Джокер Сталина - Страница 4
…К сидящим в кафезинье подошёл ещё один человек в белом полотняном костюме и с элегантной тросточкой в левой руке. Он кончиком трости по-хозяйски придвинул стул и уселся, закинув ногу на ногу. Боев неодобрительно покосился на молодого человека и негромко высказал:
– Амиче Муссолини, вам бы стоило вести себя несколько поскромнее. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание.
Бруно Муссолини – а это был он собственной персоной – самодовольно улыбнулся:
– Стоит ли переживать, компаньеро? Чем богаче я буду смотреться, тем меньше шансов, что мной заинтересуются местные ликторы! – с этими словами он поднял руку, на которой сверкнули несколько бесценных перстней с крупными камнями. – Кто из здешних легавых посмеет лезть к тому, у кого на руках – целое состояние?
– Бруно, дружище, а ты уверен, что нацепить на себя перстень Сфорца из музея Ватикана – стоящая идея? – ехидно поинтересовался Сашка. – Тоже мне, граф Монте-Кристо. И вот еще перстень Борджиа – тоже как-то не того…
– Зато в нем яда – на весь Рио хватит! – с довольной улыбкой отпарировал Муссолини-младший.
– Бруно, если ты забыл, то я напомню: мы сюда приехали не отравить весь Рио-де-Жанейро, а вытащить из беды своих ребят.
– А вдруг придется кого-нибудь травить? – не сдавался Бруно, преданно глядя на своего друга. – Вот надо тебе, Алессандро, кого-нибудь отравить, а яда у тебя нет. И тут-то как раз перстень Борджиа и пригодится.
– Бруно, если мне понадобится кого-то травить, я зайду в ближайшую аптеку и сделаю такой яд, до которого обоим Борджиа – как отсюда до Аляски. Ползком, на карачках и жопой вперед. Хватит не то что на весь Рио, а на всю Бразилию.
– Научишь? – тут же спросил отпрыск первого секретаря Итальянской народной коммунистической партии. – Научи, а? А я тебе за это помогу самолет поприличнее раздобыть. И летать на нем научу, идёт?
Боев с удивлением взирал на эту пару. Двое мальчишек… ну, то есть не совсем мальчишек… или совсем не мальчишек… Лёд и пламя, причём в весьма опасном сочетании.
– Ладно, хорош трепаться, – закончил Белов. – Бруно, ты связь нашел?
– Да. Вот… – молодой Муссолини протянул небольшой грязноватый сверток и пояснил: – Это то, что я нашел в условленном месте.
– Слежки не было?
– Обижаешь. И меня еще Перруджио страховал…
– Давай посмотрим… – Белов протянул руку. – Гони свой стилет.
Бруно ловко повернул рукоять своей тросточки, и в его руке сверкнуло узкое хищное лезвие. В Италии было модно обучать фехтованию старой итальянской школы с использованием плоской шпаги и стилета, и молодой Муссолини заслуженно считался одним из лучших учеников…
Сашка взял тонкий стилет, взрезал сверток и достал несколько листков. Затем вынул из кармана блокнот, карандашик в серебре и принялся записывать расшифровку, шевеля губами.
– Юначе, все спросить тебя хочу: ты откуда бразильский знаешь? – спросил Боев.
– А… – махнул рукой Александр, не отрываясь от шифровки. – Как-то довелось несколько раз в Анголе работать и разок – в Мозамбике…
Бруно, которого не посвящали в истинную историю приемного сына Сталина, прислушался, но остался спокойным. Он уже привык, что его друг – человек совершенно необыкновенный, так что одной необыкновенностью больше, одной меньше – разница неощутима. Христо же, услышав ответ, задумался.
– Ангола? – протянул он, наконец. – Это в Африке? Португальцы?
– Себастьян Перейра, компаньон великого Альвица! – засмеялся Бруно.
Он очень любил книгу «Пятнадцатилетний капитан» и в детстве часто мечтал попасть в Анголу, воображая себя Диком Сэндом. С тех самых пор он и увлекся парусным спортом, а еще – боксом и фехтованием, чтобы при случае преподать подлым работорговцам достойный урок. И теперь выясняется, что его лучший друг, на которого он так старается походить, уже побывал в стране его мечты! «Ну ничего: я еще всем покажу! – подумал Бруно. – Обгоню и перегоню Алессандро! Клянусь Мадонной и великим Лениным!»
