Единое правление (ЛП) - Страница 35

Я стону, когда они практически выбегают за дверь. Я даже не хочу думать о том, что это за неотложные дела.

— Я… я хочу извиниться. За удар. Хотя нет, не хочу. Если ты еще раз втянешь мою жену в свое дерьмо, я убью тебя на хрен. И мне плевать, сколько человек будет стоять между нами, — говорит Брэй.

Я выхватываю пистолет из рук Холли как раз в тот момент, когда она его поднимает.

— Все в порядке, Dolcezza. Он имеет полное право злиться. — Я киваю ей, а затем смотрю на Брэя.

— Верно… И чтобы ты знал, если бы ты не был важен для Холли, ты бы уже лежал в неглубокой могиле, — ворчит он, стоя рядом с женой.

— Ладно, раз уж мы снова стали одной большой счастливой семьей, давайте поедим. Я умираю с голоду, — вмешивается Райли.

— Мы сейчас спустимся. — Холли ждет, пока закроется дверь, а затем ее взгляд снова падает на меня. — По шкале от одного до десяти, насколько больно? — спрашивает она.

— Один, — вру я.

— Попробуй еще раз.

— Десять. Но в этом нет ничего нового.

— Я позвонила доктору, чтобы он пришел и осмотрел тебя. Он скоро будет здесь.

Я широко улыбаюсь.

— Тебе не нужно было этого делать. Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно немного тайленола и, возможно, несколько дней в постели. С тобой.

— Только попытайся избавиться от меня, Тео Валентино. Я прилипну к тебе, как клей.

— Хорошо. Знаешь, мне действительно очень больно, Dolcezza. Может, мне нужна мочалка и душ.

Она прижимается к моему твердому члену.

— Почему-то мне кажется, что ты быстро поправишься.

— Если ты будешь заботиться обо мне, как же иначе?

— Я была очень напугана, Ти. Мне это не понравилось. Кроме того, в новом доме мы поставим киоск с мороженым в кинозале.

— Мне жаль, что я напугал тебя. И ты можешь поставить в доме все, что захочешь, Dolcezza.

— Я люблю тебя. Я очень рада, что ты не нарушил свое обещание и вернулся ко мне.

— Tornerò sempre da te. Всегда. Я всегда буду возвращаться к тебе, Холли.

— Всегда. — Она кивает.

Эпилог

Tео

Десять лет спустя

Я и представить себе не мог, что мой брак будет таким чертовски идеальным. Подумать только, когда-то я почти вслепую согласился с планами отца на брак по расчету. Пока не появилась Холли. Один взгляд на эту женщину, и я понял, что именно она спасет меня. Изменит траекторию моей жизни к лучшему. И она спасла. И до сих пор делает это. Каждый гребаный день.

Хотя мой мир идеален, это слово не подходит для ее описания. Она, бл*дь, исключительная. Я всегда думал, что Бог разыгрывает какой-то хреновый трюк: дает ее мне, чтобы снова забрать. Но даже небесам было трудно вырвать этого ангела из моих рук.

Мне потребовалось много времени, чтобы простить маму за то, что она скрывала от меня личность моего биологического отца. У меня состоялся с ней разговор. И хотя у нее были очень веские причины — она была испуганной, юной девочкой-подростком, — я все равно какое-то время держал на нее обиду.

Благодаря Анжелике и Иззи, мне удалось худо-бедно наладить отношения с Элом Донателло. Буду ли я когда-нибудь называть его отцом? Абсолютно точно нет. Но мои дети называют его nonno. Особенно если учесть, что они с моей матерью теперь, бл*дь, женаты. Но это уже история для другого гребаного дня.

Я смотрю, как Тео и Маттео играют в мяч на поле, которое, как настаивала Холли, им необходимо. Еб*ное футбольное поле на нашем заднем дворе. Ничего более американского и придумать нельзя. Она говорит, что у мальчиков слишком много энергии, и чем больше времени они проводят на свежем воздухе, тем лучше для всех нас. Я быстро понял, что моя жена права в девяноста девяти процентах случаев. Я не утруждаю себя спорами с ней по большинству вопросов. Она все равно выигрывает каждый раз, когда я, бл*дь, пытаюсь.

Ромео спотыкается на террасе, пытаясь перебраться через перила. Годовалый малыш недоволен тем, что его старшие братья бегают по траве, а он нет. С тех пор как он научился ходить, он повсюду следует за старшими.

— Не дай ему упасть, Ти, — предупреждает Холли, наблюдая за тем, как он настойчиво пытается повторить свой маневр.

