Его лютая любовь. Осколки прошлого - Страница 7

– Привет, совенок.

– Ты сказал, что приедет водитель, – говорю я.

Мне нужно было это время, чтобы прийти в себя и все обдумать!

– Я его отпустил. Забирайся в салон, холодно.

– Я не хочу никуда с тобой ехать.

– Можем пойти к тебе, – кидает на нашу пятиэтажку.

Я быстро отворачиваюсь и ныряю в салон, чтобы он не видел ужас и панику на моем лице. Зак садится на место водителя.

– Что ты хочешь от меня?

– Поужинать.

– Чего? – в шоке смотрю на Иманова.

Он выезжает со двора, и мне становится немного легче. Не могу поверить, что он был так рядом с Мишей!

– Ужин, Савина.

– Я не хочу с тобой ужинать. Я видеть тебя не хочу.

– Ты уже говорила об этом.

– А тебе пофиг, как обычно.

У меня пиликает телефон, и я быстро достаю его и проверяю сообщения. Из-за чертова Зака мне пришлось сменить заставку на телефоне.

Лерка написала.

Лера: «Пиши мне периодически. Очень переживаю за тебя. У нас все ок».

Я: «Спасибо, моя хорошая. Я буду писать, обязательно. Говорит, что хочет поужинать. Как буду на месте, скину геолокацию».

– С кем переписываешься? С Мишей своим? – слышу голос сбоку от себя и быстро блокирую телефон.

– Не твоего ума дело.

Зак стискивает руль пальцами. Злится. Но ничего больше не говорит.

Мы подъезжаем к самому крутому ресторану города. Я смотрю на свои джинсы с распродажи и водолазку, которой три года, и хмыкаю. Зак открывает дверь с моей стороны и протягивает руку. Я игнорирую этот жест и сама выбираюсь из машины. Он ведет нас к ресторану. Персонал вышколен, улыбается, никто и вида не подает, что я выгляжу как нищебродка. Хостес подводит к столику, и мы занимаем места друг напротив друга. Я смотрю по сторонам, здесь никого нет.

– Я думала, что это популярное место, а здесь нет никого, – говорю я.

Когда я нервничаю, то много говорю.

– Я хотел, чтобы нам никто не мешал.

– Ты действительно привез меня на ужин? – приподнимаю бровь, скептически глядя на мужчину.

Он откидывается на спинке стула и скрещивает руки на груди. От этого движения белая ткань на его рубашке натягивается. Я не могу не отметить, что он стал намного мощнее, чем раньше.

Сильный. Взрослый. Опасный.

Четыре года назад я действительно считала себя самой счастливой в мире. Любила Зака. А сейчас же былое счастье давит мне на грудь.

Душит. Душит. Душит.

Я не хочу оставаться с ним один на один. Не тогда, когда он смотрит так внимательно, словно еще чуть-чуть, и сможет разглядеть мою душу.

– Я привез тебя поговорить и выяснить все раз и навсегда. Давай начистоту, совенок. Хватит воевать, объявим перемирие на этот вечер.

Савина

Я сижу, оглушенная его словами. Перемирие? Он вообще в какой реальности живет?

Подходит официант и расставляет все на столе. Я пользуюсь этой паузой, чтобы хоть как-то взять под контроль свои эмоции.

Ну давай поговорим, Закария Иманов.

Я беру стакан с водой и делаю глоток. А сама наблюдаю, как мужчина начинает поглощать ужин.

– Почему ты ничего не ешь? – спрашивает у меня.

– Я не хочу. Давай говорить, мне домой надо.

– Почему так домой спешишь?

– Есть к кому, – дерзко отвечаю.

Зак смотрит на меня тяжелым, нечитаемым взглядом. Отодвигает от себя тарелку с едой и залпом выпивает кофе.

– Заслужил, – криво улыбается. – Давай сначала я отвечу на твои вопросы и потом посмотрим, куда нас все это заведет.

– Какие вопросы, Зак? Я уже ничего не хочу знать. Мне неинтересно. Если раньше была какая-то обида, непонимание, то сейчас – абсолютное безразличие, – говорю я.

– Врать ты никогда не умела, совенок.

– Не делай вид, что знаешь меня. Это неправда.

– Я знаю тебя лучше, чем ты сама.

Я качаю головой.

– Знал. Все это в прошлом. Я выросла и изменилась. Спасибо за это говорить не стану.

– Твой отец был г*ндоном, – произносит Иманов.