Впрочем, переживал он напрасно – Бруно Муссолини был действительно отличным автогонщиком и гениальным пилотом[10]. Именно поэтому Сашка и согласился на включение молодого итальянца в их группу.
Белов закончил расшифровку, затем аккуратно сжег в пепельнице исходный и расшифрованный тексты и поднял руку:
– Так, слушаем внимательно. Христо, берёшь Павла, и едете на пляж Жакума, к озеру. Готовьте лодку. Теперь ты, Бруно. Раскочегаривай свою самобеглую коляску. Проверь топливо – нам его понадобится много. Ждешь меня у форта Рейс-Магус, напротив главных ворот. Движок не выключаешь – возможно, что стартовать будем с места, рывком. Не хотелось бы, конечно, но… И дай знать Вернеру: вариант отсечки два. Ты меня начинаешь ждать в девятнадцать двадцать по местному. Если меня не будет до двадцати тридцати – забираешь Герлада и едешь на пляж. Я буду добираться сам. Сигнал для Вернера – красный платок на лице. Вопросы?
– Алессандро, а у меня нет красного платка, – огорченно сказал Бруно. – Да и вообще: к моему костюму красное не идет…
– Нет – купи. Цвет не обсуждается. Еще вопросы?
– Если у нас будет контакт с полицией? – спросил Христо Боев.
– Пока нас нет – улыбаетесь, откупаетесь, договариваетесь. Если мы появились – жестко сбрасываете контакт. Свидетели не нужны. Еще что-то?
– Нет. Никак нет.
– Расходимся.
…Белов шагал по Наталу с видом «золотого мальчика», пресыщенного всеми наслаждениями этой жизни. Но при этом он внимательно, хотя и незаметно оглядывал все вокруг, четко фиксируя всех людей, могущих представлять собой потенциальную угрозу, и места, откуда эта угроза может исходить. Впрочем, пешком Сашка шел недолго: мимо то и дело проезжали извозчики, с надеждой поглядывавшие на потенциального седока. В четвертую по счету пролетку Александр и заскочил прямо на ходу, поерзал на лакированном деревянном сиденье и лениво бросил:
– Негра-Рибейра[11], и поживее!
Извозчик дернул вожжи, резко останавливая пролетку, и повернулся к седоку:
– Извините, сеньор… КУДА?!!
– Н-е-г-р-а-Р-и-б-е-й-р-а, – тщательно артикулируя, терпеливо повторил Сашка. – Понятно?
Жоакин Маранья потряс головой, всё ещё не веря, что не ослышался. Явно богатый юноша собирается поехать туда, где даже полицейские ходят только группами?! Да он там и пяти минут не проживет! Ну, может, его и не убьют, но уж поколотят за милую душу. Да еще и ограбят…
– Сеньор… – Маранья попытался придать своему голосу максимум убедительности, – Сеньор. Не надо бы вам туда ехать. Это – очень плохой район, молодой господин. Очень-очень!
Юноша усмехнулся и коротко бросил:
– Я в курсе. Двигай.
Жоакин обреченно вздохнул и сделал последнюю попытку отговорить странного пассажира от самоубийства. Он твердо заявил:
– Два мильрейса. И деньги – вперед.
Завысив цену раз в пять, он надеялся, что юноша передумает. Правда, он-то может и сойти, но поездка в Негра-Рибейра может и для извозчика закончиться… ну, скажем так, не слишком хорошо.
Парень кивнул, достал портмоне и вытащил из него монету в две тысячи реалов. Расплатившись, он откинулся на спинку сиденья и застыл, точно изваяние. Извозчик покорно подхлестнул лошадь вожжами, и пролетка покатила вперед.
Сашка сидел в пролетке, тщательно запоминая дорогу. Кто знает, как придется уходить? Негра-Рибейра здесь была аналогом Хитровки из книги Гиляровского, так что коммунисты, конечно, выбрали хорошее место в качестве убежища, но случиться может всякое.
За себя Александр не боялся: вероятность встретить на воровской окраине специалиста его уровня не просто мала, а исчезающее мала. Но когда он будет выводить оттуда двоих лидеров бразильской компартии – вот тут придется быть начеку.
Пролетка привезла его на узкую грязноватую улочку, на которой стояли не дома, а какие-то невообразимые хибары из картона, фанеры, гофрированного железа и пальмовых листьев.