Единственный шанс (СИ) - Страница 13

Джон не заметил, как бесшумно открылась дверь, и темная фигура метнулась к обезумевшему Стенксу, как яростные удары обрушились на его мучителя, как хрустели сломанные кости и уже чужая кровь заливала комнату, как незнакомец, разобравшись с хирургом, опустился перед ним на колени.

- Джеймс! – Джону почудилось, что из злой темноты, наполненной жуткими чудовищами, его зовет знакомый голос. - Джеймс! Очнись, пожалуйста, очнись! – он с усилием разлепил веки и сощурился от яркого света. – Сейчас, подожди, я его приглушу, - рядом послышался какой-то шорох, и стало темнее.

- Я уже думал, что не успею, - шептал Шерлок, а Джону казалось – он спит. Он точно спит, и накачанное неизвестным наркотиком сознание выдавало то единственное, что на данный момент казалось самым важным в его жизни – Шерлок. Его голос, его теплые руки, его мягкие, совсем не раздражающие прикосновения, его успокаивающие слова: «Все закончилось. Спи, тебе надо отдохнуть».

Он не слышал, как в квартиру ворвалась полиция, которая нашла связанного и избитого до полусмерти Стенкса, как приехали медики и пытались осмотреть и обработать его раны, а Шерлок, не отходивший от Джеймса ни на шаг, всячески им мешал. Как взбешенному Лестрейду наконец-то удалось оттащить упирающегося детектива и увести из комнаты на кухню, чтобы хоть кто-то смог делать свою работу.

Уставший, израненный, накаченный наркотиком и обезболивающим, Джон погрузился в глубокий сон.

Его сознание утонуло в белом облаке, а тело превратилось в легкое покрывало, которое невесомо скользило по странному прозрачному лабиринту. Из-за отсутствия цвета Джону казалось, что он летит. Ни пола, ни потолка, ни стен - только белый цвет и ощущение полного спокойствия и защищенности. Но все-таки он чувствовал, что движется: поворот – тупик – снова поворот… И, наконец, – выход.

Джон открыл глаза.

========== Глава 8 ==========

Джон открыл глаза и долго моргал, стараясь сфокусировать взгляд, но видел перед собой лишь белые расплывающиеся пятна, которые никак не могли сложиться в четкую картину. Голова раскалывалась, в горле было сухо, а тело ныло и болело с такой силой, словно его перемололи в гигантской мясорубке и вышвырнули наружу. Он поднес руки к глазам и, не увидев ничего, кроме все той же ненавистной белой мглы, запаниковал.

«Неужели ослеп?» - было первой мыслью, пальцы судорожно заскользили по мягкой поверхности кровати, на которой он лежал, будто старались зацепиться за уплывающую от обволакивающего его внутреннего ужаса, реальность. Было очень страшно оказаться таким беспомощным и слепым в совершенно непонятном месте, где все казалось чужим и враждебным. Джон в панике хватал ртом воздух, не в силах произнести ни звука.

В голове постепенно всплывали обрывки прошлых событий, состоящие из боли, крови, кошмара последних воспоминаний: ужин и Шерлок, ссора и острое чувство одиночества, Стенкс и болезненные мучения, последнее заставило его сердце забиться чаще. Он вспомнил, как тело содрогалось от наслаждения и ярости, как он кричал и плавился, раздираемый внутренними демонами, как внезапно все резко прекратилось, и появился голос. Знакомый голос, тихо звавший его по имени. Шерлок.

Ткань под ладонями была прохладной, шелковой на ощупь. Джон комкал ее в руках, силясь понять, каким образом оказался в кровати, застеленной такими странными простынями. Произошедшее виделось ему нелепым, но страшным кошмаром, который тут же закончится, стоит снова начать видеть, и Джон принялся с удвоенной силой тереть слезящиеся глаза.

- Джеймс.

Он замер от звука знакомого голоса и повернул голову.

- Шерлок? Где я? Что со мной? Я ослеп? – Джон попытался подняться и сесть, но горячие ладони, прикоснувшиеся к его плечам, остановили движение.

- Ты у меня дома. Лежи, ты еще слишком слаб, а слепота временная, – в голосе слышалось странное волнение, так не свойственное всегда скупому на эмоции детективу.

