Эфириус. Битва за рай - Страница 1

За 5,5 ПМ до «Сейчас»

Веки были пудовыми. С большим трудом их разомкнула и со всё нарастающим ужасом ощутила, что стою с разведёнными руками, прикованная цепями к стене.

Камера.

Я находилась в какой-то грязной вонючей тюремной камере!

Босая. В одних тонких чулках. И в коротеньком чёрном платье. Слишком роскошном, дизайнерском, явно выбранном по особому случаю.

Шею сжимал ошейник, подавлявший дар созидания.

Господи, что произошло?

– Доброе утро, Кара, – долетел до меня откуда-то слева пугающе доброжелательный голос Штольцберга. – Как самочувствие?

– Голова раскалывается, – глухо прошептала я. – Что случилось?

– А что последнее вы помните, моя дорогая?

Я задумалась.

– Пантеон… Я вернулась с рудников в Пантеон… Была презентация… Мой экскаватор заработал в аномальных зонах… Где мы, Фредерик? Я что, арестована?

– Боюсь, что так.

– Из-за чего?

– А вы не догадываетесь?

Бунтовщики! Он знает, про мою связь с бунтовщиками!

Сердце готово было вот-вот вырваться из груди, но мне удалось каким-то чудом сохранить прежнее выражение лица, и я отрицательно мотнула головой.

– Подстрекательство к мятежу, Кара, – тяжело выдохнул он. – Очень досадно. Вы так талантливы…

– Я ничего не помню, Фредерик…

– Ещё бы! – усмехнулся он. – Вы приняли пилюли забвения. Анализ крови это подтвердил. Но ничего… Они не успели подействовать в полную силу. Скоро воспоминания к вам вернутся, и вы обо всём мне сами расскажете.

Наши с ним взгляды встретились. В серых глазах Штольцберга сквозила неприкрытая ярость вместе с… обещанием чего-то мучительного, страшного, неизбежного.

– Введите ей биоблокатор! – рявкнул он неожиданно. – Ещё одну дозу. Нужно ослабить действие пилюль!

Дверь камеры распахнулась – и в неё влетели целители с каким-то пугающим чемоданчиком. Я задёргалась, загремела цепями, стараясь освободиться. Но мои усилия были тщетными.

Единственный способ выйти отсюда – всё вспомнить и разработать стратегию, пока не вернулся Штольцберг. И я напрягла память, пытаясь если не воссоздать, то хотя бы угадать события последних часов, а может, и дней. Прежде, чем меня заставят заговорить насильно.

Острая вспышка боли пронзила сознание. Я коротко вскрикнула и провалилась в небытие.

За 6,1 ПМ до «Сейчас»

Мне было девять, когда я впервые услышала про аномальные зоны.

Как сейчас помню тот день.

Мой отец вернулся с работы, хмурый, усталый. Он не стал расспрашивать о том, как прошли занятия в школе, хотя это было нашим ритуалом, а просто небрежно потрепал меня по щеке, думая о чём-то своём, и побрёл на кухню к маме.

Папа обычно пил только по праздникам. Но в тот вечер я уловила идущие от него слабые алкогольные пары.

Я была ребёнком, но своим детским умом сумела понять, что случилось что-то плохое, и засеменила следом. Стала с тревогой в голосе спрашивать, что произошло. Но папа отмахивался, говорил, что мне показалось, и отправлял в кровать. А потом они с мамой закрылись на кухне, и стало не до вопросов.

Подслушивать было нехорошо, но в тот момент поступить иначе я не могла. Ощущение угрозы, нависшей над моей семьёй, буквально витало в воздухе. Какой тут сон?

Осторожно, на цыпочках я подкралась к замочной скважине и, затаив дыхание, принялась жадно ловить каждое слово родителей.

– Меня уволили, Молли, – серьёзно сказал отец. Он стоял напротив мамы, ссутулившись, и виновато теребил пальцами кепку. – Техника встала, и наш завод закрылся. Руководство признало себя банкротами по закону об этих аномальных зонах, будь они прокляты!

Мама побледнела. Инстинктивно потянулась ладонями к животу. Она ждала ребёнка.

