Его любимая кукла - Страница 2

– Спрашивали о праве на ношение оружия.

– Ты стала киллером?

– Пока нет. Но вдруг?

– А ещё?

– Ещё нужно будет освоить экстремальную езду.

– На улицах города любая езда – экстремальная.

– Не скажи. Я начинаю подозревать, что на самом деле всё не так, как рисовалось мне в начале.

– Кто он?

– Кто – он?

– Твой новый начальник.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я уже из пары твоих слов нарисовал себе весьма интересного типа.

– Расскажи.

Артур снова взял расчёску и принялся делать мне укладку, хотя всегда уверял, что нет ничего сексуальнее вида растрёпанных волос. Как после хорошего секса. Я была с ним согласна, но не на сегодняшний вечер, когда должна была предстать перед Королёвым.

– Возможно, он какой-то криминальный авторитет, который ищет себе помощницу, способную прикрыть его задницу в разных разборках. Кстати, ты же не видела его задницу?

– Я не видела его вообще. Продолжай.

– Вероятнее всего, ты должна будешь отстреливать всех, кто перейдёт ему дорогу. А потом – скрываться с места преступления на выделенной тебе Феррари.

– Фу, как это пошло.

– Возможно. Но их, богатых, не разберёшь.

Я вздохнула, глядя в зеркало на собственное отражение, потом перевела глаза на колдующего над моей причёской Артура. В его шутках была доля правды – я действительно не представляла, что именно меня ждёт, но в воображении рисовала почти то же самое, что и он.

– Было ещё кое-что, что особо уточнил его помощник, – наконец призналась я.

– Мда? Что именно?

– Он спросил, готова ли я буду выполнять прочие поручения. Любые поручения, как я указала в резюме.

– Ты указала, что готова на всё?

В голосе Артура послышались восторженные нотки.

– Ты же знаешь, мне нужны деньги.

– Знаю. Поэтому расслабься и получай удовольствие. И я о том, что сейчас приведу тебя в божеский вид. Ну а если ещё и новый босс тебе удовольствие доставит, то вообще прекрасно.

Я ничего не ответила, просто снова прикрыла глаза, позволяя Артуру и дальше заниматься своей работой. О новом боссе я старалась не думать, но мысли о нём неизменно возникали в моей голове. Впрочем, что толку было представлять то, что я воочию должна была увидеть уже через пару часов? Тогда ещё я не знала, какой именно сюрприз, в череде многих, меня ожидает.

Огромный дом в два этажа в районе Фактория предстал передо мной во всей своей красоте, едва машина, присланная за мной Королёвым, остановилась возле забора высотой метра в три. Металлические ворота плавно открылись, и десятью секундами позднее я уже жадно вдыхала стылый весенний воздух, пытаясь совладать с нервным напряжением, разогнавшим мой пульс до сверхзвуковой скорости.

Тот самый бесцветный мужчина, вышедший встречать меня возле коттеджа, коротко кивнул, махнул кому-то, чтобы достали из машины мой более чем скромный багаж, после чего распахнул передо мной дверь, ведущую в дом.

– Заходите, Арина. Роман Дмитриевич уже ждёт вас.

Я замерла, но всего на долю секунды, прежде чем войти внутрь. Почувствовала аромат чего-то терпкого, словно смешанного с запахом лекарств. Кожа, пыль, страницы книг… И отчётливые нотки медикаментов.

– Вы можете подняться на второй этаж – он полностью в вашем распоряжении.

Мне указали в сторону широкой лестницы по правой стороне огромного холла, и я кивнула. Взгляд фиксировался на каких-то вещах, назначения которых я не знала, но спрашивать ни о чём у своего провожатого не собиралась. По крайней мере, пока.

– Что мне будет нужно делать дальше? – сдавленно спросила, наблюдая за тем, как мою сумку с вещами несут на второй этаж.

У меня создалось впечатление, что я попала в мир, где всё подчинено строгому распорядку. Всё исполнялось быстро и чётко, и мне ничего не оставалось, как спросить какие инструкции приготовлены для меня.

– Передохните и спускайтесь в столовую. Она находится там.

Он указал в сторону широкой двери по другую сторону от лестницы, и я снова кивнула.

– Спасибо. Приму душ, сменю одежду и сразу же спущусь.

– У вас есть полчаса. Ужин в семь.

Это прозвучало более чем понятно, как руководство к действию, которое я даже не собиралась оспаривать.

