Единственный наследник - Страница 7
Мое напряженное ожидание длилось уже больше часа. За все это время я не услышал ни единого звука дом был абсолютно безмолвен, и если бы не эта чудовищная, едва не сводившая меня с ума мускусная вонь, я давно бы уже решил, что нахожусь в доме один, и со спокойной душой оставил бы свой пост. Но я знал, что ночной пришелец уже совсем рядом, и, сжимая в кармане рукоятку «люгера», терпеливо ожидал его появления.
Внезапно тягостную тишину нарушил какой-то слабый, непонятный звук; он чем-то напоминал отрывистый рык аллигатора, но я не осмелился довериться своему вконец расстроенному воображению и решил, что это просто скрип дверных петель. Как бы то ни было, кто-то действительно вторгся в мои владения, и это не прошло для меня незамеченным. Но следующий звук буквально потряс меня это был шелест бумаг в кабинете. Таинственный визитер каким-то непостижимым образом прокрался туда у меня под носом и преспокойно рылся в документах! Столь самоуверенное, если не сказать наглое, поведение незваного гостя подвигло меня на решительные действия, и, выхватив из кармана фонарь, я направил яркий луч света на стол, откуда доносилось шуршание листов. Первые несколько секунд я просто отказывался верить своим глазам, ибо стоявшее у стола существо не было человеком, это была омерзительная пародия на него, какой-то мутант, гуманоид-рептилия. От растерянности и страха я совсем потерял голову и, слепо повинуясь инстинкту самосохранения, выхватил револьвер и четырежды выстрелил в монстра. Я стрелял практически в упор, и ни одна из четырех пуль не прошла мимо цели.
Я до сих пор не устаю благодарить Всевышнего за то, что память моя сохранила лишь смутные, фрагментарные воспоминания о дальнейших событиях. Страшный грохот... исчезновение чудовища... свет фонаря... преследование... Пустившись в погоню, я убедился в точности своих выстрелов от стола в кабинете к окну вели кровавые следы. Оконное стекло было высажено вместе с рамой безусловно, ночной пришелец отличался как недюжинной прытью, так и огромной физической силой. Тем не менее он был тяжело ранен, и это значительно уменьшало его шансы на спасение; к тому же блестевшие в свете фонаря кровавые следы и густая мускусная вонь выдавали направление, в котором он убегал от меня. Следы уводили меня вглубь сада, и в конце концов я обнаружил, что стою у залитого кровью колодезного сруба. Темная утроба колодца показалась мне сначала совершенно недоступной, но затем, приглядевшись, увидел внутри закрепленную на стене лестницу с какими-то необычными ступеньками. Осторожно нащупав ногой верхнюю из них и ухватившись руками за окровавленный край сруба, я начал спуск в колодец. Моя решимость подкреплялась обилием пролитой крови на траве у колодца из этого я заключил, что преследуемый мною монстр смертельно ранен и не может представлять для меня серьезной опасности.
Боже Всевышний, зачем я полез тогда в этот колодец? Почему я не повернулся и не убежал прочь от этого адского подземелья и от этого проклятого дома? Из всех моих поступков, которые я успел совершить с тех пор, как стал пленником чар дома Шарьера, этот был бы самым разумным; но в то время разуму моему не суждено было взять верх над безрассудным любопытством, и, заинтригованный страшным обличием застигнутого мною в кабинете чудовища, продолжал спускаться в темную шахту колодца, с каждой секундой приближаясь к поблескивавшей внизу воде. Ступеньки, однако, не доходили до нее они обрывались у сделанного в стене отверстия, которое оказалось входом в прорытый параллельно поверхности земли туннель. Держа в одной руке зажженный фонарь, а в другой взведенный револьвер, я с трудом протиснулся в зловонный зев подземного хода и ползком двинулся вперед. Туннель забирал немного вверх и завершался подобием небольшого грота человек нормального роста уместился бы в нем разве что стоя на коленях. Луч света выхватил стоявший там продолговатый ящик, и я вздрогнул, мгновенно распознав направление туннеля он вел прямиком к могиле доктора Шарьера в старом саду, а ящик был, конечно же, гробом.
Но отступать было уже поздно. Кровавый след доходил до самого края гроба, крышка которого была откинута в сторону. Сгорая от желания увидеть поверженного врага, я стал на колени перед гробом и направил свет фонаря внутрь...
Дорого заплатил бы я за то, чтобы моя память не сохранила увиденной тогда картины! Но увы, это жуткое зрелище отныне и навсегда запечатлелось в моем мозгу распростертое во чреве полуистлевшего гроба существо, которое только что испустило дух. Облик убитой мною твари был непередаваемо страшен: передо мной лежал получеловек-полуящерица уродливое подобие того, что являлось некогда человеком. Одна только мысль о том, что я в течение нескольких недель жил бок о бок с этим исчадием ада, вызвала неподдельный ужас в моей душе. Одежды, покрывавшие тело моей жертвы, были разорваны и перекручены, будучи не в силах сдержать натиск подвергшейся чудовищным мутациям плоти. Кожа на суставах ороговела, ладони и босые ступни (вернее сказать, то, что являлось когда-то ими) были плоскими, очень широкими и завершались огромными когтями. В безмолвном ужасе уставился я на неестественно длинный хвостовидный отросток, торчавший как гвоздь из основания позвоночника, на вытянутую крокодилью челюсть с сохранившимся на ней жалким пучком бороды...
Сомнений быть не могло передо мной лежал не кто иной, как доктор Жан-Франсуа Шарьер, впервые очутившийся в этом адском склепе еще в 1927 году, когда он погрузился здесь в каталептическое оцепенение, ожидая своего часа, чтобы восстать из гроба и вернуться в новом чудовищном обличье в мир живых доктор Жан-Франсуа Шарьер, рожденный в Байонне в 1636 году и «умерший» в Провиденсе в 1927. Теперь я знал, что за наследника, о котором упоминалось в его завещании, он выдавал самого себя, воскресшего в новом качестве после совершения давным-давно забытых демонических обрядов, древностью своей превосходящих человечество и возникших еще в ту пору, когда Земля была совсем юным порождением Космоса и являла на свет огромных, неведомых нам тварей, которые жили, плодились и умирали на ней.