Её звали Лёля (СИ) - Страница 5

Знаю я один метод, универсальный для всех мужчин – напиться. Но посреди рабочей недели не получится. Это у меня отпуск, а у знакомых и друзей – будни. Потому валюсь на диван и включаю телевизор. Может, какой фильм посмотрю. Первый же попавшийся оказывается про Великую Отечественную. Прямо магия какая-то! Эта тема меня никак отпускать не хочет! Смотрю минут пять, потом переключаю. Не охота. Стрельба, смерти, ранения – не моё. Я человек мирный. В армии не служил, ограниченно годен. С детства астма.

«Кстати, ещё один повод не ездить в волгоградскую степь», – приходит мысль. Но дальше думаю о том, что Оля там будет. Может, всё-таки согласиться? Развеяться от скуки, хотя бы так. Да что теряю? От Астрахани до Волгограда ехать на машине четыре часа. Ну пять, если пробки. На поезде чуть больше, зато можно поспать ночь, а рано утром уже там. Если не понравится, махну обратно. Потрачусь немного, так это ерунда. Зато пообщаюсь с Олей.

Опять эта Оля! Заноза в мягком месте какая-то! Пытаюсь на неё разозлиться, чтобы не думать. Но повода-то ни единого! Девушка хорошая, добрая. В прошлый раз помогла мне избежать большой проблемы. Это когда я должен был сделать отчет, да закрутился с Анной, забыл о нём начисто. Прихожу в офис, а там заместитель шефа – редкой вредности тип. Вызвал и давай тиранить: «Почему отчёта нет до сих пор?» Он ещё картавит так противно, я слушать его не могу.

В этот момент зашла Оля и сказала: «Простите, но это моя вина. Я попросила Костю мне помочь с одним делом, и он слишком много времени потратил». Спасла меня коллега! Зам к ней неровно дышит, старый пендель, потому тут же осклабился. На меня порычал ещё немного, мол, давай быстрее делай. Я потом Оле коробку шоколадных конфет притащил – в знак благодарности. А то ведь мог и без квартальной премии остаться.

Всё-таки она милая, эта Ольга. Блин горелый! Да сколько я буду о ней думать?! Не выдержал, вскочил и стал одеваться. На улице жара, но наплевать. Пойду в торговый центр. Устрою себе шопинг. Куплю какую-нибудь ненужную ерунду, только бы развеяться. Вышел, а там пекло такое, что дышать трудно стало. Вызвал такси. В машине кондиционер. Отъехали, и вдруг по радио заиграло:

«Дымилась роща под горою,

И вместе с ней горел закат.

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят».

– Выключите, пожалуйста, – попросил я.

Пожилой водитель нахмурился.

– Что, не нравится?

– Старьё? Нет.

Он вдруг сбавил скорость. Подрулил к обочине. Остановил машину и сказал:

– Выходи.

– Не понял? – спросил я.

– У меня дед на Курской дуге в танке сгорел. Живьем. Вместе с экипажем. А ты «не нравится», – передразнил меня. – Пошёл вон из моей машины!

Я вышел. Остановился на солнцепёке. Стало почему-то вдруг очень стыдно. Но, с другой стороны, если я ретро не люблю, чего же так орать-то? Выгнал ещё. Хотел было жалобу кинуть через приложение, но не стал. Что-то мне подсказывает, таксист был прав. Но в чём?!

Глава 5

Ребята прошли по улице Розы Люксембург (здесь её по-простому называют Розочкой) и повернули налево, чтобы пройти ещё немного вдоль Волги. Об этом попросил Тёма. Он вдруг понял, что время ещё есть, и не хочется с девушкой расставаться. Так они снова оказались на набережной, которая на несколько километров тянется вдоль главной водной артерии. Это любимое место прогулок горожан. А также влюбленных, конечно же, поскольку вокруг очень живописно.

Здесь из Волги выбегает речка Кутум. Место это издавна называют почему-то Стрелкой. Раньше тут всё было заполнено деревянными судёнышками всех размеров и типов, поскольку на возвышении стоит красивый старинный особняк, выстроенный в стиле модерн. В царские времена тут располагалась рыбная биржа. Улов привозили отовсюду, начиная от Каспия и заканчивая городком под названием Харабали – это к северу от Астрахани, на середине пути до Сталинграда.

