Его непокорная омега (ЛП) - Страница 18

На этот раз что-то изменилось. Связь росла. Я чувствовал, как она вьется между нами, обвивая мое сердце, впиваясь в него своими шипами. Это было больно и прекрасно одновременно.

— Будь моей, — прошептал я так тихо, что не был уверен, произнес ли это вслух.

Хотел ли я, чтобы это прозвучало вслух?

Тавия закрыла свои глаза, притворяясь, что не слышала меня. Может быть, мне это только показалось.

Я отстранился, входя в нее, пока наши бедра не сомкнулись, и я поцеловал ее восхитительные стоны.

— Будь моей.

— Дэггер…

Я не дал ей закончить. Я медленно вытащил свой член из ее тела, наблюдая, как она корчится подо мной, а затем снова и снова входил в нее. Мне нужно было, чтобы она сказала «да». Мне нужно было, чтобы она подчинилась, но моя омега никому не подчинялась.

Она подчинится мне. К тому времени, как мы покинем это гнездо, Тавия будет моей. Потому что я бы больше не смог жить без нее.

Тавия вскрикнула от удовольствия, и я почувствовал, как она напряглась от первого оргазма.

— Будь моей навсегда, — прорычал я ей на ухо, высунув язык, чтобы слизнуть струйку пота с ее подбородка. — Моя пара-омега. Будь моей.

Она покачала головой, обезумев от вожделения, двигая бедрами в такт моим.

— Я не могу, — выдохнула она.

— Можешь.

Мой узел раздулся внутри нее, и она вскрикнула от новой волны удовольствия, сжимая его так сильно, что я едва мог дышать. Я схватил ее за шею, чтобы она посмотрела на меня.

— Моя, — в моем голосе звучал голос моего волка.

Ее ногти пронзили кожу на моем плече. Она хотела сказать «да». Я чувствовал это, видел это в ее глазах.

В глубине души она была моей. В тайных уголках ее сознания она была моей.

И этого было достаточно.

— Скажи это, — потребовал я, толкаясь в последний раз, пока мой узел не раздулся до предела.

— Я принадлежу народу, — выдавила она.

— Но я принадлежу тебе и всегда буду принадлежать. Так что будь моей, Тавия.

— Ты принадлежишь стае. Ты принадлежишь королевской семье.

— Я принадлежу тебе, — прорычал я, толкая свой узел глубже, когда мое освобождение ударило по ее стенкам, и она содрогнулась от собственного оргазма. — Только тебе. На всю жизнь, всегда будешь только ты.

Я рухнул на нее, прижимая ее тело к себе, пока мы оставались запертыми. Я зарылся лицом в ее шею, собирая как можно больше запаха, ожидая, пока ее дыхание успокоится.

— Ты знаешь, каково это — родиться альфой, но не в королевской семье?

Ее рука погладила меня по спине, и я вздрогнул от этого ощущения.

— Не в королевской семье. Что ты имеешь ввиду? Ты был генералом.

Мой узел развязался, и я освободился от ее тела, перекатываясь в сторону и увлекая ее за собой.

— Да. Но ты когда-нибудь задумывалась, почему меня поставили во главе Бесплодных земель? Почему король выбрал меня, а не Касиана, Эвандера или Солена?

Тавия моргнула.

— Я всегда думала, что ты каким-то образом разозлил Аделая. Совершил какой-то идиотский поступок, из-за которого тебя сюда назначили.

Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Аделай — один из самых моих близких друзей. Вот почему он дал мне шанс в первую очередь.

Ее ладонь все еще лежала на моей груди.

— Что значит «дал тебе шанс»?

— Я альфа…

— Я это знаю.

— …но я не родился в королевской семье.

Тавия нахмурилась, ее глаза светились пониманием, когда она пыталась осознать смысл того, что я говорил.

— Ты… ты был беден.

Это было моим великим позором. Причина, по которой я так усердно работал, чтобы доказать свое право. Теперь был только один человек, которому я хотел что-то доказать.

— Мой отец не командовал армиями в войнах с омегами, как отец Касиана. Он не разбирался в технологиях, как отец Солена. И он не был сановником, как отец Эвандера. Он был мастером по выделке кожи. Он делал сапоги. Ремни. Позже броню. Он не жил в большом имении. У нас был небольшой дом вдали от замка, но все же в городе.

— Словно бета. Почему?

