Эфириус. Восхождение - Страница 10

Да, дела обстояли именно так, как Йен и рассказывал. Его тётя, одна из бывших местных творцов, действительно разрабатывала прототипы, которые помогали дублировать книги писателей-пришельцев из иных миров. Даже более, на основе этой технологии были созданы устройства, помогавшие воспроизводить фильмы, придуманные за пределами Эдема.

Интересно, как такое было возможно? Йелло ведь говорил, что Эдем от других миров отделяла завеса, которую нереально не то, что преодолеть, но хотя бы приподнять, чтобы узнать, что там происходит. Люди умирали в попытках… Но эти сведения о книгах и фильмах…

Раньше я предполагала, что либрумцам каким-то образом удавалось считывать память с душ пришельцев… Но что, если я ошиблась и Эмилии Шульте и писателям вроде неё удалось найти лазейку?

В груди зародилась надежда. Хоть бы я оказалась права!

Это случилось в пятницу. Я была в своей сфере. В программе «Творец» не существовало опции «Симуляция аномальной зоны», поэтому пришлось выбрать режим «Шумовые факторы». Я поставила в настройках «максимальную интенсивность», включила погромче драйвовую музыку и стала творить.

– Я вижу бараки, сколоченные из разноцветных обшарпанных досок… Прогнившие крыши с зиявшими дырами… Слышу шум ветра, шелест крысиных лап и хвостов… – прошептала я – и образы из моей памяти ожили. – Откуда-то справа доносится топот копыт, лошадиное ржание, скрежет железных кирок, лопат… Руда лежит высокими горками, напоминающими египетские пирамиды. У их подножия – телеги с лопатами. А вместо людей – огромные каменные изваяния в виде шахтёров, занятых делом, ленивых охранников с куревом и автоматами, стражей, привёзших в кандалах очередного творца…

Я прервалась на пару мгновений, задумчиво оглядела свои ожившие фантазии. Благодаря выставленным настройкам их цвета приобрели неестественные контрастность и яркость, формы стали гротескными, непропорциональными, а звуки многократно усилились. Творение художника-сюрреалиста – вот, что напоминали они! Но видимость пока что была достаточной. А это не вписывалось в мой план.

– Наступила ночь… Тьма сгустилась над бараками, шахтами, далёкими очертаниями гор и поросшими клевером и вербеной холмами. Начался дождь. Мощные порывы ветра шатали из стороны в сторону реликтовые чёрные сосны, разбрасывали телеги, сдували руду…

Я осмотрелась. Стало намного лучше. В плане чудовищной видимости. Во всём остальном – Апокалипсис. Но и он был мне на руку: если за моей сферой велась слежка, то в таком кавардаке разглядеть то, чем я занималась, было проблематично. Даже мне. Следовало внести коррективы:

– В свете кровавой луны на дальнем холме угадывались очертания глиняной армии императора Цинь из восьми тысяч воинов…– Я удовлетворённо кивнула, оглядев чудовищный результат. И выставила вперёд руки, представив, будто собираюсь редактировать голограммы в сенсорных перчатках. – Грянул гром. Разразилась гроза. И с каждым ударом молнии пространство вокруг трескалось, ломалось и искажалось.

Как именно, показала руками и тут же восхищённо присвистнула. Обстановка – огонь!

– Сохранить последние изменения! – крикнула в пустоту.

– Последние изменения сохранены, – ответил мне компьютерный женский голос, который из-за воя ветра, неистового ржания лошадей, раскатов грома и соло электрогитары почти не был слышен.

А я, довольная царившим вокруг меня хаосом, принялась создавать экскаватор.

Когда ало-оранжевые очертания фантазийной машины проступили в воздухе, я осторожно забралась в салон и подумала о родных. В красках представила наш светлый уютный дом, полный радостей и печалей…Сколько в нём было любви и тепла! Я подумала о том, как здорово было бы сейчас оказаться среди родных, и продолжила страстно шептать формулу материализации. Но кроме описания управления гусеницами, стрелой и ковшом, осторожно вплела пару фраз про поиск точек соприкосновения со своим миром.

Мне не нужно было пытаться открыть портал – из-за обратки это было слишком рискованно. Но! я должна была незаметно прощупать почву. Сделать первый робкий шажок на пути домой. Я была уверена, что если действовать осторожно, то всё должно получиться.

–… наметить дорогу в свой мир, – закончила шептать я – и реальность поплыла.

