Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 14 - Страница 90

Mейлиз. Тяжело оказалось?

Клер. Я избалована. Какое несчастье это «благородное воспитание», когда ты оказываешься вынуждена работой добывать себе кусок хлеба. В сущности, мне приходилось не так уж трудно. У меня были кое-какие вещи, я их продавала и, вероятно, жила гораздо лучше многих моих подруг.

Mейлиз. Хорошо они относились к вам?

Клер. Среди них столько славных. Но настоящей близости между нами не возникло. Им, должно быть, казалось, что я из себя что-то строю. И в глубине души я чувствовала, что я чужая им.

Mейлиз. Я понимаю.

Клер. Мне вспоминается, как мы с миссис Фуллартон состояли членами благотворительного общества вспомоществования бедным дворянкам. Мы помогали им найти работу. А им хотелось одного: иметь немного средств, чтобы жить, не работая. (Внезапно вскидывает на него глаза.) Только не думайте, что я такая плохая. Не работа мне тяжела, а сознание, что я не принадлежу себе, что я несвободна. Я старалась изо всех сил. Мне нельзя ведь отказать в некотором мужестве, правда? Но каждый день то же: «Всего хорошего, мисс Клер!» и «Всего, хорошего, мисс Симпсон!», тот же путь домой, тот же автобус, те же мужчины, на которых не смеешь поднять глаз, чтобы они не пристали к тебе… (Поднимается с кресла.) И ничего впереди — ни жизни, ни надежды, ни солнца… ничего. Кажется, что ты больна и лежишь в постели, а тебе хочется кататься верхом, танцевать или уехать за город. (Возбуждение ее падает.) Боюсь, вы плохо обо мне подумаете…

Мейлиз (немного сердито). Гм!.. Почему вы пошли работать в магазин?

Клер. Туда легче попасть. Они много не расспрашивают. Женщина, восставшая против мужа, не смеет сказать всю правду… Печатать на машинке или стенографировать я не умею… А в хористки я не пошла… потому что… вам бы это не понравилось…

Мейлиз. Мне? Какое право я… (Останавливается.) А как мужчины? Вели себя по-свински?

Клер (украдкой опять взглянув на него). Один долго меня преследовал… Как-то вечером схватил даже за руку… Я вынула это (вытаскивает из шляпы длинную булавку и замахивается, как кинжалом, злобно закусив губу) и сказала: «Не будете ли вы добры оставить меня в покое?» И он оставил меня в покое. Весьма любезно с его стороны. А другой… у нас в магазине был один… такой тихий, скромный… Мне даже жаль его стало…

Мейлиз. Действительно, жаль человека, когда он мечтает достать луну с неба.

Что-то в его голосе заставляет Клер взглянуть на него, и Мейлиз отворачивается.

Клер (мягко). Ну, а вы как? Много работаете?

Мейлиз. Работаю, насколько, как говорится, хватает моих слабых сил…

Клер. У вас не найдется работы? Печатать на машинке? Я могла бы научиться. У меня есть брошь, я продала бы ее… Какой фирмы машинку лучше купить?

Mейлиз. У меня был где-то каталог.

Идет в спальню. Едва он выходит, Клер поднимается, прижимает ладони к щекам, словно хочет охладить их жар. Потом, стиснув рука, стоит, дожидаясь.

Мейлиз возвращается, держа старый портфель.

Mейлиз. Там, где вы живете, можно печатать?

Клер. Мне все равно надо перебираться на новую квартиру… безопасности ради. (Вынимает из перчатки багажную квитанцию.) Вот квитанция… я сдала вещи в камеру хранения на вокзале… чемодан и саквояж.

На лице ее появляется странное выражение — такое бывает у человека, на которого нашел приступ отчаянной решимости.

Наверное, вы больше меня не любите?

Meйлиз. Что?

Клер (чуть слышно): Потому что… если вы меня любите, я теперь тоже… вас…

Mейлиз (глядит в упор на ее лицо, улыбающееся, взволнованное). Вы… Это правда?