– Вам выплатят какую-то компенсацию? – наконец тихо спросила мама.

– Выплатят, – отмахнулся папа, – но всё это жалкие гроши. Долго на них не протянешь… Как мы будем дальше жить, Молли?! – с болью и горечью в голосе прокричал он. – Мой отец там работал, а до этого и мой дед, а я, выходит… Всё пошло прахом!

Он уронил кепку на пол, рухнул на стул и зарылся пальцами в волосы. По его щекам потекли слёзы…

Было невыносимо видеть моего сильного несгибаемого отца, моего героя, таким: сломленным, загнанным в ловушку.

– Всё будет хорошо, милый, – ласково прошептала мама, коснувшись ладонями его лица. – Всё будет хорошо, верь мне.

Мама оказалась права, и спустя пару месяцев отец нашёл другую работу. Он сумел снова подняться на ноги, позаботиться о нашей семье, проявить стойкость, и от этого стал в моих глазах ещё большим героем.

Настоящим, не вымышленным.

Но тот день уничтожил его мечты… Состариться, продолжая дело своих предков, и обучить с детства любимому ремеслу своего сына.

Однако благодаря великолепному творению Кары Грант всё это снова стало возможным! Не только для него, но и для других работяг, трудившихся ради нашего блага на десятках других заводов, которые из-за аномальных зон закрылись один за одним. Ведь она создала поистине революционный прототип, который способен функционировать там, где обычная техника выходит из строя!

Пока это только один экскаватор, но уверена, ей под силу материализовать десятки, сотни полезных машин, которые подарят не только новые рабочие места, но и надежду нашим близким, друзьям, коллегам и случайным знакомым!

Мари закончила читать и отложила газету в сторону.

Мы с ребятами сидели в Пантеоне – в её сфере, чей интерьер напоминал королевские покои Версаля, только на стенах в золотых рамах вместо обычных картин висели портреты моей подруги.

Я пила ароматный кофе, пытаясь взбодриться, а друзья энергично обсуждали последние новости.

– Поздравляю, Кара! Теперь ты звезда! – усмехнулась Мари, взявшись за крохотную ручку своей фарфоровой чашечки. – В других газетах тебя называют «надеждой Эдема», «сердцем и душой либрумцев»… А по телевизору такое творится!

– Какого это быть знаменитой, а Кара? – шутливо спросил Макс, и я поморщилась.

Воспоминания о том, что случилось после наших посиделок в пабе, накрыли меня с головой.

Я будто снова разгромила бейсбольной битой портокар Шона, после чего он признался, что не взрывал мой карлёт, а золотые бобы были фикцией, злой шуткой лучших творцов Эдема – Ланы Мартинез, Берда, Эль Гораса, Кристалл Лейм и Торнтона Клая, – которые хотели меня уничтожить.

А руководила ими госпожа Смерть – Дориан Мариам…

***

– Дориан, как вы могли?! – выкрикнула я, едва портал перебросил меня из таксолёта в катакомбы.

Тут же зашептала формулу материализации, создавая вокруг себя защитное силовое поле, а в руке – молнию.

– Я верила вам, рассказала про убийства творцов на рудниках, согласилась участвовать в тайных собраниях, даже привела к вам друзей! А вы… Как вы могли с нами так поступить?!

– Не понимаю, о чём вы, моя дорогая, – удивлённо сказала она.

Полы её черного, блестящего, как уголь, эфириусного наряда поползли ко мне по земле, словно щупальца каракатицы.

– Конечно…

За её спиной послышался раскатистый топот нескольких пар ног – Бокас и Морт, якобы лидеры бунтовщиков, с группой людей с автоматами приближались к нам, и я покрепче сжала своё оружие, готовясь атаковать.

– Дориан, почему Кара здесь? – запыхавшись, выкрикнул Бокас. Татуировка на его руке – рвущиеся цепи – пришла в движение. – У вас что-то случилось?

– Я как раз пытаюсь во всём разобраться… – Госпожа Мариам немного повернула голову влево, жестами приказала своим людям не вмешиваться и снова обратилась ко мне: – Кара, поясните, пожалуйста, в чём конкретно вы меня обвиняете?