Ёбург - Страница 6

Владислав Петрович, весь такой большущий и обаятельный, похож то ли на полярного капитана, то ли на хлебопёка-волшебника. При хозяине несёт службу верный тряпичный заяц Митька. В 1984 году Крапивин был награждён одним из главных мирных орденов СССР – орденом Трудового Красного Знамени. Казалось, будущее безоблачно. Однако отношения Мастера и Города сложились драматично.

Всё началось летом 1961 года. Слава Крапивин, литсотрудник журнала «Уральский следопыт», на улочках Уктуса организовал из мальчишек дворовый отряд – команду фрегата «Бандерилья». Выдумщику фрегатов было 22 года. И он решительно повёл свою команду в плаванье на паруснике, правда, парусник был сооружён из надутых автомобильных камер, а парус оказался чёрным, так как его смастерили из шторы для затемнения при воздушной тревоге.

Потом бравый экипаж называл себя отрядом «Ветер» и отрядом «Мушкетёр», но осталось название образца 1965 года – «Каравелла», потому что над отрядом взял шефство могучий идеологический флагман – столичный журнал «Пионер».

Владислав Крапивин создал отряд под свою педагогическую методу. Суть её заключалась в том, что полноценная личность формируется в коллективе общим интересным делом. Крапивин придумывал ребятне дела: строить настоящие яхты и ходить под парусами, изучать историю флота и осваивать морские навыки, фехтовать на рапирах, снимать фильмы на ручную кинокамеру, писать заметки для свердловских и московских газет и журналов.

Семидесятые: писатель Крапивин, основатель клуба «Каравелла»

Постепенно «Каравелла» обзавелась детским пресс-центром, литературным альманахом «Синий краб» и киностудией с хулиганским названием FIGA. Но школьников СССР потрясала парусная флотилия «Каравеллы» – наверное, и ныне в мире нет другой детской эскадры. Крапивин придумал её, когда познакомился с работой дружины «Штормовая» в знаменитом лагере «Орлёнок». Это было в 1968 году. С тех пор каждый год «Каравелла» резервировала себе места в «Орлёнке».

Тропических широт славы «Каравелла» достигла к своему десятилетию. В 1972 году в Свердловске вышла книжка «Чем крепче ветер» – рассказ об отряде. Через два года в Москве о «Каравелле» издали брошюру «Море в конце переулка». Советская пресса обрела прекрасную натуру в виде белопарусных отрядных яхт на заводских водохранилищах, а мальчишки из «Каравеллы» становились звёздами телесюжетов о счастливом детстве в СССР. В 1980 году город выделил клубу большое помещение на первом этаже в доме № 44 на улице Мира – в этих стенах «Каравелла» занимается и сейчас.

Обратной стороной всесоюзной известности были претензии педагогического начальства, ведь посредственность не терпит сравнения с талантом, и зажим от местных властей – наказание за инициативу. Чтобы в Свердловске «Каравеллу» не колупали придирками, столичное партруководство присвоило клубу уникальный статус «экспериментальной пионерской дружины». Мудрый и терпеливый Владислав Крапивин умел встраиваться в государственную систему: через горком, ДОСААФ и Всесоюзную пионерскую организацию отряд получал финансирование, рабочие площадки, оборудование и материалы.

Владислав Петрович разработал отрядные правила. Детей принимали на борт «Каравеллы» с 8–9 лет. В основном приходили мальчишки, но были и девчонки. При вступлении все давали клятву, а на занятиях подчинялись Уставу. Занятия были обязательными и проводились два-три раза в неделю. Ребята носили форму: шорты, чёрные или оранжевые рубашки, красно-синие галстуки, флотские ремни, береты, погончики и разные нашивки. Крапивин и его помощники-инструкторы придумали отрядовцам множество песен, девизов, символов и традиций.

Мальчишки «Каравеллы» на клубных яхтах

Объёдиняя ребятишек интересным делом, отряд имел собственную иерархию: сегодня ты яхтенный матрос, завтра – шкипер, послезавтра – флаг-капитан. В разном по возрасту экипаже «Каравеллы» процветал пылкий культ порядочности. Дружба и взаимовыручка ориентировали отрядовцев на коллективизм, потому что иначе педагогам никак не организовать для воспитанников «счастливое детство».

