Его дерзкий поцелуй - Страница 4

«Не возьмешь. Не возьмешь. Прошло уже двенадцать лет». Чувствуя пронзительную боль в сердце, Иден обняла отца.

– Папа, мы не можем оставаться здесь вечно.

Доктор молчал.

– Я знаю, ты пытаешься уберечь меня, но неужели ты веришь, что мама действительно хотела бы этой участи для нас обоих?

– Должен тебе напомнить, что именно в твоей маме причина нашего пребывания здесь. – Он глубоко вздохнул и выпрямился. – Все лечебные средства, которые мы здесь открываем, посвящены ее памяти.

– Перестань истязать себя, – прошептала Иден. – Мама ни за что не захотела бы, чтобы ты навеки изолировал себя от мира. – Она не стала добавлять, что отец отрезает от мира не только себя, но и ее. – Я знаю, своей работой ты хочешь воздать маме честь, но, по-моему, больше всего она хотела бы иметь… внуков.

Уже через секунду Иден поняла, что не следовало этого говорить, не следовало. Прямо у нее на глазах отец словно окаменел, покачал головой, а потом, подобно моллюску, захлопнул створки раковины, повернулся к ней спиной и склонился над микроскопом, скрываясь от боли страшной потери в своем знакомом, упорядоченном мире, который уже много лет давал ему приют.

– Экспедиция на Амазонку выступает, – бесстрастным тоном произнес он. – Жаль, что тебя это не радует, но приходится чем-то жертвовать. Желания индивидуума – ничто по сравнению со всеобщим благом. Ты будешь сопровождать меня, как всегда. Я твой отец. Таков мой ответ. А теперь, извини, я должен работать.

По его тону Иден поняла, что потерпела поражение. Спорить бесполезно, она прекрасно знала это его мрачное, отстраненное состояние. Любой сколько-нибудь важный разговор о матери всегда повергал отца в это тяжелое окаменение, особенно если возникала тема их так и не наступившего совместного будущего.

Иден сдержала слезы и в оцепенении отправилась в палафито.

Коннор встретил ее молчаливым взглядом. Он стоял, опираясь на столб, с которого снял мертвую змею. Иден старалась избежать его вопрошающего взгляда, опасаясь, что Коннор слышал нелепое предположение отца об их браке.

Австралиец наблюдал за ней с угрюмым терпением охотника. Иден покачала головой:

– Он лишился ума! В своем стремлении облагодетельствовать человечество он убьет себя и нас. Амазонка!

Однако Коннор, разумеется, знал о планах отца. Иден подозревала, что это вообще может быть его идеей.

– Что бы твой отец ни сказал, ты же знаешь, он хочет тебе только добра.

– Знаю, – отозвалась Иден, подошла к перилам и стала смотреть на темную реку.

Коннор подошел и облокотился рядом с ней на перила. Краешком глаза Иден видела, что он на нее смотрит.

– Вам нечего бояться, Иден. Я не допущу, чтобы с вами обоими что-нибудь случилось.

– Я хочу вернуться домой.

– Твой дом здесь.

– Нет, Коннор, нет. Ты здесь – дома, а я нет.

Иден сердито повернулась к собеседнику.

Бронзовое лицо Коннора потемнело. Может быть, до него наконец дошло, что она хочет ему сказать? Он опустил взгляд и в холодном гневе оставил Иден в одиночестве. Она прикрыла глаза, вздохнула, а потом опять стала смотреть на чернильно-темную воду Ориноко. Великая, смертельно опасная река была единственной дорогой в непроходимые джунгли. И единственной дорогой обратно.

Высокий, худой, одетый во все черное лорд Джек Найт прикурил сигарету от факела у себя в руке, легко нагнулся и поджег фитиль пушки.

Раз… два… три…

– Бум, – без улыбки пробормотал он, когда по аллее раскатился звук выстрела. Огромное ядро, как комета, неслось по темному небу. В черных, будто стеклянных, водах Ориноко отразился его огненный след.

Ядро с грохотом обрушилось с небес и врезалось в гигантскую скалу, торчащую из черной воды, знаменитую Пьедра-Медиа – срединный камень, на котором ежегодно отмечали подъем воды в реке, – очень удобную цель.

Прямое попадание!

За спиной англичанина креольская публика разразилась бурными аплодисментами и восторженными криками, которыми приветствовала любое событие в своей жизни.

