Джено и черная печать мадам Крикен - Страница 53

Мадам Крикен вздохнула, а Джено, еще не совсем пришедший в себя, подошел к другу вместе с Суоми.

— Ты спасен! — воскликнул он срывающимся от чувств голосом.

Красный Волк с большим трудом поднял правую руку и устало пожал ладони Джено и Суоми. Джено вытащил из кармана талисман и растроганно вручил его владельцу:

— Возьми. Он мне очень помог.

Руки Спокойного Медведя были сжаты в кулаки, а когда он разжал их, на его ладонях оказалось два ожерелья со свистками из лосиной кости. Он подарил их Джено и Суоми:

— Если подуть в этот свисток, не раздастся ни единого звука. Только мы с Красным Волком услышим их. Вы всегда можете рассчитывать на нас.

Суоми потрогала свисток и, улыбнувшись, надела волшебное ожерелье. Джено сделал то же самое.

— Аноки должен отдохнуть. У него мало сил, но он скоро поправится, — сказал Спокойный Медведь, когда восемь воинов заносили Аноки в вигвам.

Шаман попрощался со своими гостями и закрылся в Хижине семи потов, сказав мадам Крикен, что ему понадобится ее помощь.

— Разве Аноки не вернется в Аркс? — наивно спросил Джено.

— Сейчас нет. Он должен восстановиться, — объяснила Марго.

— Он останется таким же сильным, как прежде? — не унимался Астор Венти.

— Да. Ему только надо отдохнуть. А вам пора вернуться в черную печать. Вы думаете, что прошло всего несколько часов, а на самом деле уже истекли восемь дней интерканто, — сказала мадам Крикен.

— Восемь дней? Но мы же ничего не сделали во время интерканто! Мы должны были путешествовать с помощью разума, испытывая методы и техники магипсии. Как будем теперь объясняться с фон Цантаром? Нас исключат! Мы лишимся своих способностей! — заволновалась Суоми, опасаясь самого худшего.

— Это лучший интерканто, который вы могли совершить с вашим опытом антеев. Двери печати откроются для вас без проблем, и ни один мудрец, даже фон Цантар, никогда не узнает, какими экспериментами вы занимались, — хладнокровно сказала сапиенса.

— Вы говорите, что никто не догадается, что мы были здесь? — спросил Джено.

— Никто. Важно лишь то, что Аноки жив, и вы должны думать только об этом. Он скоро вернется в Аркс. — Мадам сняла шляпку и погладила Наполеона, замурлыкавшего от удовольствия.

— Большое О! Полная билокация! Трое мудрецов ее восстановили! — неожиданно воскликнул Джено.

— Что ты говоришь? — Марго посмотрела на него в недоумении.

— Мадам, вот прочтите это письмо кречета. Видите, Руа написал, что три мудреца должны разблокировать Большое О, которое вы закрыли, когда уходили. Возможно, Аноки должен вернуться именно так… совершив полную билокацию. — И Джено передал француженке измятый лист.

Мадам Крикен прочла его, пользуясь светом костра:

— Но если Большое О разблокировано, тогда фон Цантар может узнать, куда я бежала, и выследит меня. Он может прибыть сюда и…

Джено прервал ее, объяснив, что Набир, Эулалия и Стас никогда не откроют суммусу сапиенсу эту тайну. Сокол написал письмо своей кровью, а значит, ему можно верить.

С высоты тотема гордый Руа слушал и наблюдал за всем, что происходит.

— Возможно, Большое О нужно было разблокировать для того, чтобы Аноки мог тайно вернуться в Аркс, — рассудительно заметила Суоми. — Он не может войти в ворота, потому что не выходил из них: Строгие часы не звонили.

— Очень хорошо. Это, несомненно, самое верное объяснение. — Марго погладила девочку по щеке.

Вигвам снова открылся, и показавшийся в дверях Спокойный Медведь окликнул ее:

— Идите сюда. Аноки должен сказать вам одну важную вещь.

— Иду, но вначале прочитай это письмо кречета. Полная билокация послужит, чтобы вернуть Аноки в Аркс Ментис, — объяснила мадам, подходя к шаману.

Спокойный Медведь прочитал письмо и поднял взгляд на тотем. Руа издал стрекочущий клекот.

— Да. Кречет — духовный наставник, — сказал Медведь, — но сейчас Аноки не может совершить полную билокацию. Он ослаб. Теперь же он хочет поговорить с вами и с Джено.