С «Каравеллой» далеко не всё было просто. Отряд объявлял себя превыше быта: он важнее рыбалки с папой или похода в ТЮЗ с мамой, важнее, чем поехать в деревню к бабушке или забрать из садика младшую сестрёнку. В отрочестве формируется характер, подросток ссорится с родителями и школой, и отряд становился ему другом, который поддерживает в трудных ситуациях. Но иной раз, увы, отряд оказывался убежищем от жизненных проблем и обязательств.

«Каравелла» порождала два серьёзных конфликта. Первый – между отрядом и взрослыми. Отряд всегда принимал сторону отрядовца, а родителей и учителей это сердило. Владислав Петрович убеждал: уважайте решение подростка, даже если оно ошибочное, иначе в отроке не воспитать ответственность за выбор.

Другой конфликт – между отрядовцем и миром. Выпускники сходили с борта «Каравеллы» на берег обычной жизни людьми добрыми и честными, однако максималистами с обострённым чувством собственного достоинства – ну и с завышенными представлениями о собственной значимости. Зачастую этих ребят считали эгоцентриками, а родители потом выговаривали Крапивину: «У вас там из моего чада воспитали не человека, а сверхчеловека!» И Крапивин горько пояснял: вот это и есть норма, а мы все – увы, отклонение.

«Каравеллу» нельзя считать скаутским отрядом посреди пионерии, она тоже была пионерской, только вместо коммунистической идеологии Крапивин внедрял морскую романтику. И работа взрослых с детьми была настоящей, а не показухой для галочки. В отряде торжествовала железная дисциплина, из-за которой верхогляды теперь бурчат о каком-то «тоталитаризме» Крапивина. На деле такая дисциплина неизбежна, если взрослые берут личную ответственность за жизнь и здоровье детей, под всеми парусами рассекающих на яхтах по водохранилищу.

Попасть в «Каравеллу» мечтал любой советский школьник, если он видел в «Пионерской правде» цветные фотки оранжевых барабанщиков. В «Каравелле» существовал настоящий и правильный мир: старшие не отнимали у младших мелочь, сильные не лупили слабых, взрослые не орали, а были умные и добрые, и хотелось их слушаться. Здесь не презирали тех, кто любит читать и не умеет курить. И это было важнее, чем плавать на яхтах, хотя яхты – тоже здорово.

А «Каравелла» и сейчас на ходу и в исправности, хотя в новую эпоху её «путь в архипелаге» оказался не менее драматичен, чем судьба Командора.

Неугомонный журнал «Уральский следопыт» выстукивал действительность: что молодёжи СССР дозволено из настоящего интерактива? Внутренний туризм. Техническое творчество. Региональная история. Фантастика. В 1981 году журнал учредил «Аэлиту» – собственную премию по фантастике. За фантастику в СССР не награждали, и «Следопыт» поступил очень смело. Но премия была лишь поводом для всесоюзного съезда любителей фантастики – фэнов, как они себя называли.

Премию придумал Виталий Бугров, редактор отдела фантастики «Следопыта» и скромный подвижник жанра. Интеллигентный и деликатный Виталий Иванович сидел в своём кабинете, заваленном рукописями до потолка, и знал о фантастике всё. Писатели и фэны приходили и ехали к Бугрову со всего Союза. «Следопыт» был лидером в продвижении фантастики, которую в СССР притесняли и гнобили.

В СССР фантастика была девушкой трепетной и целомудренной. У неё роботы были добрые, будущее – светлое и без денег, люди – альтруисты, а над колдунами следовало посмеиваться. От фантастики ещё не отделились мистика и фэнтези; о зомби и вампирах писать было нельзя; боевики и «космическая опера» считались детскими жанрами; киберпанка, фанфиков и мэшапа вообще не существовало. Для Бугрова и его сподвижников фантастика вправду была «литературой мечты», как объявляло советское литературоведение. А фэны понимали её как драйв.