Джокер - Страница 46

— Так-то оно так, — Специалист тоже закурил, — видишь ли, покойный Слава успел проплатить нашу с тобой ликвидацию. Люди взяли деньги и были готовы их отработать. Другого способа остановить их не было. Да, и у Миши, как выяснилось, были свои ходы на «специалистов по влажной уборке», — снял кофту и повесил ее на спинку стула, — жарковато тут у тебя.

— Еще по одной?

— Нет возражений.

— Что будем докладывать совету учредителей? — Председатель отставил в сторону опустошенный бокал.

— А мы с тобой и есть совет учредителей, по крайней мере, его половина.

— Я серьезно.

— Если серьезно, то в Организации проведена плановая ротация кадров, направленная исключительно на повышение эффективности работы. Все прошло тихо, мирно, я бы даже сказал, интеллигентно. Потери в пределах нормы, лишних жертв и разрушений нет.

— Что будем делать с Геннадием?

— Ничего.

— Он ведь тоже замазан.

— Был, в самом начале. А потом повел себя достойно. Если хочешь, можешь при очередной личной встрече немного нахмурить брови.

— То есть ты можешь за него поручиться?

— Да, — Специалист в очередной раз наполнил рюмку, — могу. Еще по одной?

— Давай, — и тут же подлил себе. — Слушай, Валерьяныч, ты что, в рокеры на старости лет подался?

— С чего это ты? А, это… — он хлопнул ладонью по груди в белой футболке с крупной надписью «НАШЕСТВИЕ-2009» через всю грудь. — Это, Владиленыч, мне внучка подарила. Она в начале лета ездила на какой-то фестиваль под Тверь. Привезла оттуда пуд грязи на кроссовках и две футболки любимому деду, черную и белую. Вот и ношу.

— Нет, ты все-таки рокер… — хмыкнул Председатель и вдруг спросил: — Напомни мне, это какая у нас попытка переворота в этом веке?

— Попытка, это слишком сильно сказано, а вообще, третья.

— Значит…

— Ты совершенно прав. Значит, следующую надо ждать меньше, чем через три года.

— Сидеть и ждать каждый дурак может, — он опять потянулся к бокалу, но передумал, — время сейчас очень непростое, так что укрепляй службу, привлекай толковых специалистов, понятно?

— Понятно, — Специалист налил и выпил, на сей раз в одиночку.

— А как там тот парень, к которому ты присматривался? — Председатель, как уже говорилось раньше, никогда ничего не забывал и при случае любил этим ненавязчиво прихвастнуть.

— С ним не все так просто.

Глава 59

Поздний вечер, вернее, уже ночь. Я стою на полянке в парке. По освещенной луной дорожке прямо на меня несется огромный пес. Блестят клыки, разлетается из-под мощных лап подтаявший снег вперемежку с грязью. Уши пса вздымаются вверх на бегу и опадают, как крылья у летучей мыши. Он все ближе и ближе ко мне. Я и не думаю бежать от него или взбираться на ближайшую сосну, стою себе и улыбаюсь.

В паре шагов от меня пес резко, всеми четырьмя лапами тормозит, потом подходит ко мне и тычется носом в бедро. Я кладу ладонь ему на лоб.

— Набегался, Малыш? Пошли домой.

Он радостно виляет хвостом, выражая полное согласие со словами своего хозяина. Впрочем, по порядку.

Если бы не визит этого милого дедушки, я бы точно встретил Новый год дома, а тут… Сначала у меня открылась рана на боку, потом начало сильно болеть бедро, а следом сдался и весь организм. В итоге ночь с тридцать первого декабря на первое января я провел в палате, тупо валяясь перед телевизором и щелкая переключателем каналов. На экране мелькали излучающие радость грудастые девки и женоподобные мальчики, одни и те же на всех программах. Они пели, плясали, натужно шутили, а я хмуро глядел на все это великолепие, совершенно не разделяя царящего вокруг веселья.

