Единственный ответ (ЛП) - Страница 7

— Моника, ты в порядке?

Моника подняла глаза, ее лицо было заплаканным. Она не отводила глаз от меня, ее нижняя губа дрожала. Она выглядела так, как будто хотела что-то сказать, но вместо этого отодвинула три предмета к концу стола, ближе ко мне.

Я посмотрел вниз. Это были вовсе не термометры, а три теста на беременность. Все со словами «беременна» смотрели на меня. Все волосы на моем теле встали дыбом, я с трудом сглотнул, пытаясь сформулировать слова. Когда ее татуированный коллега сказал, что она больна, это было не то значение слова «больна», о котором я думал. Он тоже?

— Это твое? — прошептал я, беря один из тестов.

— Да, — прохрипела она, всхлипнув. — Я беременна.

Моника

Я не могла поверить словам, даже когда произнесла их вслух. Трей, видимо, тоже.

Он ничего не сказал. Впервые он просто смотрел на меня. Медленно моргая.

Я не знала, что должна была сказать. Слова просто вылетели из головы. Я репетировала свою речь по дороге в его офис, все, что должна была сказать. Затем ждала его и запаниковала. Я подумала, что, может, должна уйти. Я должна была уйти. Должна была подождать, пока мы не окажемся дома.

Но я знала, что это невозможно. Я не могла скрыть этого. Очевидно, не мог и мой желудок.

Я схватила мусорное ведро, стоящее под его столом, сделав это как раз вовремя, чтобы вылить содержимое того немного, что я съела за день.

Холодная рука прижалась к моей шее, убирая мои волосы назад. Трей одной рукой потирал мне спину, а другой держал волосы.

Я вытерла рот.

— Ты не должен делать этого, — прошептала я. Ему никогда не приходилось держать мои волосы, пока меня рвало. Мы никогда не пили, поэтому я не была одной из тех девушек, которые приходили домой, чтобы молиться фарфоровому богу, и я почти не болела.

— Нет, я должен. Это то, что ты должен делать, если любишь кого-то.

Я села, глядя в его зеленые глаза. Я не знала, о чем он думал. Его лицо идеально подходило для игры в покер.

— Держать волосы, пока любимого рвет?

Трей улыбнулся, и от этого его ямочки стало видно еще лучше. Затем он обнял меня за талию, помогая встать.

— Нет. Ты должен заботиться о нем. Не только о тебе, но… — Его слова затихли, когда он убрал руку с моих волос и положил на живот, расставляя пальцы. — Обо всех вас.

Слезы кололи мои глаза. Я не была уверена, было ли это от эмоционального истощения, гормонов или просто потому, что это были одни из самых приятных слов, которые когда-либо мне говорили. Я положила свою руку поверх его руки и посмотрела Трею в глаза. Каждое слово было искренним. В этот момент я не хотела беспокоиться о том, с какими последствиями мы столкнемся и как, черт возьми, сделаем это. Я просто знала, что он любит меня. Всю меня. И мы собирались выяснить все это вместе.

Трей остановил такси для нас, чтобы доехать до дома. Он взял свой ноутбук, зная, что ему надо еще работать, но мы оба знали, что он не собирается делать ничего подобного.

Мы молча ехали всю дорогу. Трей держал меня за руку, а я смотрела в окно. В моей голове было много мыслей, но мне не хотелось ни о чем думать. Я просто хотела потеряться в декорациях людей, гуляющих по улице и продолжающих свою повседневную жизнь, словно это был обычный день. Для них, возможно, и был. Их мир не покачнулся, а вот мой — да.

Добравшись домой, мы все еще молчали. Мы были вместе, но как две разные волны в океане. Просто идем вдоль движения. Я плюхнулась на широкий мягкий диван с подушками, заменяющими спинку, и валиками по бокам и сделала глубокий выдох, поднимая ноги на диван. Трей сел рядом со мной, его рука все еще лежала на моей, а большой палец бегал по суставам.

Наконец, он прочистил горло и сказал:

— Так куда же мы пойдем отсюда?

Я покачала головой.

— Не знаю. Я надеялась, у тебя есть какой-нибудь ответ.

Он повернулся ко мне.