Клер. Я столько о вас думала. Только бы знать, что вы действительно меня любите…

Он обнимает ее и целует в закрытые глаза. Слышно, как в замке поворачивается ключ; они отходят друг от друга.

Mейлиз. Это миссис Майлер. Дайте квитанцию. Я пошлю за вещами.

Клер послушно отдает квитанцию и, улыбаясь, медленно идет в смежную комнату. Входит миссис Майлер. Лицо ее загадочнее обычного и ничем не выдает, что она все слышала.

Эта дама остается здесь, миссис Майлер. Будьте добры, съездите на вокзал за багажом. Деньги есть?

Миссис Майлер. Есть полкроны. (Берет квитанцию, потом невозмутимо.) А на лестнице их сейчас уже двое стоят.

Уходит, и Мейлиз дает волю своей ярости. Подкрадывается к входной двери, бесшумно поворачивает дверную ручку и резко открывает дверь. Ярко освещенные солнцем стоят вплотную друг к другу, о чем-то совещаясь, две фигуры. Увидев его, они шарахаются от двери.

Мейлиз (с тихим бешенством). Выследили дичь, ищейки? Теперь убирайтесь в свою конуру!

С силой захлопывает дверь.

З а н а в е с

СЦЕНА ВТОРАЯ

Еще три месяца спустя. Зимний полдень. Та же комната, в которой появилась некоторая изысканность. На окнах и на дверях висят портьеры, стоит кушетка, книги расставлены по полкам. На камине в маленьких вазах — фиалки, хризантемы. Mейлиз сидит, съежившись в кресле, подвинутом к огню, с листом бумаги на коленях, с пером в руке. У него какой-то серый, усталый вид. Вокруг его кресла прежний хаос. За столом, который стоит теперь ближе к окну, Клер печатает на машинке. Кончив, складывает листы, что-то отмечает на карточке и подсчитывает.

Клер. Кеннет, с тем, что мне сегодня заплатят, я за три месяца заработала два фунта семнадцать шиллингов да тебе еще сэкономила три фунта. Если считать, что я печатаю тысячу четыреста слов в час, то выйдет, что я работаю всего час в день. Неужели ты не можешь достать мне еще работы?

Мейлиз поднимает руку с пером и опять опускает ее. Клер надевает чехол на машинку, перетягивает ее ремнем.

Клер. Ну, я уложилась. Уложить и твои вещи? (Мейлиз кивает.) У нас не хватит денег, чтобы побыть на море больше трех дней?

Мейлиз качает головой.

Клер (подходит к нему). Ты не спал эту ночь?

Мейлиз. Спал.

Клер. Голова болит? (Мейлиз кивает.) Послезавтра в это время суд кончится и все будет позади… Ты за меня беспокоишься? А я, если бы не бедный мой отец, нисколько бы не беспокоилась.

Мейлиз поднимается с кресла и начинает ходить взад-вперед.

Клер. Кеннет, как ты думаешь, почему он не предъявил к тебе иска о возмещении ущерба? Он же говорил тогда… (Бросает на него быстрый взгляд.) А он действительно не подавал на тебя в суд?

Мейлиз. Подавал.

Клер. Но ты же говорил…

Мейлиз. Я сказал тебе неправду.

Клер. Зачем?

Мейлиз (пожав плечами). Теперь-то уж, во всяком случае, незачем больше лгать. Завтра ты бы все равно узнала.

Клер. Во сколько ж он оценил меня?

Mейлиз. Иск предъявлен на две тысячи фунтов. (Злобно.) Он положит их в банк на твое имя. (Смеется.) Ловко! Одним ударом уничтожит противника, отомстит за свою попранную «честь» и завоюет славу великодушного человека.

Клер. У тебя нет возможности заплатить?

Mейлиз. Все равно, что пытаться выжать воду из камня.

Клер. Может, занять у кого-нибудь?

Mейлиз. Мне не раздобыть даже сумму, нужную на покрытие судебных издержек.

Клер. Они объявят тебя банкротом? (Мейлиз кивает.) Но твои доходы ведь не перестанут поступать? (Мейлиз усмехается.) Сколько тебе платят, Кеннет? В газете тебе должны 150 фунтов. А еще?