Джошу: Рычание льва - Страница 15

Однажды на буддийской конференции в Бодхгайе я случайно встретился с Бхадантом Анандом Каусаляяном. Он вытащил меня из толпы и спросил: «То, о чем вы говорите, звучит для меня вполне убедительно, но... простите, что перебиваю, мне нравится все, что вы говорите, но еще ни разу, ни в одном святом писании я не находил истории о которых вы вспоминаете. Вы же знаете, я ведь руковожу индийским обществом Будды».

Я слышал о нем, я читал его книги. Я ответил ему: «Очень рад познакомиться с вами. Мне очень нравятся ваши книги, но вынужден сказать, что вы не знаете сущности буддизма. В противном случае вы поняли бы мои рассказы. Не имеет значения, были они в реальности или нет».

«Что вы имеете в виду?» — не понял он.

«Что бы я ни сказал, — продолжал я, — должно было случиться, даже если этого в действительности и не случалось. Вот это я и имею в виду. Даже Гаутама Будда не сможет отрицать это. Этого могло и не быть в реальности, я принимаю это, да, это факт. Но меня не очень интересуют факты. Истина для меня — нечто большее, чем реальный факт. Это то, что передает сущность».

Он ответил: «Странный вы человек. Мне не приходилось встречаться с подобной идеей».

Он жил в Нагпуре. Изредка мне приходилось бывать в Нагпуре; мы встречались с ним, и он говорил: «Я прочитал эту историю в вашей книге. Мне она нравится, но дело в том, что ничего подобного в жизни Будды не было».

Я парировал: «Я не несу за это ответственности. Ну не случилось, что поделаешь? Но вполне могло случиться! Вы известный ученый, вы можете добавить эту историю в какую-нибудь книгу о Будде».

«О чем вы говорите! К святому писанию ничего нельзя добавить!»

«Любое писание, к которому ничего нельзя добавить, — мертво».

Когда я приехал в Америку, на паспортном контроле мне начали задавать вопросы... не коммунист ли я, не анархист ли. Я ответил: «Послушайте, я живой человек». Служащий не понял меня: «Что вы имеете в виду?»

— Сегодня я могу не быть анархистом, а завтра стать им. Очень глупо задавать подобные вопросы... живому человеку! Вы, должно быть, пускаете в страну только мертвых, которые уже никогда не изменятся. Вы не должны пускать в Америку живых людей. Я постоянно меняюсь, появляются новые листья, расцветут новые цветы. Кто знает, что будет завтра? Анархизм, коммунизм...

— Странный вы человек, — ответил он, — я задаю простой вопрос, я не философ.

— Я тоже не философ, но обратите внимание, что ваш вопрос может относиться только к мертвому человеку, и никак не к живому. Я могу ответить вам, кто я в эту самую минуту, но никто не знает, кем я буду через мгновение. Я даже сам не знаю. Тогда не называйте меня противоречивым. Я коммунист, я анархист и даже больше. Кто там у вас еще?

Гаутама Будда, двадцать пять веков назад... я многое могу добавить к его учению. Эти двадцать пять столетий прошли не напрасно. Сознание перешло на новый уровень, познало новые небеса, улетело как никогда далеко. По причине этой глупости — что ничего нельзя добавить — все святые писания стали мертвыми.

Я задал вопрос Ананду Каусаляяну: «Если бы сам Гаутама Будда жил на протяжении этих двадцати пяти веков, думаете, он говорил бы одно и то же?»

Он ответил: «Вы просто сумасшедший, но в ваших словах есть рациональное зерно. Действительно, если бы Будда жил двадцать пять веков, он, несомненно, многое бы добавил».

Я сказал: «Тогда я беру на себя ответственность добавить кое-что и от себя. Я беру на себя смелость, ибо ощутил привкус того же сознания. Вам этот вкус неведом, поэтому вы и переживаете. Вам известны только мертвые писания, погибшие двадцать пять веков назад. Я — живое писание».

Для того чтобы осознать сущность буддизма, нужно осознать то, что осознал сам Будда, нужно так глубоко проникнуть в себя, как это сделал Будда. Как раз этим мы здесь и занимаемся, при этом, не являясь ни буддистами, ни приверженцами какой-нибудь мертвой традиции или мертвой ортодоксальной религии. В этом нет необходимости. Каждый из нас несет в себе будду — зачем нам искать что-то во внешнем мире?

