Эфириус. Восхождение - Страница 12

В палату, кроме медперсонала, больше никто не приходил. Только в день выписки к центральному входу в больницу прилетели друзья. Они были взволнованы и тараторили наперебой.

– Кара, Кара, что, чёрт возьми, с тобой на этот раз приключилось?! – возмущённо выпалил Макс. – Мы с Тимом решили зайти к тебе в гости, а там… Картина маслом. Сфера обуглилась, почернела, её опечатали… Клянусь, весь Пантеон сбежался на неё посмотреть! А тебя нигде не было!

– Да, мы расспрашивали всех про тебя, – согласно кивнул Тим, – но никто ничего конкретного не мог сказать. Потом Йелло через своего друга охранника выяснил, что ты в больнице…

– … нам дали адрес, и мы все вместе полетели сюда, – закончила за него Мари. – Но твой лечащий врач запретил заходить в палату.

– Ага, – всхлипнула Майя. – Мы так за тебя испугались, Кара! Пожар… Это так страшно. Как всё произошло?

Взгляды друзей тотчас устремились ко мне. Опять придётся недоговаривать…

– Я и сама толком не поняла, – сказала смущённо. – Наверное, напортачила что-то со своим экскаватором…

– Молодец! – без тени сочувствия произнёс Макс. – Ни на минуту нельзя оставить тебя без присмотра.

– Наша мать всегда говорила, все проблемы от большого ума, – задумчиво изрёк Тим и многозначительно постучал себя по виску указательным пальцем.

– Проводилось расследование, – перебил его Даниэль. – С нами беседовали о том, чем ты занималась в последнее время, куда летала, о чём говорила…

От этой информации кровь отлила от лица, а сердце сжалось в комок. Значит, Штольцберг решил убедиться, не солгала ли ему я.

– Верно. Я сказал, что вы были полностью поглощены текущим проектом, – уточнил Йелло, – и старались как можно лучше воссоздать экскаватор.

– Да, остальные ответили примерно то же самое, – кивнула Мари. – Мы ведь почти ничего не знали…

– Извини, если что, – снова всхлипнула Майя, а я наконец смогла вздохнуть с облегчением.

Друзья… Сами того не ведая, они снова меня спасли.

Я улыбнулась.

– Всё нормально. Я вам всем очень признательна. Мне жаль, что заставила вас опять волноваться.

Даниэль подошёл ко мне ближе и с затаённой тревогой заглянул в глаза.

– Главное, что сейчас всё хорошо, так ведь?

Чувство вины сдавило горло, и я сглотнула.

– Да… Сейчас полный порядок…

Шон быстрым резким движением отставил в сторону опустевшую кружку кофе. Уже пятую за последние два часа. Голова соображала отлично, хотя тело молило об отдыхе. Стояла глухая ночь, но расслабляться было нельзя.

Он внимательно посмотрел на висевшие в воздухе золотые фантазийные часы. Небрежно взмахнул рукой – и образ исчез. А взгляд Шона метнулся к компьютеру. К старым намёткам Карины по перчаткам эмпатии. Он поморщился – одни эмоции, технических характеристик – ноль! – но всё же принялся перечитывать. Однако мыслями то и дело уносился к недавней партии в покер и обугленной сфере.

Эта упрямая идиотка в прошлый раз сорвала все его планы! И теперь своей непродуманной импульсивной выходкой чуть не уничтожила новые!

Шон был в ярости. Попадись ему Карина сейчас под руку, наверняка бы он её придушил! Но Шон не мог позволить себе эмоции. Партия была слишком сложной. Он не хотел заиграться и снова всё потерять.

Шон устало потёр переносицу и вернулся к проекту. Секретному. Новому. Ценному. Будь на то его воля – он никогда бы не стал кому-то о нём сообщать. Но обстоятельства складывались таким образом, что либо это, либо его патенты, либо и то и другое.

Шон отвернулся от компьютера и продолжил творить.

***

На следующий день после выписки из больницы я с Даниэлем отправилась в Пантеон. Пока мы летели, в голове мелькали мысли о стоимости медицинских услуг Эдема. Лечение подобного рода в лучшей клинике Либрума должно было влететь мне в копеечку, но с моего банковского счёта почти ничего не списали, сказав, что страховка покрыла все расходы. Выходит, комиссия расценила произошедшее как несчастный случай на производстве без признаков вины работника. Это обнадёживало.

