Ее крылья (СИ) - Страница 32

— Дети, пожалуйста, помолчите! Давайте вы тихо позанимаетесь своими делами, а я потом сделаю вид, что вы все упорно работали на уроке и понаставлю всем пятерки! — гул в классе вмиг стих. — Так-то лучше! — химик проводит рукой по волосам, взъерошивая их. Замечаю в кровь сбитые костяшки. Что ж ты делал все эти дни?

Решаю поговорить с Женей после урока. Едва досиживаю до конца. Со звонком все ученики пулей вылетают из класса. Видя, что я намереваюсь остаться, биолог задерживает для индивидуального разговора.

— Серебренникова, покиньте кабинет. Разговор с Одайкиной об ее успеваемости сугубо личный! — холодный металл голоса режет слух. Выхожу из класса, чувствуя, как в глазах предательски защипало. За что он так со мной?

В столовой на обеде Маркин тоже игнорирует меня, подсаживаясь к учителю ОБЖ на другом конце зала. Ну вообще зашибись!

Папа: Дочка, надо поговорить. Жду тебя через пять минут у школы. Предупреди учителя, что уйдешь с последнего урока. — гласила смска от абонента “Папа”. Серьезно?

Встаю из-за стола, направляясь к столу Маркина и ОБЖшника. Химик, заметив меня, прерывает свою речь. Как опытный спринтер, он срывается с места. Круто! Интересно, и как я должна сказать классному руководителю, что я ухожу, если он бегает от меня?

— Иван Александрович, извините, по семейным обстоятельствам я должна сейчас уйти! Передадите Евгению Сергеевичу, что записка от родителей будет позже? — обращаю свой взор к ОБЖшнику.

— Конечно, Лер. Без проблем! — вот, бывают же мужики! Добрый, отзывчивый, всегда поймет. Не мужчина — мечта! Угораздило же меня влюбиться в Сатану в человеческом обличье!

— Как дела в школе? — сидя в уютном кафе, мы с папой пили зеленый чай и вели непринужденную беседу. Ой, не нравится мне это...

— Все в порядке.

— Как учеба? Как биология с химией? Что репетитор?

— Как биология с химией? — повторяю папин вопрос. Ну, что тебе сказать, папочка. В общем, недавно меня впервые поцеловал мой классный руководитель, а по совместительству — учитель химии и биологии. Потом он познакомил меня со своими родными. Потом опять поцеловал. А завершилось это все тем, что он увидел, как меня насильно целует какой-то прыщавый паренек. И теперь химик всеми способами избегает меня. Ах,да! И еще! Послезавтра у него День Рождения, а я совсем не знаю, как быть и что дарить! — Все хорошо. Учусь потихоньку... Пап, ты хотел мне что-то сказать?

— Да. Доча, понимаешь... В общем... — ой, папенька, не нравятся мне эти паузы... — ты уже достаточно взрослая и, наверное понимаешь, что люди очень изменчивые существа. И иногда они меняют свою точку зрения. В мыслях, в действиях, во вкусах, в выборе... — он резко замолчал, задумавшись о чем-то.

— Пааап, все в порядке?

— Ладно, не буду ходить вокруг да около. Лера, мы с твоей мамой разводимся! — что?

— Что? Но... почему? — повторяю немой вопрос.

— Она мне на протяжении многих лет изменяла. Я больше так не могу. Лер, прости. Я пытался. Честно, я пытался сохранить этот брак, но... Нет, — что? Моя мама? Моя мама — изменяет тебе, мой папа? Но как так?

— Но... вы же везде и всегда были вместе! — да они даже к друзьям вместе на все вечеринки ездили!

— Лер, мы уже два года как не работаем вместе... Она работает в компании другого...

— А как же любовь?

— Дочка, очнись. Какая любовь? Любовь — это химическая реакция, протекающая в течение трех лет. А дальше... А дальше — ничего. Любви как таковой по сути не существует. — папа задумчиво покрутил чашку. — Но я хотел поговорить не об этом. Как ты знаешь, у меня есть филиал в Санкт-Петербурге. И мне предложили переехать туда. Я был бы очень рад, если бы ты поехала со мной. Там есть очень хорошая школа. Тебя там с радостью примут. А потом ты сможешь поступить в медицинский.

Я жадно сглатываю полученную информацию. Смотрю в окно. По улице проходит смеющаяся семья. Ребенок держится за руки родителей. Они оживленно о чем-то разговаривают, смеясь. Да как так-то? Родители вместе уже на протяжении семнадцати лет. Вместе. Всегда. И везде.

