Его Уязвимость (СИ) - Страница 6

И в этой неразберихе блондин, словно споткнувшись, резко останавливает свой взгляд на мне…

Кац чуть поворачивает голову, зеленые, яркие, насыщенные глаза цепляют мой взгляд буквально на доли секунды, но и этого хватает, чтобы вышибить воздух из груди.

От меня к нему незримая нить тянется, кажется, что где-то ударила молния и уничтожила линию передач, вырвав с корнем провод, который упал на асфальт под гнетом природного буйства, и теперь под ледяными каплями дождя коротит, искрит, пускает всполохи, шипит, давая понять, что к этому вырванному с корнем кабелю лучше не приближаться, убьет.

Замираю, не дышу, погибаю под ледяным пеклом его глаз. Они пронизывают меня насквозь, а я в растерянности смотрю в нефритовые змеиные очи, холодные, цепкие и… бездушные, абсолютно равнодушные.

Вдруг кажется, что у этого мужчины просто отсутствуют любые чувства и душа… ее у него нет, потому что мою он вспарывает холодом.

Такой взгляд может быть только у чрезвычайно умного мужчины, привыкшего равнодушно давать оценку всему, что попадает в поле его зрения.

Кац не задерживает взгляд на мне, нефриты проскальзывают по толпе, давая понять, что собравшихся людей в зале достаточно и вряд ли он кого-то действительно выделил.

Мое помутнение длится мгновение, за которое я успеваю забыть, что такое кислород, о чем легкие напоминают странным жжением и кожу лица колет, но уже в следующую секунду Димитрий улыбается той самой эффектной журналистке, которая почему-то увязалась следом за новым владельцем нашего металлургического завода.

– Он на нас посмотрел, да?!  Скажите, что мне не показалось.

– Черт, если бы не сидела, упала бы… Вся мокрая, – тихо отвечает Валя, слегка оттягивая ворот ярко-фиолетовой блузки.

– А эта мымра-то что за ним увязалась?

– Как что? Интервью или передача о нем будет…

Тараторят рядом коллеги, а я смотрю вслед новому боссу и пытаюсь отогнать странное чувство, которое сковывает и не дает прийти в себя.

Кац таранит пространство, продолжая разговаривать с красавицей-блондинкой, которая держится к нему слишком уж близко, нарушая личное пространство и грудью иногда касаясь локтя мужчины.

Сцепляю похолодевшие пальцы и понимаю, что Кац обходится уже без помощи переводчика и становится ясно, что столичная журналистка владеет английским.

Когда пальцы хрустят и ладонь простреливает болью, я в шоке опускаю взгляд и вижу полумесяцы, отпечатавшиеся на нежной коже, потираю царапины и ловлю мысль за хвост:

Я что, ревную?!

Нет, не может быть. Я как-то переросла возраст юношеской влюбленности в поп-кумира. Давно уже совершеннолетняя девушка, считающая себя разумнее девочек-фанаток, пускающих слюни по недосягаемому идолу.

Елецкая. Хватит.

Убеждаю себя в одном, а глаза все не отлипают от удаляющегося светлого затылка мужчины.

Мысленно проговариваю, что все в порядке, но пальцы дрожат и мне отчего-то все равно навязчиво кажется, что этот незнакомец сфокусировал свой взгляд именно на мне, как дуло пистолета навел, прицелился.

Я же замерла, подсознательно чувствуя, что ОН выстрелит. Подобные Димитрию Кацу никогда не промахиваются…

Димитрий Кац

Время назад

Раскрываю папку, просматриваю отчеты, продумываю план действий, но взгляд все время соскальзывает с документов и падает на разложенные на моем рабочем столе фотографии красивой девочки.

Цепляю пальцами одну, рассматриваю улыбчивую девушку, сидящую на лавочке вблизи университета с учебником в руках.

Длинные темно-русые волосы убраны в косу, взгляд открытый, спокойный, направлен вдаль. Присматриваюсь и замечаю, что на дне чистых серых кристаллов таится уязвимость, которую я в ней чувствую, что-то во мне откликается.