— Dolcezza, разве я когда-нибудь позволял кому-то из них упасть? — спрашиваю я, обидевшись. Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее лбу, а затем наклоняюсь и целую крошечную головку Луки, который спит на груди Холли. Я не могу не хотеть еще детей. Холли действительно создает идеальное потомство.

— Ты не заставишь меня снова забеременеть, Ти. Мы должны были остановиться после Маттео.

— А мы так и сделали, на несколько лет, — возражаю я. Между Маттео и близнецами разница в шесть лет. Тео — самый старший из наших мальчиков, ему только что исполнилось девять. Маттео — семь. Ромео и Лука стали сюрпризом шесть лет спустя. — Может быть, нам стоит попробовать завести еще одного. Пятой может быть девочка, — предлагаю я.

— Ни единого гребаного шанса, Ти. Держи свою… штуку подальше от меня. — Холли бросает взгляд в мою сторону.

Я наклоняюсь и поднимаю непокорного годовалого ребенка.

— Ты бы хотел иметь младшую сестренку, правда, Ромео? — Я прижимаю его рот к своему уху. — Что это было? Да? — Я ухмыляюсь своей жене. — Видишь? Он хочет сестренку. Как ты можешь отказать ему? — спрашиваю я.

— У меня такое чувство, что многим девушкам будет трудно сказать «нет» этому парню. Но я не буду одной из них.

— Мы поработаем над этим, — говорю я ему.

— Мэм, ужин готов. — Роза выглядывает из-за двери. Холли поначалу сопротивлялась идее нанять повара, но я хочу максимально облегчить ей жизнь. Кроме того, ее навыки итальянской кухни практически отсутствуют, но я никогда никому в этом не признаюсь.

— Спасибо, Роза. Ти, пусть эти двое зайдут и умоются.

— Тео! Маттео! Ужин готов. Идемте в дом.

— Папа, ты видел эту подножку? Кажется, я чуть не сломал его, — говорит Тео, поднимая младшего брата на ноги.

— Вставай, Маттео. С тобой все будет в порядке. — Строг ли я к своим детям? Вовсе нет. Но, в отличие от моей жены, я также не заворачиваю их в вату. Мне кажется, она иногда забывает, в каком мире мы живем.

Когда я смотрю на этих мальчиков, часть меня надеется, что они никогда не захотят пойти по моим стопам. Что они поступят в колледж и будут вести нормальную жизнь — ну, настолько нормальную, насколько это возможно, учитывая их генофонд. Но есть и другая часть, которая хочет, чтобы кто-то из них продолжил наше семейное наследие. Как законное, так и не очень. С годами, при содействии Холли, наши легальные доходы почти сравнялись с теми, что мы получаем от наших… других предприятий. Моя жена чертовски умна и знает толк в бизнесе и инвестициях. Ее советы никогда не приводили меня к ошибкам.

— Не волнуйся, папа. В следующий раз я буду уворачиваться быстрее. — Маттео подбегает ко мне.

— Хорошо. Обязательно так и сделай. Никогда не позволяй никому одержать над тобой верх.

— Никогда, — повторяет он, проносясь мимо меня.

— Тео, подожди. — Я останавливаю старшего. — Ты должен заботиться о своих братьях, а не причинять им боль. В нашем мире полно других людей, которые захотят сделать именно это: обидеть их, причинить боль, свалить одного или всех вас. Вы, мальчики, всегда в одной команде, понятно?

— Понятно, папа. Это просто игра. Не волнуйся, я всегда буду их защищать. Несмотря ни на что, верно? — говорит Тео.

— Несмотря ни на что, — повторяю я фразу, которую мы всегда говорили друг другу. Семья на первом месте. Всегда. Несмотря ни на что. — Давай, не заставляй маму ждать.

Холли

Все сидят за обеденным столом. Мое сердце болит от того, как много любви в этой комнате. Весь мой мир находится за этим обеденным столом. Когда-то я боялась, что не смогу никого любить так сильно, как своего мужа, даже нашего собственного ребенка.

Но этот страх оказался беспочвенным. Я влюбилась в нашего малыша Тео, как только позволила себе расслабиться и принять идею стать матерью. Когда он родился и его положили мне на грудь, я плакала от радости. Он был таким крошечным, с головкой, покрытой темными волосами. Такой хрупкий и чертовски совершенный. Никогда прежде мне так сильно не хотелось завернуть что-то и спрятать — спрятать их всех — подальше от мира. Если бы я могла запереть нас в хранилище и никогда не сталкиваться с опасностями снаружи, я бы так и сделала.