Я увидела знакомый с детства район, школу в которую ходила, в которой теперь учится Мила. Это выглядело так, будто белоснежная оболочка капсулы поплыла, стала растворяться, словно туман, сквозь который открывались виды на привычные мне объекты. До боли желанные. Настоящие.

Я улыбнулась. Неужели всё получилось?

А в следующий миг ощутила резкий энергетический удар в грудь. Мой фантазийный экскаватор дёрнулся и вместе со мной отлетел назад, с грохотом врезался в белоснежную стену капсулы, корёжа реальный и воображаемый металл, сжимаясь, грозя раздавить и меня.

Взревела сигнализация.

Я начала задыхаться… Голова раскалывалась, перед глазами всё плыло, а каждый вдох сопровождался вспышкой оглушительной боли… Осколки стекла оцарапали щёки и лоб, застряли в шее, плече, но у меня не было ни сил, ни возможности их достать.

Фантазия развеялась, и я, скрюченная и изломанная, рухнула на мокрую фантазийную землю.

«Карина, девочка моя, тебе плохо?! – услышала голос мамы. – У тебя что-то болит? Я сейчас-сейчас…»

Внезапно за моей спиной послышался короткий щелчок – и я периферическим зрением заметила столп белых искр. Сознание сузилось, веки отяжелели, и последнее, что запомнила прежде, чем отключиться, были ало-оранжевые язычки пламени, плясавшие на треснутой оболочке капсулы и удушающий запах гари.

Что ж, во второй раз умирать не так страшно… Уж лучше так, чем на рудниках…

Я видела пронзительно голубые глаза Шона… Ощущала почти позабытые прикосновения сильных горячих рук… Вдыхала любимый аромат мужского парфюма… И уже не понимала, почему мы с ним расстались, почему я его ненавижу и стараюсь забыть. Тьма ушла, оставляя лишь свет – лучшее, что было между нами. Кажется, я попала в рай…

– Кара, вы меня слышите?

Незнакомый голос показался раздражающе громким, неприятным. Я сглотнула. Во рту было сухо. Язык приклеился к нёбу, губы не слушались, а тело сделалось неподъёмным, пудовым, чужим.

– Что… что произошло? – просипела я и неожиданно поняла, что от этого простого действия заболело лицо.

Напряглась, собрала все оставшиеся силы и заставилась себя кое-как приоткрыть веки. Но тут же испуганно дёрнулась. Кругом была какая-то мутная розовая жидкость, и я в ней плавала. От плеч, ног и груди отходили жуткие трубочки, рёбра сжимали странные железные клешни, впереди маячило что-то наподобие «руки» 3D-принтера…

– Кара, не пытайтесь освободиться!

Дыхание сделалось рваным, мышцы напряглись. Я задёргалась и нечаянно сдвинула жёсткую прозрачную маску, которая сдавливала лицо, словно щупальца краба. Немного, буквально на миллиметр. Но вязкий раствор просочился под пластик, растёкся по коже, а в нос ударил резкий запах медикаментов.

– Успокойтесь! Вы попали в больницу! – произнёс какой-то мужчина, одетый во что-то белое. Из-за мутной вязкой жидкости, что окутывала моё тело, его было невозможно рассмотреть.

Больница… Значит, сейчас я в больнице… Эта мысль успокаивала.

Я перестала дёргаться. Выровняла дыхание и снова повторила вопрос:

– Что произошло?

– А что вы последнее помните? – профессиональным тоном спросил врач.

Я задумалась.

– Экскаватор… Я создавала его…

– Во время вашей работы произошёл несчастный случай. Ваша сфера загорелась. Но вас вовремя успели спасти.

– Кто? – прохрипела я, подумав о Шоне.

– Вас привезли в больницу представители службы безопасности Пантеона вместе с «небесными» медиками. Насколько мне известно, на посту охраны сработала сигнализация, и вам сумели быстро прийти на помощь.

Я устало смежила веки, переваривая информацию. Выходит, привиделось. Мозг снова выдал желаемое за действительное. А может, воспроизвёл обрывок старого воспоминания. Почему бы и нет? Шона ведь в капсуле не было. Наверное, я подсознательно воспринимала его как кого-то надёжного, безопасного. Того, кого мечтаешь увидеть в критической ситуации, на чью помощь надеешься. И это несмотря на его предательство. Паршивая мысль. Горькая, унизительная.