Её чудовище - Страница 3

– Пора открывать магазин, – со смешком перебила меня она. – Иди. А я, так уж и быть, в награду оставлю себе память об этом утре и нашей редкой встрече, не закончившейся скандалом.

Конечно, «скандал» – сильно сказано, наши мелкие ссоры не дотягивали до столь грандиозного определения, но я была слишком счастлива, чтобы спорить. Даже не стала уточнять, что кроме воспоминаний ей также остались восемь эссов – круглые блестящие монетки лежали на столе, ловя золотыми боками первые солнечные лучи. Ведьминская защита всегда была дорогим удовольствием, в основном потому, что ведьмы давали пожизненную гарантию, а в случае чего латали свои плетения бесплатно.

Я слишком сильно опаздывала, чтобы позволить себе задержаться в гостях дольше двух минут.

Меня ждал мой аптекарский магазинчик, неразобранные травы, неразлитые настои и вечная вера в то, что когда-нибудь я смогу позволить себе нанять работницу.

День прошел на удивление мирно и прибыльно, словно компенсация нервной ночи.

Хотя вечером, закрывая магазин, я всерьез рассматривала вариант напроситься переночевать к кому-нибудь из подруг. Оставаться одной в доме после предыдущего ночного знакомства совсем не хотелось. Но несомненная необходимость объяснить свое внезапное вторжение… нежелание это делать было сильнее страха. И я никуда не пошла.

Заперлась на втором этаже, положила рядом с собой на подушку сковороду – первое, что мне удалось купить на заработанные в городе деньги, и оттого особенно мною любимое, накрылась одеялом с головой и почти сразу уснула.

Бессонная ночь и стандартно-насыщенный день играючи победили все жуткие мысли.

Барон не появлялся неделю.

Сначала я перестала запираться по ночам, чуть позже вернула сковороду на кухню и в конце концов снова начала открывать окна, не страдая больше по ночам в душной спальне. Слишком теплой была осень, чтобы продолжать потворствовать своим страхам.

Наивная, но с каждым днем все сильнее крепнущая надежда на то, что Полуночный Барон обо мне попросту забыл, вернула радость жизни.

Впервые за последние семь дней я даже в лес осмелилась выбраться, бесстрашно покинув черту города, чтобы с утра и до вечера бродить среди деревьев, собирая последние в этом году, уже отходящие травы.

Такие вылазки в лес я могла себе позволить не чаще двух-трех раз в месяц, непременно озаботившись перед этим заблаговременно вывесить объявление с расписанием нерабочих дней во избежание любых недовольств со стороны постоянных покупателей. Но конкретно это внеплановое пополнение запасов нигде отмечено не было и сулило мне несколько неприятных бесед.

Я понимала это и готовилась отбиваться от чужого возмущения, но вот чего я точно не ожидала, так это по возвращении в город увидеть на ступенях своего магазина стража.

Он дремал, расслабленно привалившись спиной к запертой двери, и последние лучи заходящего солнца горели на его волосах. Золотое на рыжем выглядело удивительно.

Несколько мгновений я просто любовалась покоем, застывшим на худом лице, и золотистыми отсветами солнца, запутавшимися в медно-рыжих волосах.

Секунд восемь, быть может десять, не больше, а потом пришло запоздалое осознание: на черном сукне формы стража выделялся стилизованный значок – красный язычок пламени, что значить могло лишь одно – ко мне пожаловал стихийник. Пиромаг.

А у меня магазин все еще от огня не заговорен… Вернее, заговорен, но слабенько. Стоящая сейчас защита могла выдержать обычный пожар, но никак не магический.

Словно почувствовав, что его разглядывают, мужчина открыл глаза и тут же встретился со мной взглядом.

И глаза его были рыжими, как разогретые огнем угли.

– Думал, не дождусь, – хрипло сказал он, добавив после секундной заминки: – Вечер добрый.

– Добрый, – согласилась я, хотя уже сильно в этом сомневалась.

Страж поднялся, движением руки растрепав волосы, распугав солнечные лучи и утратив солидную долю сказочности. Особенным он все еще выглядел, волшебным – уже нет.