Астор Венти первым вошел в вигвам. Аноки лежал, распластавшись на ковре. Он медленно поднял голову и сказал:

— Пока я висел в Уффиосерво, я испытал очень сильные чувства, и у меня было множество видений. Неожиданно передо мной появился сокол.

В это мгновение в вигвам влетел сокол и сел Аноки на грудь. В клюве он сжимал крохотный клочок бумаги.

— Возьми его, я знаю, это тебе, — сказал Аноки, оборачиваясь к Джено.

Астор Венти побледнел: обрывок бумаги оказался фотографией малыша лет трех, белокурого и улыбающегося. Он вытащил из кармана брюк порванный снимок отца и дрожащими руками соединил оба куска: края совпали!!!

Мадам Крикен попыталась помешать Джено, но Спокойный Медведь остановил ее:

— Прекратите. Все должно проясниться.

— Что это значит? — воскликнул Джено. — Кто этот мальчик? Почему он рядом с моим папой?

— Этот малыш — тоже член твоей семьи, — сказала мадам Крикен низким голосом. — Я не могла рассказать тебе все сразу. Но теперь…

— Ты сам должен узнать его, — перебил ее Спокойный Медведь, обращаясь к юному антею.

Джено снова взглянул на фотографию, посмотрел в глаза Красному Волку:

— Ты знаешь, кто этот мальчик?

Аноки покачал головой:

— Не знаю.

Мадам Крикен затаила дыхание, Спокойный Медведь остался невозмутимым. Суоми решительно сказала:

— Я чувствовала, что на порванной фотографии был ребенок. Я еще спросила тебя об этом, помнишь?

— Да, правда. Но что это значит?

Кречет вспорхнул и положил окровавленные лапы на тот фрагмент фотографии, где был ребенок. Спокойный Медведь вышел вперед:

— Джено, капни каплю своей крови на ту половину фотографии, где твой отец.

Мальчик ничего не понял, но сделал так, как советовал старый шаман. Он с силой прижал указательный палец левой руки к острию копья сиу, и из раны брызнула кровь.

Одна капля упала точно на снимок его отца.

Кровь сокола смешалась с кровью Джено, и фото расползлось, как желе. Затем снова стало целым и невредимым — без единого разрыва. На фотографии, сделанной много лет назад, Пьер Астор Венти был запечатлен с белокурым мальчиком.

Гладя портрет отца и всматриваясь в радостное лицо мальчугана, Джено заплакал.

— Этот малыш вырос. Ты познакомился с ним в Арксе, — наконец выдавила из себя мадам Крикен.

Сердце Джено бешено забилось. Щеки его покраснели. Не в силах больше сдерживать свои чувства он выкрикнул одно-единственное имя:

— Рене!

Мудрая кивнула, Спокойный Медведь закрыл глаза, а Суоми, прижав к груди белую трость, трижды повторила имя любимца фон Цантара. Сокол принялся описывать круги над головой Джено.

— Значит, Рене мой брат! Он был похищен вместе с моими родителями. Почему вы ничего не сказали об этом, синьора? — с обидой в голосе спросил он Марго.

— Я не могла. Рене пил Клонафорт и начал превращаться в вундеркинда, чудо-ребенка. Хотя ему было всего три года, он уже мог представлять опасность. Поэтому фон Цантар решил похитить и его. Я не могла ему помешать в этом. Все одиннадцать лет Ятто воспитывал Рене, обучал его искусствам магипсии и формировал его разум. Мы с твоим дядей Флебо были уверены, что он поможет тебе в поисках родителей, — сказала мадам Крикен. — Но учти, твои брат не сможет помочь тебе, пока не освобожден сокол.

Слова сапиенсы прервал кречет. Расправив крылья, он вцепился когтями в барабан и окровавленной лапой написал:

— Я готов тебе помочь! — взволнованно выкрикнул Джено. — Но как?

Сокол не ответил, да и не мог ответить.

Перед глазами Джено мелькнуло надменное лицо суммуса. Мальчик почувствовал себя сильным, почти непобедимым. Ему хотелось крушить скалы и дробить камни, чтобы выплеснуть свой гнев. Он снова обратился к соколу:

— Я скоро вернусь в Аркс. Ятто не имел права держать тебя в плену и разрушать мою семью. Я буду с ним бороться!

— Я с тобой! — вымолвил Аноки, прежде чем погрузиться в сон. — Я воин сиу и держу свое слово.