Ее монстр - Страница 16

– Мы насытились.

Уже не удивилась, услышав ответ на невысказанный вопрос. Зато при упоминании других невольно перевела взгляд на его собратьев. Действительно, большая часть амиотов, рассевшись небольшими группами, аппетитно поглощала что-то похожее на растения. Странно было, зная, что вокруг только кристаллоподобные кустики, видеть совсем иные по форме лианоподобные образования с выростами-шишками на концах. Но куда больше поражало другое – амиотам подходит местная пища, и они уже успели выяснить, что она безопасна.

Мысленно впечатлившись, зевнула и прикрыла глаза.

– Что за изощренная пытка? – из сытой задумчивости меня выдернул гневный голос Игеря.

Обернувшись, обнаружила двух амиотов, настойчиво предлагающих моим собратьям те самые «шишки», буквально запихивая в рот землянам.

– Это может быть ядовитым! – упирался и мужчина, недавно насмехавшийся надо мной.

– Мне тоже попробовать?

– Я потянулась было к спорящим, желая принять свою долю риска, но Седьмой молниеносно опустил ладонь на плечо, удерживая на месте.

– Нет, – припечатал категорично и, обернувшись к Игерю, холодно бросил: – Хочешь жить – ешь, не хочешь – не ешь.

На этом его внимание к пленникам иссякло. Поэтому амиот не увидел угрюмый ненавидящий взгляд механика, который, посмотрев на жующих амиотов, осторожно надкусил образчик местного неведомого продукта.

– Почему мне… – попыталась было разобраться в мотивах Седьмого, но он даже не дослушал, порадовав очередным «Нет». А потом указал на небо, привлекая внимание к розовому светилу. За прошедший с его восхода час, быстро пробежав по небу, оно догнало медленно ползущее голубое, и сейчас они вместе закатывались за горизонт.

– Наступает ночь. Троя будет спать.

– Не спрашивая, амиот подхватил меня на руки и уложил прямо на землю, устраиваясь рядом. Противиться я и не думала – что могло ожидать вынужденных колонистов в этом мире, не представляла, спать рядом с монстром уже случалось, сейчас безопаснее места нет. А утро вечера мудренее – это истина. Особенно если сил спорить с судьбой уже не осталось. Да и темнота обступила.

Кин

Добыча заснула. Я терпеливо ждал момента, когда сердцебиение Трои чуть замедлится, сообщая, что организм перешел к фазе расслабления. В том, как жизненно важен телам сон и восстановление сил, я успел убедиться на примере собственной оболочки.

Сегодняшние нагрузки не прошли даром – ресурсы навязанного тела изрядно истощились. Но несоизмеримо в меньшей степени, чем у Трои. Оттого я замер, устроив ее рядом, как и в прошлый период сна.

«Отдых. Сейчас для всех», – пришла адресованная каждому мысль Орша, и в импровизированном лагере все изменилось – до сих пор сохранявшие активность немедленно выполнили указание собрата.

Среди нас не возникало разногласий. Не требовалось лишних пояснений, чтобы действовать предусмотрительно. Каждый осознавал своевременность приказа и рациональность выбранного темного периода суток планеты для восстановления функций оболочки.

Однако Орш, кажется, учел не все…

«Пленники, – послал я аналогичный сигнал. – Кто-то пусть будет рядом».

Не то чтобы их жизни значили для меня многое. Особенно сейчас, когда мы убедились, что легко сможем добыть пищу. Влияние ультразвука на соплеменников Трои оказалось столь интересным, но начинать утро с очередных криков, бездарно растеряв и эти жизни, я не планировал.

Неизменно анализируя реакции тела своей добычи и контролируя ее состояние, я погрузился в изучение окружающего нас пространства. Почему Трою и других пленников все только пугало? Всем нам было сложно понять их отношение к происходящему. Куда важнее казалось освоиться в этом мире, научиться взаимодействовать с ним.

Как и я, каждый из амиотов, внося свою лепту в общее дело, сейчас прислушивался и присматривался к ночному миру планеты, формируя в нашем совместном сознании максимально полную картину реальности.