– Он мне не отец. Донор спермы.

– Он перешел черту, которую не следовало переходить, за что и поплатился.

– Он? – я приподнимаю брови и смеюсь. – Он просто сдох. А поплатились я и бабушка. Люди, которые вообще ни в чем не виноваты.

– На войне не обойтись без жертв.

– Это не наша война! Я вообще ни о чем не знала! Я виновата в том, что родилась не у тех родителей?

– Он скрывал тебя. Мы долго искали и нашли случайно.

– И в вашей голове созрел гениальный план: соблазнить восемнадцатилетнюю девчонку и таким образом наказать ее “отца”, о существовании которого она даже не знала. Браво! Реально гениально.

– Я не собираюсь ни за что оправдываться, Савина. В нашем мире все жестоко и уродливо. Я всегда действую только в интересах семьи.

– А, прости. Это твой брат сказал меня трахать и говорить о том, что любишь?

Смотрим друг другу в глаза, дышим рвано, воздух между нами электризуется, потрескивает. Столько всего между нами, все воспоминания отпечатались, словно пытка каленым железом.

– Я искал тебя. Все эти годы. Но тебя хорошо спрятали, – безрадостно смеется.

После того, как его брат сказал меня убить, Зак увез меня. Помню, как мы ехали в машине, я не могла перестать плакать. На моих глазах убили бабушку, а теперь и меня. Зак вообще ничего не говорил. Привез куда-то на отшиб, где нас ждал еще один мужчина. Они о чем-то переговаривались, а потом Иманов подошел ко мне и сказал, что я поеду с Расулом. Я тогда начала кричать, что он слабак и сам не может убить. А он обнял меня крепко и сказал на ухо, что найдет меня, сел в машину и уехал…

Расул был тем человеком, который подарил мне новую жизнь.

Зак ослушался брата.

– Я сказал, что найду тебя, и вот мы здесь.

– Зачем? Почему просто не оставил в покое? Зачем это все?

– Не могу, Савина. Я, блть, пытался.

– А ты думал, что вернешься, я все забуду, и мы продолжим на том же месте, где остановились?

– Ты говорила, что любишь, что всегда будешь ждать в случае чего, – говорит он.

– Разлюбила, Зак! Ты мне не нужен, понял? У меня своя жизнь, мне все нравится. Просто не мешай, – говорю в отчаянии.

Но он не отступит, я точно знаю.

Сердце колотится внутри так быстро, каждый нерв напряжен.

Я кричу эти слова, а у сама на одно предательское мгновение думаю: не верь мне, не верь. Кажется, у меня стокгольмский синдром или что-то такое.

– Хватит жить прошлым, – говорю ему.

– Ты моя. Была и будешь.

– А твой брат знает об этом? Ругать не будет?

– Мир поймет.

– М, понятно. Какой у него разгон от “убить” до “пох, встречайтесь”.

– Он делает все для нашей семьи, и я тоже.

Для семьи.

А мы с Мишей тогда кто?

– Тогда почему не убил?

Смотрит в глаза и говорит:

– Ты не представляешь из себя никакой угрозы.

Вот тебе и ответ, Савина.

Честно? Я думала, что он любит меня и поэтому оставил в живых, подарил жизнь. А оказывается, я просто не представляю из себя угрозы.

Душа ноет от разочарования боли.

Я где-то читала, чтобы разлюбить человека, вам нужно в два раза больше времени, чем вы были вместе.

Мы с Заком были вместе несколько месяцев. И мне казалось, что каждая минута – это вечность радости.

– Поняла, – говорю хрипло. – Ну у меня нет никакого желания общаться с тобой дальше. Возвращайся в семью и ищите, кого еще убить и наказать. Я пас. Мне все это неинтересно. Надеюсь, я тебя никогда больше не увижу. Спасибо за воду.

Я встаю, чтобы уйти, Зак молниеносно хватает меня за запястье. И в глазах опять та удушающая чернота и холодность.

– Сядь на место, – говорит таким тоном, от которого мурашки по коже. И внутри снова этот страх. Он никогда не показывал мне эту сторону себя. Передо мной сейчас не Зак, а Закария Иманов. – Поиграла в обиженку и хватит. Больше никогда не общайся со мной в таком тоне.

А у меня инстинкт самосохранения отказывает.

– А то что? – шиплю змеей. – Оставь меня в покое! Я ненавижу тебя, понимаешь? Ненавижу!