Испытывая неловкость, я всё же сдвинулась с места, а через полминуты, оказавшись в комнате, которую мне выделили для проживания, сделала глубокий вдох в попытке успокоиться.

Это была настоящая королевская спальня с примыкающей к ней ванной, где обнаружилась джакузи, в которой бы с лёгкостью поместились три человека, и навороченной душевой кабиной. Должно быть, площадь комнаты превышала габариты моей квартиры раз в пять. Интересно, каких услуг будет требовать от меня Королёв, если к проживанию в таком месте прилагалась ещё и щедрая зарплата? И чем вообще я буду заниматься?

Передёрнув плечами, я вынула из сумки простое, но привлекательное платье и разложила его на постели. Босс желал видеть меня ровно в семь вечера, значит, у меня  совсем немного времени, чтобы переодеться и к ужину быть на высоте. По крайней мере, насколько это возможно, если захватил с собой минимум вещей. Что совсем не должно было меня волновать, ведь я приехала сюда работать, а не красоваться перед незнакомым мужчиной.

Но, вопреки здравому смыслу, стоило признаться самой себе – волновало.

***

Он проснулся, как нередко просыпался в последнее время – с застрявшим в горле криком. Широко раскрытыми глазами невидяще уставился в потолок и жадно вобрал в себя воздух, будто боялся, что следующего вдоха может и не быть.

Знал, что это состояние продлится ещё пару минут. Когда слух – обострен до предела, тонко улавливая малейший шум. Когда кислород в лёгкие – рваными вдохами. Когда вместо крика – лишь судорожные хрипы.

Он снова видел, как наяву, несущуюся на него по встречке машину, слышал визг тормозов и в отчаянии комкал пальцами простынь, проживая по новой момент,  когда отчаянно крутил руль, пытаясь съехать в кювет и избежать жуткого столкновения. Но как и в реальности, избежать его раз за разом было невозможно.

Он вновь ощущал как стекает по горлу теплая кровь от вонзившихся в шею осколков лобового стекла, чувствовал ее запах и дикую, невыносимую боль, сдавившую ноги. И безумно, как сейчас, хотел кричать. Но не мог. Даже этого он не мог.

Роман инстинктивно провел ладонями по ногам в каком-то нелепом желании понять, что они все ещё на месте. Хотя с того момента, как врачи собрали его заново, возможности пользоваться ими он уже не имел.

Протянув руку к выключателю лампы, Королёв зажег в комнате свет. Часы на прикроватной тумбочке показывали четыре утра. За окном было темно и тихо, только упрямый северный ветер остервенело кидал в стекла мокрый снег, смешанный с дождем.

Но погода была последним, что волновало его сейчас. Как и все предыдущие дни ему не давало покоя одно и то же – лицо мужчины, врезавшегося в его машину. И хотя тот давно уже был осуждён и приговорен к лишению свободы за вождение в нетрезвом виде, спровоцировавшее страшную аварию, вину за которую безропотно признал, Королёву казалось, что были иные причины случившегося, кроме тех, что виновник ДТП пожелал озвучить. Роман был практически уверен, что мужчина врезался в него нарочно.

Вот только доказать ничего он пока не мог. Мотивов преступления у простого рабочего машиностроительного завода просто не было. На первый взгляд.

Если только за ним не стоял кто-то ещё.

И больше всего на свете Королёв хотел бы знать, кто именно. Настанет день – и он это узнает. А пока ему не оставалось ничего иного, кроме как терпеть, стиснув зубы, то, что ненавидел больше всего на свете. То, чего поклялся однажды избегать во что бы то ни стало – собственное бессилие.

Семейный особняк Королёвых, построенный в отдалении от центра на правом берегу Северной Двины, выделялся не только среди окружающих его домов, но и среди всего архитектурного облика города. Выстроенный с вызывающим размахом в старомодном стиле барокко ещё до революции пра-прадедом  Романа и выкупленный его отцом в середине девяностых, когда пришел в такой упадок, что был продан едва ли не за копейки, он был столь необычен и чужероден для этого города и этого района, что являлся негласной местной достопримечательностью, посмотреть на которую в прошлом приезжало немало туристов. Людей не останавливало даже приличное расстояние, которое нужно было преодолеть на пути к цели. Подобное паломничество продолжалось до тех пор, пока сам Роман не огородил дом высокой решёткой от посторонних глаз и теперь даже со стороны реки невозможно было разглядеть ничего, кроме его крыши с витиеватой лепниной, украшающей фронтон.