- Что со мной произошло? Где Стенкс? И почему я не в больнице? – вопросы улетели в пустоту, а Джон расслышал, как друг с силой втянул воздух, точно боялся, что непослушные слова и резкие фразы вырвутся наружу против его воли.

- Стенкс арестован. Он напал на тебя. Я постараюсь все объяснить… - складывалось ощущение, что Шерлок в первый раз в своей жизни просто не мог подобрать нужных слов. - Я думал, что не успею. Я все рассчитал, а он оказался в твоей квартире, хотя должен был быть еще в больнице. В общем, это мой просчет.

Шерлок ненадолго замолчал, а Джон обессилено откинулся на подушки, мысленно сканируя тело и сопоставляя свои ощущения со знаниями доктора Уотсона. Раз нет повязки – глаза в порядке и слепота на самом деле временная, это успокаивало. Но тело горело от боли, а значит, повреждения все-таки были, но, судя по ощущениям, не серьезные.

- Стенкс сам синтезировал этот наркотик, поэтому мы не знали точный состав, мне пришлось немного поэкспериментировать. А ты все равно так долго отходил от его действия, что все подумали… - Шерлок не закончил, но Джон мысленно продолжил фразу – «никогда не очнешься». - Я могу все объяснить, – начал он оправдываться, и Джон разозлился:

- Прекрати! Просто перестань со мной играть. «Я, я, я» – всегда только ты, Шерлок. «Мой просчет. Мои выводы». А как же другие? – злость свернулась ядовитой змеей в груди Джона, и весь юношеский запал обвинительных слов обрушился на голову невыносимого детектива.

Было так больно и обидно не только за доктора Уотсона, которого Шерлок не раз использовал для своих целей, но и Джеймса. Молодой, открытый и совершенно бесхитростный Джеймс действительно думал, что нравится Холмсу в подобном плане, открыл сердце, почти уговорив свое второе «я» на это безумство. Ведь после такого красивого ухаживания и сногсшибательного поцелуя даже Джон поверил во внезапно проснувшиеся чувства, совершенно забыв, какой на самом деле эгоистичной сволочью становился детектив, если дело касалось его обожаемых расследований.

- Это не так, - старался перебить его Шерлок, но Джон не желал слушать, выплескивая наружу весь гнев, который принадлежал обеим его личностям. Он говорил и говорил: обвиняя, злясь, уничтожая все вокруг своей обжигающей слепой яростью, а Шерлок слушал.

Осознавая свою вину, он смотрел на перекошенное, красное от гнева лицо юноши и понимал, что не сможет все ему объяснить, не сможет заставить понять мотивы, толкнувшие его на такой ужасный поступок, но он хотя бы попытается. Ему просто необходимо, чтобы этот недобрый огонь разочарования, который он читал в уже прозревших глазах Джеймса, больше никогда не был направлен против него.

Когда, наконец, стали постепенно проявляться очертания комнаты, Джон замолчал, с удивлением понимая, что Шерлок не шутил, когда говорил, что Джеймс находится у него дома. Обстановку этой спальни Джон помнил до самых мельчайших подробностей, как и всю квартиру на Бейкер-Стрит.

- Так почему ты говоришь я не в больнице? Почему здесь? Это ведь твой дом? - он провел перевязанной ладонью по своим волосам, краем глаза улавливая, как изменилось от его вопросов лицо сидящего рядом Шерлока.

- Твои раны не опасны, а действие наркотика почти прекратилось. К тому же приглашенный мной доктор вышел из комнаты за минуту до твоего пробуждения.

- Почему ты не оставил меня в клинике? – повторил вопрос Джон, но вложил в него совершенно иной смысл, и Шерлок заметно напрягся. – Ну, конечно! Ты внезапно понял, как ужасно со мной поступил? Или осознал, какой скотиной был? А твой всесильный братец просто помог избежать неприятностей? Конечно, как и всегда.

Шерлок открыл рот, собираясь что-то возразить, но, глядя, как Джеймс в знакомом жесте со вздохом прикрыл рукой глаза, передумал.

- Тебе все равно нельзя возвращаться домой еще некоторое время, и я действительно чувствую свою вину за случившееся, поэтому просто позволь хоть чем-нибудь компенсировать доставленные мною неудобства. – Говоря это, Шерлок быстро ходил по комнате, бездумно переставляя свои вещи с места на место, что явно свидетельствовало о сильном волнении и неуверенности.