На удивление, ночью звуков было больше, чем днем. Видимо, время беспросветной мглы ценилось местными обитателями куда выше, чем день, формируемый удушливым жаром голубого светила-гиганта или холодным светом его розового спутника-карлика, да еще и в сочетании с ультразвуком. Вероятно, подобные условия оставались экстремальными даже для приспособленных к жизни на планете существ. Теперь же, когда факторы изменились, став более благоприятными, активизировалось и все живое вокруг.

А его здесь оказалось немало.

Зрительными органами тела в наступившей темноте рассмотреть много не удавалось, лишь наши уши улавливали какофонию звуков – от тихого шелеста, который издавали желеобразные кристаллы, находящиеся рядом, до яростных криков какого-то подвижного существа вдали.

Привычным «взглядом» эдаити я опознавал куда больше. Используя имеющиеся возможности, позволил истинной сущности привычно прощупывать пространство вокруг поляны, осязая и формируя в сознании образы активизировавшихся подвижных организмов, порожденных миром планеты и пробужденных отсутствием освещения.

Длинных, выползающих из крошечных щелей в песке. Плоских, скользящих в воздушном потоке над нашими головами. Громоздких, бродящих по туфовой возвышенности, где мы добыли первую еду. Мелких, стремительно перемещающихся по кристаллическому лесу, в который нам предстоит углубиться уже завтра. Крошечных, навязчиво мельтешащих рядом с моим телом и… И с телом Трои, голова которой расслабленно обмякла на моей руке, и чем плотнее становилась темнота, тем кучнее обступали нас эти организмы. Их присутствие насторожило. Я не желал нарушать отдых своей добычи, но не знал, могут ли они стать для нее угрозой.

В своих подозрениях оказался прав – местная роящаяся живность действительно несла опасность. Почувствовал это, едва первое крошечное тельце, не испытывая ни малейших колебаний и не снижая скорости спикировало на меня и буквально вгрызлось в кожу в области плеча.

Мог ли я избежать соприкосновения? Мог, легко увернувшись, – скорость существа несоизмеримо уступала возможностям этого тела. И тем не менее позволил себя укусить, желая проанализировать угрозу. Да и двигаться, беспокоя уснувшую Трою, не хотелось.

Тело среагировало, уплотняя покров, выталкивая ротовой аппарат существа и отбрасывая его крошечное тельце. Ощущение болезненности не впечатлило – эта оболочка способна вытерпеть большее, да и крошечная ранка немедленно затянулась. Однако что случится, если существо вопьется в куда более уязвимую и практически лишенную возможностей к восстановлению кожу моей добычи? А ведь их вокруг много – целый озлобленный и голодный рой, и крошечные хищники стремятся полакомиться нами.

«Плотоядные», – сделали тот же вывод собратья. Подобно мне присматриваясь к проявившему себя новшеству незнакомого мира, а мысль о питании, в нашем понимании, неразрывна с самим существованием.

Я рефлекторно выпустил свою бестелесную сущность, схватив те крохи энергии, что были запечатаны в приблизившемся тельце. Немного, но наш инстинкт потребителей еще более неумолим.

Первый укус словно стал сигналом, на нас устремились сотни существ, окружая меня и Трою.

«Насекомые? – донеслась ее вялая из-за сонливости мысль. – Пакость… Где репеллент? Надо включить систему вентилирования воздуха… Нет. Ой! Я же не на станции. Да и откуда там взяться комарам? – Она заерзала, пытаясь неловко отмахнуться, явно пробуждаясь, но пока путая сон с реальностью. – Спать невозможно, жужжат…»

Доставучие и кусачие мелкие хищники мешают моей добыче отдыхать?! Эта мысль стала приговором. Сам бы я не уделил возникшей угрозе столь пристального внимания, но их способность причинить вред Трое мне не понравилась. К тому же энергия лишней не будет. А с учетом количества мельтешащих рядом кусачих существ, решивших повторить судьбу первой жертвы, – вполне ощутимый глоток получится!