Инстинкты обнажаются и мне до безумия хочется увидеть ее вблизи, изучить, узнать все слабости.

Странное чувство, необычное, непонятное.

Катерина Елецкая…

Девочка, которая сыграет роль в разыгрываемой мной комбинации.

Одета в простенькие джинсы и пуловер. Фигуристая малышка. Это, конечно, не особо видно в ее несуразной одежде оверсайз, но глаз у меня наметан и прелести точеной фигурки с красивой высокой грудью не скрыть.

Хлопок двери сигнализирует, что в мой кабинет вошел тот, кто может рискнуть зайти без стука.

– Ты все-таки решил лично ехать в Россию, да, Димитрий? – твердый голос друга заставляет оторваться от изучения материала.

– Я не играю по мелкому, Ривз. Ты знаешь.

– Знаю, – высокий мужчина, мой заклятый друг и вечный соперник, кивает, садится в кресло напротив, упирает в меня спокойные сине-зеленые глаза убийцы, – покупать завод, Кац, это даже для тебя перебор, не находишь?

– Нет.

– Ты как всегда красноречив, – скалит зубы в улыбке, – посвятишь в свою шахматную комбинацию? Разыгрываешь очередной гамбит?

Улыбаюсь, опять сфокусировав взгляд на красивой девочке, на пухлых губах, которые, к моему удивлению, хочется попробовать, а ведь я не целуюсь. Никогда.

Пользую, но не целую…

– В свое время, Ривз, я открою свои схемы, а пока…

Опять смотрю на фотографию малышки, которую должен уберечь, защитить.

– Считай, я еду на родину за женой…

Катерина Елецкая

Толпа направляется к выходу вслед за руководством. Мы с девочками вливаемся в общий поток и покидаем зал торжеств, идем в противоположном направлении от головного здания по коридору, ведущему в наш скромный мир цифр и сводок, только вот прежде, чем повернуть за угол, я бросаю взгляд в сторону удаляющейся делегации во главе с Димитрием Ивановичем. Ничего не разглядеть, народу много, однако мне почему-то кажется, что он, все так же повернув голову, сфокусировал все свое внимание на московской журналистке.

– Так, ну погуляли и хватит, – фыркает Ленка.

Опускаю глаза, рассматриваю стремительно меняющийся пол под ногами от мраморных плит к паркетным доскам.

Так и в жизни за лоском и блеском обертки ничем не примечательное нутро.  

– Мне еще отчет готовить. Нужно работать. На сегодня, думаю, впечатлений с нас достаточно, – поддерживаю беседу, пытаясь игнорировать странное томление, которое расползается по внутренностям горечью и щекочет живот.

Как-то обидно становится. Вот такое вот состояние души. Я ни на что не надеялась, ничего лишнего от встречи с магнатом не ожидала, но стоило его увидеть, как слишком четко ощутила границы своего мирка, его различия с недосягаемым миром этого мужчины.

– Правильно Катерина говорит, дела сами себя не сделают, – улыбается наша Лидия Александровна и так как мы идем рядом, сжимает мой локоть, заставляя чуть сбавить шаг и повернуть к ней голову.

Коллеги сливаются с толпой, не замечают, что мы немного отстали.

– У тебя все хорошо? Бледная ты да взвинченная какая-то. Федя опять накосячил? – присматривается ко мне своими веселыми карими глазами, в уголках которых уже явно заметна сетка морщин.

– Я не знаю, сложно все у нас…

– Смотри, Катерина, мужик в доме тебе нужен. Брата только сильная рука направить в нужное русло сможет.

Улыбаюсь как-то растеряно и пожимаю плечами.

– На примете у меня только Паша, только он далеко, а так с кем мне общаться, не с Авдеевым же?! Боже упаси от такого, – пытаюсь отшутиться, только наш главбух не улыбается.

– От Андрея держись подальше, страшный он человек. Когда людям все можно, они тормоза теряют.