В этом и заключается задача дзадзэн: найти путь среди кучи хлама, накопленного на протяжении столетий. За четыре миллиона лет на Земле, ты пребывал здесь в различных телах, в различных формах, в различных биологических видах. Ты так много собрал мусора вокруг своего маленького будды, что теперь тебе придется копать как можно глубже. Ты должен решительно копать.

Однажды Джалаледдин Руми великий суфийский мистик, привел своих учеников к одному полю, где на протяжении многих месяцев один фермер пытался выкопать колодец. Ученикам не очень хотелось идти туда: в чем смысл? Все, что мастер хотел сказать, он мог бы сказать и здесь. Однако Джалаледдин настаивал на своем: «Пойдемте со мной. Без этого вы не сможете понять то, о чем я говорю».

Оказалось, что фермер проделывал следующее: начав копать в одном месте, он отходил в сторону на пять-десять шагов и начинал копать вновь. Не найдя воду, он начинал копать в новом месте. Фермер уже выкопал восемь ям и рыл девятую. Он испортил все поле.

Руми сказал своим ученикам: «Не будьте похожими на этого идиота. Если бы он направил всю свою энергию на копание одного колодца, то давно уже нашел бы воду, как бы глубоко она ни находилась. Он бесполезно растратил свою энергию».

То же самое делают и остальные. Ты начинаешь, продвигаешься вперед немного, останавливаешься, потом вновь начинаешь движение через определенное время или даже спустя несколько лет. Ты начинаешь движение немного с другого конца.

Эти шараханья опасны. Свои усилия нужно концентрировать, и начав однажды с мастером, которому ты доверяешь, в котором ты видишь воплощение будды, уже нельзя возвращаться обратно. Продолжай копать, даже если на это уйдет целых тридцать лет.

Как раз об этом говорит Джошу:

Если в течение трех, пяти, двадцати или тридцати лет вам так и не удастся схватить суть, вы можете отрезать мою голову и сделать из нее ночной горшок для мочи.

Я даю на отсечение свою голову, что, если ты будешь продолжать... никогда не знаешь наверняка. Три года, пять лет, двадцать лет, тридцать лет: никогда не знаешь, сколько хлама ты насобирал. Иногда это происходит в одно мгновение. Иногда на это уходят годы. Все зависит от толщины слоя пыли, прошлых воспоминаний, будущих ожиданий; все зависит также и от того, насколько у тебя хватит смелости покончить со всем одним махом.

Продолжай беспрерывно копать. Вода, без сомнений, находится повсюду; будда в каждом живом существе. Только человек наделен счастливой возможностью понять это. Некоторые животные тоже близки к этому...

Ученые полагают, что теория эволюции — это идея Чарльза Дарвина. В рамках западной науки так оно и есть, но они не знают о восточной теории эволюции. Здесь совсем другой подход: более существенный, более значимый. Дело не в том, что обезьяна просто превращается в человека. Это очень трудно. Можно заставлять ее, массировать ее, вытягивать ее, отрезать ей хвост, повязать галстук, но обезьяна останется обезьяной. Не думаю, что однажды некая обезьяна приняла решение стать человеком, спрыгнула с дерева, стала на две ноги и стала превращаться в человека. Если бы это было так, то другие обезьяны тоже стали бы людьми. Но они ими не становятся, они по-прежнему сидят на деревьях.

Эволюция по-восточному не означает, что обезьяна становится человеком, но сознание обезьяны может перерасти в человеческое. Эволюционирует не тело; это внутреннее сознание переходит на более высокие формы, стремится достичь более высоких вершин. До сих пор человек остается высочайшей вершиной, к которой бессознательно стремились животные. Человеку просто повезло, что он сознательно может заниматься тем, что не дано животным.

Невозможно научить медитации буйвола, хотя буйвол выглядит более медитативным, чем человек. Ничему нельзя научить, и даже обучение нескольких птиц или животных некоторым трюкам не станет их эволюцией. Они просто станут актерами. Некоторые животные обладают даром имитации, но только имитации. Они не в состоянии ни добавить, ни стереть что-либо.