— Я задавал себе этот вопрос миллион раз. Почему альфа живет на нижнем уровне жизни, чем ему положено. Почему он отказался от своего признания в королевстве? Почему он был доволен, не имея ни почестей, ни доблести, ни наград. Но до сих пор у меня не было ответа.

Я видел это в ее глазах. Она знала. Ответ был очевиден для нее, потому что все, через что прошли омеги в Бесплодных землях, научило их ценить самое важное. И причина, по которой я был ослеплен этим так долго, заключалось в том, что до сих пор ничего не имело значения больше, чем мое эго.

— Любовь, — пробормотала Тавия.

— Любовь, — повторил я.

Она напряглась, ее тело застыло рядом со мной.

— Дэггер, — прошептала она, широко раскрыв глаза, — ты говоришь, что любишь меня?

Я с трудом сглотнул. Признаться ей в таких сильных чувствах было бы самой большой ошибкой в моей жизни. Но отрицать это — все равно, что дышать огнем.

— Я говорю, что откажусь от любого титула, от любого положения в королевстве. Никаких почестей и статуса. Потому что ничто из этого не имеет такого значения, как это. Уже нет.

— Это?

— Вот это. Мое место, рядом с тобой. Это моя цель. Теперь ты — моя цель. Все остальное на втором месте.

— Включая тебя? Включая короля?

Я вздохнул, заправляя прядь волос ей за ухо.

— Включая все.

— Все.

— Да.

Она молчала, ее взгляд сканировал меня, что-то ища. Я твердо решил стать открытой книгой. Мне нужно было, чтобы она доверяла мне. Нуждался в этом. Человек во мне, волк. Весь я нуждался в том, чтобы моя женщина доверяла мне.

— Когда ты это решил?

— Что? — нахмурился я.

— Когда? — спросила она, ее голос был острее бритвы. — Когда ты решил, что я такая важная персона?

— Тавия…

— Просто скажи мне, когда, — отрезала она, ее губы задрожали. — Это было, когда ты учуял мою течку? Когда ты трахнул меня? Или это было, когда ты понял, что то, что предложил Ренальдо, выглядело лучшим выбором, чем наша собственная стая? Ты все это время знал, что люди не представляют угрозы для омег?

— Я только что сказал тебе то, чего не говорил ни одной живой душе и никогда больше не скажу. И тебе этого было недостаточно. Черт, Тавия.

— Так ты знал?

— Это не имеет значения. Ты была приоритетом дольше, чем ты можешь себе представить. Я имел в виду то, что сказал в пустыне о своей паре. Я никогда не хотел, чтобы ты узнала. Но все изменилось…

— Просто… просто скажи мне. Я должна знать, прежде чем это станет еще сложнее.

— Сложнее для кого? — мой голос был таким, каким я хотел видеть свое сердце. Твердым, как чертова рубцовая ткань.

— Я… Ты. Мы оба? Я не знаю. Мне просто нужно, чтобы ты сказал мне гребаную правду. Потому что, если ты сделал все это, чтобы сделать меня слабее, я клянусь богом… и, если я позволила тебе…

Рыдания вырывались из ее горла, и ее кулак слабо ударил меня в грудь.

— Дэггер, скажи мне правду. Я заслуживаю этого.

Тавия заслуживала большего. Гораздо большего.

— Я ничего не знал.

Я вздохнул.

— Это правда, пара. Я не знал… но подозревал, что омеги могут объединиться с людьми, чтобы восстать против короля. Может быть, даже хотел этого, где-то глубоко внутри. Меня тошнило от их страданий. Надоело смотреть, как ты впустую работаешь, стирая пальцы до костей. Надоело быть врагом. Надоело быть посередине. Разделение между городом и Бесплодными землями. Это проклятая правда. Но когда они напали, и я увидел, что они сделали с омегами… Я решил, что сделаю все возможное, чтобы освободить ваших людей.

У Тавии перехватило дыхание.

— Они не хотят, чтобы их освободили.

— Я знаю.

— Но ты не думаешь, что они там в безопасности.

— Нет. Я думаю, что этот союз с омегами существует до тех пор, пока они не получат над ними полный контроль. Тогда они будут делать с ними все, что им вздумается. Использовать их. Заключать в тюрьму. Кто знает. Это может быть хуже, чем Бесплодные земли, когда все сказанное будет сделано. Мы просто не знаем, и я не хочу рисковать, доверяя им. Не тогда, когда это касается тебя.