– Что-то не так? – уточнил страж, заметив, с каким интересом я его разглядываю.

Будто бы что-то могло быть так. Да я за все свои двадцать лет жизни ни одного мага огня не видела! Инициированного, полностью принятого стихией мага огня.

Интересно, до вступления в полную силу он был светленький или темненький?..

– Нет, – с трудом выдавила из себя я. – Вы что-то хотели?

– Мазь от ожогов. – Посмотрев направо, туда, где за домами скрылось солнце, он недовольно отметил: – Жду вас уже второй час.

– На соседней улице есть еще один аптечный магазин. А на Царской площади, до которой от вашего управления всего десять минут ходьбы, целый лекарский пункт.

Мое тактичное замечание было встречено абсолютно равнодушно:

– Но посоветовали мне именно вас.

Наверное, я должна была чувствовать себя польщенной, но не получалось почему-то.

– Если не секрет, кто посоветовал? – он посторонился, когда я поднялась по невысокой лестнице из четырех ступенек, чтобы отпереть входную дверь.

– Личная десятка командора Бэйса.

Против воли я улыбнулась. Эта безголовая десятка начала закупаться у меня еще в те времена, когда я была здесь простой работницей, и по сей день делала магазину неплохую выручку.

И судя по всему, парни совсем не стеснялись рекомендовать меня своим коллегам.

– Они утверждают, что ваши мази какие-то особенные. Действуют почти мгновенно.

Конечно, мгновенно: я же на них не только время тратила, но и силы.

Я же все заговоры, что от бабушки узнала, в дело пустила. Да, храмом это не одобряется, зато повышает полезность продукции.

И пока заговоры и шепотки не запрещены законом, я планировала ими пользоваться… и, наверное, даже после наложения запрета тоже. Если такой будет.

– Без лишней скромности могу сказать, что так оно и есть, – призналась я, с привычной заминкой прокрутив ключ в замочной скважине. Конечно, замок бы следовало давно сменить, но мне нравилось знать, что, кроме меня, открыть дверь не сможет никто. Просто не поймет, почему ключ не проворачивается. Это дарило дополнительное чувство защищенности.

За спиной моей странно хмыкнули. Офицер (а судя по нашивкам, он был именно офицером), совершенно наглым образом забывший представиться, по достоинству оценил мою скромность.

– Итак, – уронив корзинку, полную трав, у дверей, я отцепила от пояса холщовую сумку и бросила рядом с корзинкой, – сколько баночек надо? Какой эффект? Просто заживляющая мазь? Охлаждающе-заживляющая? Охлаждающая?

На меня смотрели удивленно и непонимающе, пришлось пояснять:

– Заживляющая – для того, чтобы ожог прошел, но урок усвоился. Охлаждающе-заживляющая – если ожог был получен случайно и надо срочно все исправить, без боли или каких-то других неприятных ощущений. Охлаждающая – если еще непонятно, что делать с пострадавшим: то ли учить, то ли лечить.

Впечатленный страж медленно огляделся, оценив и деревянные, нежно мною любимые, еще совсем новые полы, и стеклянные стеллажи вдоль стен, и шикарный, очень внушительный прилавок, тяжелый даже на вид, за которым притаились два огромных шкафа. Они были расположены по обе стороны от скромной дверцы, за которой находилась лестница, ведущая на второй этаж, в жилые помещения.

– Заживляющую, – решил он после недолгого раздумья.

– Это очень хорошо, что заживляющую. Охлаждающе-заживляющей мази осталась последняя баночка. На прошлой неделе ее очень хорошо брали, – бодро вещала я, зарывшись в глубины огромного шкафа по левую сторону от двери. – Удивительно просто, насколько хорошо, если учесть, что раньше она не пользовалась особым спросом. Стражи обычно предпочитали брать простые заживляющие мази для порезов и синяков, а тут такая резкая тяга к мазям от ожогов. Странно, правда?

– Правда, – раздалось совсем рядом. Офицер стоял у прилавка, облокотившись на столешницу и с интересом разглядывая заставленные полки шкафа. – Но, думаю, я в состоянии вам все объяснить.