— У меня есть время подумать?

— Да, конечно. Вот твой билет. Вылет пятого октября в 7:30 утра, — на стол легла бумажка с копией электронного билета.

— Спасибо. Пап, я пойду. А то у меня еще курсы по французскому сегодня. Спасибо за чай, — беру со стула пальто.

— Лер... — папа жестом останавливает меня. — Ты не обязана лететь. Моя задача — дать тебе крылья, чтобы ты смогла улететь. Выбор всегда за тобой. Знай, я приму любое твое решение. Я люблю тебя, дочка.

Киваю в знак понимания и быстрым шагом направляюсь из кафе. Слезы текут по щекам. Зачем?

====== 36. Ты только моя! Моя! Слышишь? ======

— Ты никуда не поедешь! Нет. Нет. И еще раз нет! — похоже, мама не в восторге от моего решения. — Ты еще слишком маленькая, чтобы сама принимать такие решения!

— Ма...

— Хватит! Тема закрыта. Ты остаешься со мной. А теперь — иди спать!

— Но...

— Валерия! Я ничего не хочу слышать! Да и твой классный руководитель не позволит уйти из этой школы. Иди спать!

— Да этому мудаку на меня похуй!

Звонкая пощечина обжигает мою щеку. Понимаю, что должна разрыдаться, но внутри поселилась сплошная пустота. Когда? Когда из милой женщины, которая всегда поддержит и поймет, моя мама превратилась в это?

— Не смей материться. И говорить такое об учителях! Иди спать! — глаза, переполненные яростью.

— Доброй ночи, маменька! — закрываю за собой дверь комнаты. Даже кричать не хочется. Падаю лицом в подушку. Видимо, Бог решил смилостивиться надо мной, так как спустя две минуты я ухожу в царство Морфея.

— Алис, можно у тебя вещи на пару дней оставить? — сидя в школьной столовке, переговариваюсь со своей двоюродной сестрой. Не думаю, что моя мамочка способна отобрать у меня паспорт. Но лучше перестраховаться...

— Серебренникова, что случилось? Где ты опять успела найти проблемы на свою пятую точку? — серьезный голос сестренки не предвещает ничего хорошего.

Стыдливо опускаю глаза.

— Я не могу тебе рассказать.

— Можно, — она резко меняется в лице, — только пообещай мне одно: ты мне все расскажешь. Не сегодня. Когда решишь, что можно. Но ты обязана.

— Спасибо. — обнимаю ее, отдавая рюкзак с документами и одеждой.

— Не помешал? О чем беседуете, девушки? — наш разговор прервал Он, весьма некультурно подсев за наш столик.

— Не... — не даю договорить Алисе, зная, что она не посмеет нахамить учителю.

— Очень помешали! — гневно встаю из-за стола.

— О, Серебренникова, дак ты уходишь? Тогда, я украду тебя для разговора... — учитель хватает меня за руку и тащит к выходу из столовки.

— Евгений Сергеевич, отпустите меня! Я с Вами никуда не пойду!

— Лер, хватит, — обреченно вздохнул химик.

— Нет! — пытаюсь вырваться из его крепкой хватки.

Химик опять протяжно вздыхает. Что, Евгений Сергеевич, достала я Вас? А Вы-то меня как! Даже не представляете! Что, собственно говоря, я и озвучиваю Ему.

— Господи! Серебренникова, ты можешь помолчать?! — с этими словами Он абсолютно наглейшим образом закидывает меня к себе на плечо. Моя... кхм... пятая точка находится около его головы.

— Отпустите меня! — ору на всю школу. — Па-ма-ги-те! Насиииилуююют! Людиии! — возможно, если бы сейчас шли уроки, то меня услышали бы. Но, как известно, условное наклонение — штука изменчивая. И сейчас оно было совсем не в мою пользу...

Изо всех сил начинаю колотить кулаками по его спине, желая доставить максимум дискомфорта. Сзади... а точнее спереди слышится нервное прихихикивание. Ему что, ни капли не больно? Хоть бы притворился что ли... Люди, дайте мне кто-нибудь автомат и я убью этого нахала. Хотя, в данном случае, может и сама бы застрелилась. Господи, какой позор! Ученица, едущая на плече у учителя...

Наше путешествие до кабинета биологии было весьма коротким и занимательным. Мои крики и оскорбления в сторону ненавистного учителя раздавались по всей школе. Но, казалось, будто все оглохли, поскольку ни одна живая душа даже не посмотрела в нашу сторону. О помощи я вообще помолчу...