто попался, но явно не единственный и точно не последний. А, значит, у меня впереди очень много дел.

И самое важное из них – получить корону.

После того, как Киллинджера отконвоировали в тюрьму, я решила, что мне нужно отправиться в самое сердце митинга. Мое сопровождение от такого поворота, конечно, было не в большом восторге. Мы негромко спорили втроем в стороне от гвардецев, перетряхивающих банковских клерков.

– Это опасно, – нахмурилась Клэр.

Вальтер же был не настолько корректен:

– Твоя голова для мира Железа ценнее на плечах, чем под ногами озверевшего плебса.

И он, конечно же, был прав, но я не могла поступить иначе.

– Это мои люди, – упрямо проговорила я. – И самые незащищенные слои населения. И никому, кроме короны, они больше не нужны. А если они становятся не нужны короне, то превращаются в инструмент шантажа и беспорядка, как сейчас.

– Там озверевшая толпа и ей все равно, принцесса ты или жрица храма Всех металлов, – злился Вальтер. – Они тебя затопчут, и наших сил может не хватить, чтобы тебя защитить. Шальной болт, хаос и давка. Уличные бои – худшее, что может произойти в городе, и, если я верно оцениваю ситуацию, до них осталось полшага.

– Я понимаю все риски, – спокойно произнесла я, выдержав взгляд его светящихся от магии глаз. – Но не могу поступить иначе.

Маг запрокинул голову и выдохнул сквозь сжатые зубы, хотя, кажется, ему очень хотелось проораться. Клэр покачала головой и ушла отдавать распоряжения по новой задаче.

– Я не заставляю тебя следовать за мной, – проговорила негромко.

Вальтер от моих слов дернулся, как от пощечины, наклонился почти что нос к носу и зло процедил:

– Не оскорбляй меня, принцесса. Я – боевой офицер и не позволю наследнице трона лезть в доменную печь без защиты. Только не лезь на рожон, Твое Высочество.

Сказал, выпрямился и умолк. И даже чуть отстранился. Но когда я зашагала к Клэр, Вальтер снова оказался за моим правым плечом. Уже почти что привычно и успокаивающе фонил магией. Странное дело, он злился, а я – расслаблялась.

Но на рожон я, конечно, не полезла. Зато полезла на баррикады.

На большой площади, расчищенной под строительство текстильной фабрики. Я практически зубами выгрызла эту землю под стройку. Даян посчитал, что такая фабрика позволит обеспечить рабочими местами полторы сотни мужчин. А это полторы сотни семей, в которых больше не будут голодать дети.

И вот сейчас прямо на месте моего бюрократического триумфа собрались люди, которых я жаждала спасти от нищеты. И собрались они не чествовать мою венценосную персону, а желательно прибить мою голову к ближайшему столбу.

– Доложите обстановку, – потребовала я от капитана гвардии.

– Со стороны центра возведены баррикады. Несколько раз были предприняты попытки их прорвать и продвинуться вглубь Ирониума. По вашему приказу держим оборону, в бой не вступаем, – сухо отрапортавал капитан.

– Хорошо. Покажите баррикады.

У капитана выразительно так дернулась щека:

– Ваше Высочество, при всем уважении…

– Капитан, принцесса желает видеть укрепления, – раздался из-за моей спины раздраженный голос Вальтера. – Извольте удовлетворить ее желание.

Капитан гвардейцев посмотрела на моего мага очень нехорошим и выразительным взглядом, но сдался.

– Я предупреждаю, что это опасно и совесть моя будет чиста, – произнес гвардеец.

– Будет-будет, – ехидно поддел Вальтер.

Баррикады представляли собой винные бочки, наполнение землей и ощетинившиеся кусками ржавого железа, найденного где-то по пути сюда. Где-то к этому добавлялись разбитые телеги, где-то куски обвалившейся каменной кладки.

Я осмотрела баррикады, принимая самое безумное решение в своей жизни, когда Вальтер негромко произнес:

– Я прикрою. Иди.

Мне осталось лишь кивнуть и в пару прыжков взлететь на самый верх ограждения. Чтобы увидеть огромную, бурлящую недовольством и ненавистью толпу. Готовую во-вот прорвать оцепление и хлынуть на улицы сытого Ирониума в надежде поживиться, умолкает.

Затихает.

Замирает.

И даже, кажется, перестает дышать.

Все, чего они хотели – быть услышанными, быть замеченными. И я могла дать им свое внимание в той мере, в которой они могли его впитать.

Я поднялась на баррикаду из поломанной мебели, телеги и кусков упавшей стены, осмотрела замерших людей и заговорила:

– Я знаю, что привело вас сюда.

Люди слушали внимательно, настороженно. Стая хищников, готовая в любой момент порвать тебя, если ей что-то не понравится.

– Вас привела сюда надежда. Надежда, что вас заметят. Что ваша жизнь станет лучше. Что вы сможете дать эту лучшую жизнь своим детям. Я знаю, что вы – самые работящие жители Ирониума. И вы достойны жить в том же достатке, что и другие. И я даю вам слово, что за время моего правления это случится. Мы с вами вместе приложим усилия, чтобы наш мире Железа стал лучшим, среди всех Орихалковых миров. Я закрыла детские фермы и жестоко наказала их владельцев. Я открыла несколько производств в ваших районах, и создала сотни рабочих мест. Я договорилась с продавцами кошмаров, и теперь никто не имеет права красть ваших дочек для торговли телом.

Я обводила взглядом толпу, стараясь выхватить взглядом самые растерянные лица.

– Я сделала много, но этого все еще не достаточно. Я знаю. Но я также знаю, что мне нужно время, чтобы навести порядок там, где гадили несколько поколений с обоих сторон жизни.

И я набрала в грудь воздуха, чтобы рубануть:

– Мне нужно время, и вы мне его дадите.

Никто не любит слабых и добрый правителей, да?

Дворец встретил меня суетой и паникой. Сложно сказать, переживало ли местное бюджетососущее население о народных волнениях или просто суетили для порядка. Но везде, где я появлялась, разговоры стихали и люди с нездоровым энтузиазмом начинали мне кланяться и приседать в реверансах.

– Они тебя боятся, – заметил Вальтер.

Я хмыкнула. Еще бы не боялись. Здесь у каждого рыльце в пушку. И если я засунула в тюрьму неприкасаемого Киллинджера, у остальных вообще никаких шансов на выживание.

Мне стоило бы навестить матриарха, но я по привычке пришла в свой кабинет, показавшийся мне таким чужим и чересчур роскошным. Я ем с золота, в то время как мои люди в паре кварталах от дворца голодают. И почему никого раньше это не беспокоило? И почему это беспокоило меня?

Я села в кресло, провела ладонью по ребру столешницы. Сложила разбросанные бумаги в ровные, аккуратные стопочки. И уже почти что набралась храбрости явиться к матриарху, как дверь кабинета распахнулась и ко мне вошел отец.

– Привет… – растерянно произнесла я.

Отец кивнул и замер посреди кабинета, глядя на меня так пристально, как не смотрел во времена моих самых отчаянных детских шалостей.

– Я заходил к твоей матери, – медленно проговорил отец.

– Она в гневе? – чуть улыбнулась я. – Ждет меня на аудиенцию для жестокой расправы?