А чему, собственно, радоваться? Меня поимели по полной программе все кому не лень. Одни избавились от ставшей ненужной крыши и даже попытались слегка сэкономить при расчете, другие моими руками расчистили поляну и просто пришли на готовенькое. И если ко вторым особых претензий, в общем-то, не было, то к первым их накопилась целая куча. В ту ночь я на полном серьезе пытался отказаться от денег, лишь бы оставить за собой право провести воспитательную работу среди шибко хитрых и жадных ребят из «Элит Трейда». Мне в ответ открытым текстом дали понять, чтобы я и думать об этом забыл. Вместо этого мне предложили взять денежку и заткнуться. К моему глубокому сожалению, так и пришлось поступить, потому что от таких предложений отказываться нельзя.

Не скажу, чтобы моя жизнь до этого случая протекала мирно и скучно. Много раз добрые люди в разных странах на разных континентах пытались вычеркнуть меня из списка живых и, просто, щедро отсыпали звездюлей. В каждой проводимой мной операции меня обязательно били (порой — ногами и подручными предметами). Когда я ушел со службы и стал работать исключительно на самого себя, эта славная традиция не прервалась. Я даже как-то ко всему этому привык и научился относиться к полученным травмам и разного рода подлым подставам с философским спокойствием. В этот раз не получилось. События последних дней, видимо, стали той самой лишней соломинкой, которая в итоге и сломала хребет верблюду, а сам я — тем самым покалеченным верблюдом, а может, даже ослом. Не то чтобы я обиделся и впал в слезливую меланхолию, просто стало очень паскудно на душе.

Страна не только закончила праздновать Новый год, но даже успела слегка протрезветь, а я продолжал валяться в больнице. Телепрограммы перестали излучать натужное веселье, его сменили некоторая растерянность и натужная бодрость. На экране замелькали чиновники всех рангов, старые и молодые, раздувшиеся от возросшего благосостояния и еще не уставшие, но все с обязательной государственной озабоченностью в очах и непременно с тщательно уложенными волосенками. Это у них как знак кастовой принадлежности: не успеет человек занять государственную должность, как обязательно первым делом начинает заботиться о собственной шевелюре. Еще пишет-читает с трудом, задницу толком вытирать не научился, а прическа, вот она, уже готова.

«Царевы слуги», самую капельку кося утомленными от беспрестанного вранья глазками, призывали население к спокойствию и Христом-богом клялись не бросить его в подступающую трудную годину. Подобно цирку лилипутов они носились по стране, стараясь везде засветиться и отметиться: с серьезным видом ходили по цехам загибающихся от безденежья заводов, брезгливо глядя под ноги, заходили в коровники и даже спускались с горных склонов на слабых ногах, подрагивая вялыми задницами, навсегда принявшими форму сидений начальственных кресел…

К началу февраля врачи сочли, что мне лучше долечиваться дома, и меня выписали.

— Чаще бывайте на воздухе, — посоветовал лечащий врач, — а еще лучше, поезжайте куда-нибудь на юг. Искупаетесь в теплом море, поваляетесь на песочке, и все наладится. Как вам эта идея?

— Прекрасно, — как можно искреннее ответил я. На самом деле, мне совершенно не хотелось ни к теплому, ни к холодному морю. Мне вообще ничего не хотелось, вернее, очень хотелось, чтобы все оставили меня в покое.

— Вот и славно, — заявил врач и достал из шкафа бутылку коньку. Мы выпили по рюмашке, и я отправился домой.

Войдя в собственную квартиру, я первым делом достал из шкафа красного цвета мобильный телефон и с большим удовольствием разбил его молотком, а «симку» утопил в унитазе, после чего упал на диван и отвалялся на нем без перерыва двое суток, покуривая и любуясь узорами на потолке. Время от времени я отвлекался от этих увлекательных занятий на непродолжительный сон, потом все начиналось сначала. Через два дня я с большим трудом совершил вылазку в ближайший магазин, прикупил съестного, вернулся домой и заставил себя поесть. С тех пор так и жил, валялся, а когда надоедало, вставал и бездумно шлялся по квартире, стараясь не обращать внимания на отражающуюся в зеркалах собственную постную физиономию. С каждым новым днем слабость в теле и общая апатия возрастали, и я понял, что тот день, когда я просто не смогу или не захочу встать на ноги, не за горами.