– Браво, капитан!

– Отличный выстрел!

Весь этот восторг оставил Джека равнодушным.

Самые почтенные жители Ангостуры построили свои элегантные, белые виллы на высоком каменистом склоне, с которого открывался великолепный вид на реку. Богатые креольские лидеры местной революции могли по достоинству оценить мощь и точность орудий, которые поставлял им Джек.

– Лорд Джек, вы привезли нам прекрасные образцы артиллерии!

– Они помогут вам отогнать испанцев, если те решат подняться по реке, – пробормотал Джек. – И вот это тоже. – Он указал на несколько дюжин ящиков с отличными бейкеровскими винтовками.

Жаль, что Боливар не смог увидеть все своими глазами. Вождь повстанцев был занят, пытаясь превратить орду полуголодных крестьян и неграмотных фермерских сыновей в настоящую армию.

«Помоги им Господь», – подумал Джек, зная, что в этот самый момент пятнадцать тысяч солдат королевских войск ожидают на кораблях приказа к атаке.

Король Фердинанд, испанская марионетка Габсбургов, по слухам, весьма неприятный субъект, недавно возвращенный на трон предков вследствие поражения, нанесенного Наполеону адмиралом Уэлли и его компанией, вознамерился укрепить свою захиревшую власть и послал большие силы за океан, чтобы уничтожить надежды колонистов на свободу и независимость.

У Джека были свои причины вмешаться. По натуре он не был идеалистом, скорее циником, тем не менее ему было горько сознавать, что начнется бойня, если кто-нибудь не поможет этим несчастным.

– Сэр, пожалуйста, – обратился к нему верный лейтенант Кристофер Трайерн и вручил уже заряженную винтовку.

Джек прижал приклад к плечу, целясь в мерзкую летучую мышь – местного вампира, хлопавшего кожистыми крыльями над рекой.

– Какое расстояние до нее? – спросил дон Эдуардо Монтойя, владелец ближайшей виллы и самый видный финансист восставших.

– Две сотни ярдов.

Крэк!

Эхо выстрела покатилось по склону. Истекающий кровью вампир полетел в темную воду. Удовлетворенный Джек протянул винтовку лейтенанту:

– Перезаряди для сеньора Монтойи.

– Есть, капитан.

В доках у подножия холма люди Джека продолжали разгружать ящики с речного судна, на котором Джек прибыл менее часа назад. Этим ребятам случалось бывать под огнем, но даже они нервничали, слыша беспорядочную пальбу из новых британских винтовок, которой предавались местные революционеры.

– Дайте мне попробовать! – воскликнул Карлос, двадцатилетний сын Монтойи.

Покинув общество трех смуглых красавиц, юный идальго подошел к каменной балюстраде, опоясывавшей великолепную террасу.

Джек искоса бросил на молодого человека оценивающий взгляд. Он уже распознал в этом Казанове неисправимого соблазнителя всех местных служанок. Да и стоит ли парня винить? Ох уж эти южноамериканские женщины! Любая не уступит Елене Троянской.

Тут Джек заметил, что одна из красоток проявляет к нему настороженный интерес. Волшебное создание: карамельного цвета кожа, черные волосы до талии.

Девушка почувствовала его взгляд, опустила глаза и скрылась в доме. Очевидно, вернулась к своим обязанностям.

Он тяжело вздохнул, поджал губы и отвел взгляд.

Еще одну напугал до смерти. Должно быть, его мрачная репутация добралась до этих мест раньше его.

Карлос вынул винтовку из ловких рук Трайерна и приложил ее к плечу.

– Ого! Из этой штуки я убью сотню испанцев!

Джек фыркнул:

– Себя не убей.

Карлос нажал на курок и поразил цель.

– Ха! – С горделивой улыбкой он кинул ружье Джеку и отправился к своему гарему наслаждаться заслуженным восхищением.

Сардонически улыбаясь, Джек наблюдал за юнцом. В этом возрасте он тоже считал себя неотразимым.

– Позвольте дать вам один совет, – обратился он к дону Эдуардо. – Держите вашего молодца подальше от настоящей битвы. Он еще молод и слишком рвется к славе.

– Друг мой, это легче сказать, чем сделать! – И дон Эдуардо дружески похлопал Джека по спине. – Пройдем в дом и выпьем.