Особняк после революции хотели было взорвать – уж очень буржуйский. Но решили – пусть послужит советской власти. И чего там только не было за двадцать с лишним лет! Столовая, типография, теперь вот политотдел Каспийской флотилии. Место проходное, оживлённое. Возле этого особняка есть такие милые лавочки, а рядом растут огромные развесистые тополя, – ну разве можно найти ещё лучше место для романтических свиданий?

Вот и Артём так думал, но у Лёли на сей счет сложилось другое мнение. Она боялась, что её, комсомолку и отличницу, кто-нибудь увидит милующейся с молодым человеком. Ну да, у них с Тёмой отношения, точнее – дружба, так она их называет. Но девушка знала: стоит им оказаться на лавочке в тени развесистого тополя, шуршащего над головой серебристыми жёсткими листьями, как непременно потянет друг к другу.

«Этого только мне не хватало!» – подумала Лёля и вздохнула. Конечно, она бы очень хотела вновь ощутить прикосновение мягких губ Тёмы на своих губах. Но это же отвратительно, когда молодые люди целуются на набережной на виду у всех! Потому они прошли мимо лавочек. Добрались до моста. До революции он был Коммерческим – из-за рыбной биржи, конечно. Но потом переименовали в честь Андрея Ивановича Желябова. О нём молодые люди знали, что он был революционер-народник, члена Исполкома «Народной воли», один из организаторов убийства царя Александра II.

Они прошли мимо моста, теперь уже по другой набережной, что тянется вдоль Кутума. И только там, оказавшись в густой тени растящих у самой воды деревьев, Лёля снова разрешила Тёме поцеловать себя. Но только убедившись, что вокруг никого не было. Их ласка продолжалась меньше минуты – девушка первой остановила юношу, чтобы слишком не расходился. Взяла его за руку и повела дальше.

Вышли на берег Кутума. Здесь, на речном просторе, было чуть прохладнее из-за лёгкого ветерка. Вокруг царило торговое раздолье. Продавали свежевыловленную рыбку в садках, арбузы и дыни, которые вот уже вторую неделю как поспели. Все-таки конец июня – начало большого сезона, когда всё поспевает. И начинается пора свадеб, поскольку можно здорово сэкономить на фруктах и овощах – всего вдоволь. А уж рыбы так и вовсе – сколько пожелаешь. Любой, хоть речной, хоть морской.

Парочка шла вдоль речки, взявшись за руки. Это максимум, что Лёля позволяла себе и своему «суженому-ряженому», как она в шутку называла Тёму. Но их знакомство было не таким безоблачным, как всем казалось теперь, кто знал обоих. Хотя, по правде сказать, молодые люди старались скрывать ото всех свою дружбу. Но шила-то в мешке не утаишь! Особенно когда вокруг тебя такой активный молодёжный коллектив. Небольшой к тому же. Всего пара сотен студентов.

Они познакомились, когда Лёля поступила после окончания школы на первый курс. Тёма уже учился на втором и собирался стать великим ученым-медиком. Его кумирами были Иван Сеченов, Сергей Боткин и Николай Склифосовский. Стоит произнести при нём слово «медицина», и Тёма непременно станет цитировать их труды или рассказывать что-нибудь из биографии.

Поначалу Тёма, – это он позже сам рассказал, – очень стеснялся подойти к девушке с вьющимися светло-русыми волосами, стянутыми простеньким ободком. С чудесными голубыми глазами, аккуратным носиком и губами, на знавшими помады. Одетой небогато, но очень опрятно – в блузку к кружевным воротником и воланами, тянущимися сверху вниз до талии. Ещё на ней была простая тёмно-синяя юбка, туфельки и белые носочки, закрывающие тонкие щиколотки.

Всё решила случайность. Лёля однажды случайно столкнулась с Тёмой в коридоре первого этажа, возле библиотеки, выронив целую стопку учебников – несла их, старательно прижимая к груди. Вид у неё при этом был торжественный. Ну, а молодой человек торопился на занятия, вот и быстро шел. Его окликнули, он неловко развернулся, задел девушку плечом, и книжки горохом посыпались у неё из рук.