Хотя… Может, Штольцберг хотел таким образом усыпить мою бдительность?

На парковке, имевшей вид слоёного торта, примыкавшего слева к храму творцов, мы встретились с Мари, Максом и Тимом. Парни рассказывали какой-то бородатый анекдот, и я не заметила, как оказалась в холле первого этажа центральной трубы Небес. Коллеги опять расступились, с любопытством косясь на нашу компанию.

Внезапно откуда-то сверху посыпались розовые лепестки, и всеобщие взгляды устремились в ином направлении.

Шон… Его я увидела первым. Он стоял в районе пятого этажа галереи в дорогом чёрном костюме, опершись руками о сиявшие металлические перила, и пристально смотрел на меня.

«Возвращайся, Карина. Ты проиграла, – говорили его глаза. – А я ведь предупреждал, что этим всё кончится. Без меня ты долго не протянешь в Эдеме».

Я стиснула кулаки, вскинула подбородок повыше.

«Ошибаешься, Шон».

От одной мысли, что я была обязана ему жизнью, меня ломало. Но ещё больше ломало из-за того, что я по-прежнему его любила. Хотя и под страхом смертной казни не смогла бы кому-то в этом признаться. Ненавидеть было проще, приятней.

Внезапно я уловила периферическим зрением какое-то странное движение справа. Резко отвернулась от Шона, разрывая контакт наших глаз, – и увидела златовласую Ирену, его бывшую, плывшую по воздуху, словно мираж.

В роскошном эфириусном шёлковом платье, сиренево-розово-белом, со струящимися широкими рукавами и невероятно длинным шлейфом (метров в нём было не меньше ста), подхваченным фантазийным ветром, она выглядела изумительно. Невольно залюбовалась.

Ирена, которая в прошлой жизни не была наделена эффектной внешностью, после попадания в Эдем с лихвой это компенсировала во время материализации своего нового тела. Она по праву считалась прекраснейшей писательницей Пантеона. Жаль только, за роскошным фасадом скрывалось гнилое нутро.

– Что я люблю в нашей работе, – с нескрываемым восхищением выпалил Макс, – так это красивых девчонок…

Ирена пыталась меня убить. Из ревности. Во время презентации шатра воспоминаний. И, если бы не помощь Шона, ей бы всё удалось.

– Я слышала, что она недавно обручилась с наследником огромной часовой империи, – прошептала Мари со скепсисом в голосе. – Видел, бы он её сейчас… Без пяти минут госпожа де ла Верр, а сама из кожи вон лезет, чтобы привлечь внимание нашего главного небожителя.

Лепестки падали, а госпожа Масс грациозной неспешной походкой приближалась к Шону. Он не любил эфириус. Об этом в Либруме знали все. Но вот почему, мне стало понятно лишь после рудников. Ирена же, вероятно, считала его отказ от ценнейшего вещества не более, чем прихотью. В противном случае, вряд ли бы она стала в таком виде прохаживаться перед ним. И всё-таки… Как красиво…

Как заворожённая, я глядела на то, как госпожа Масс, оказавшись в метре от бывшего, что-то ему сказала. Он, видимо, бросил ей в ответ одну из своих язвительных шуточек, она нахмурилась. Шон покачал головой и галантно предложил писательнице руку, а Ирена, смягчившись, охотно её приняла.

– Идём, – сухо сказал Даниэль, уловив тот раздрай, что царил у меня в душе. – Работа не ждёт.

Я кивнула, и мы направились к лифту. Даниэль полетел на поклон к Берду, а мы с ребятами на планёрку.

– Как обстоят дела с твоим проектом, Карина? – безжалостно поинтересовалась Кристина, едва я плюхнулась в белоснежное кресло. – Я слышала, что ты до пожара летала в Центральную библиотеку за вдохновением?..

– Куда? – недоверчиво выпалил Макс.

– В библиотеку? – с сомнением протянул Тим. – На кой тебя туда потянуло? Есть же интернет и всё такое…

– Люблю работать по старинке. С бумажными книгами. К тому же там очень красиво, – пояснила я и перевела взгляд на куратора. Неужели она следила за мной по приказу Штольцберга? – Кристина, кто вам об этом сказал?