— Обычно, если чувствую, что у меня нет правильного ответа, я могу хотя бы соврать. Я всю свою жизнь занимаюсь политикой и всегда чувствую себя комфортно, разговаривая на любую тему. Я высказываю свое мнение таким образом, чтобы в нем смысл. Я всегда убеждал себя, что все, что я говорю — правильно. Но в этой ситуации я ничего не знаю.

Я прикусила губу.

— Я тоже не знаю. Это все ново для меня. Будто мое собственное тело не чувствует, что принадлежит мне. Я думаю: «Это не могу быть я. Этот человек не может быть во мне. Это просто безумие».

Трей убрал свою руку с моей и положил на мой живот.

— Я даже не могу сказать тебе, что знаю, как это ощущается. Я провел половину своей жизни, слушая, как люди спорят об этом выборе и борются с контрацептивным законом отца. Теперь все это происходит, все это реально. Теперь это происходит с нами, и когда ты сталкиваешься со всем этим, это совсем по-другому. Я не думаю, что могу сделать этот выбор за тебя, но какие бы мы не планировали шаги в дальнейшем, я хочу быть уверенным, что мы сделаем их вместе.

Я вздохнула. Правда всегда выходит наружу в какой-то момент, поэтому лучше сказать ему сейчас.

— Я ходила в клинику абортов.

— Что? — Трей убрал руку с моего живота и отсел, смотря на меня с открытым ртом. — Ты сделала аборт? Даже не поговорив со мной об этом?

Я покачала головой, слезы потекли по моему лицу.

— Нет. Я ходила. Я села там, в зоне ожидания. У меня были бумаги на заполнение в руках, и я была готова закончить с этим. Удостовериться, что нам не придется иметь дело с последствиями. — Я фыркнула и вытерла слезы со своих щек. — Потом меня ударило осознание того, что я не смогу убежать от этого. Что этот ребенок… внутри меня — наш. Часть нас. Поэтому я убежала. Я убежала оттуда в дождь, пока не дошла до твоего офиса.

Трей глубоко вздохнул, как будто скинул с себя вес всего мира.

— Это было глупо с моей стороны — идти туда в первую очередь. Я не знаю, почему пошла. Я просто всегда думала, что ты знаешь, что у меня есть выбор, и, возможно, это было бы лучшим выбором. — Я покачала головой, моя рука потянулась к животу. — Но это совсем другое. Это не какая-то ошибка, которая произошла в подвале дома братства, когда меня изнасиловали. Это реально. Это наше.

Трей улыбнулся, положив свою руку на мою.

— Это наше… — повторил он. Его взгляд упал на наши руки.

— Ты напуган? — спросила я.

Он вздохнул:

— Напуган. Нервничаю. В восторге. Полон надежд. Я думаю, что испытываю каждую эмоцию из книг сейчас. — Он посмотрел на меня. — Я уверен, что ты испытываешь то же самое.

Я кивнула.

— Да.

— Возможно, станет еще хуже, когда мы скажем родителям сегодня за ужином.

Мои глаза расширились. Дерьмо. Я забыла об ужине с его родителями. Я настолько запуталась во всем, что ужин с родителями совсем вылетел у меня из головы.

— Мы все еще должны пойти? Может, ты просто скажешь им, что я больна?

Трей глубоко выдохнул:

— Мы, вероятно, должны пойти и рассказать им, что происходит. Это лучший вариант. Лицом к лицу, а не по телефону. Это означает, что мы, наверное, должны сделать то же самое и с твоими родителями. Скоро придется поехать в Принсвилл.

Мои родители. Я даже не думала о том, чтобы рассказать им. Я больше беспокоилась о том, что скажет мистер Консервативный Губернатор и Республиканский Кандидат на пост президента. Мой папа может быть так же страшен, как и он. Может, страшен — не то слово. Всякий раз, когда отец расстраивался из-за меня, у него просто был этот взгляд. Не злой. Как будто я разочаровала его, а это было хуже, чем просто расстроить его.

— Да, — вздохнула я. — Возможно, это хорошая идея. Я не работаю в субботу. Думаю, мы можем съездить на один день.

Трей стиснул мою руку.

— Все будет хорошо. У нас все будет хорошо. За все время, что мы вместе, мы пережили многое, и мы выжили. — Он покачал головой. — Что я говорю? Это звучит так, будто мы сражаемся. Это не сражение. Это наш ребенок. Это наше будущее.