Джек Сумасшедший король. Компиляция (СИ) - Страница 77

– Эй, уважаемый, где обычно хранится эта полезная штучка? – уточнила принцесса.

– А вот этого я вам не скажу, – задумчиво протянул огненный демон. – Во-первых, стол кончился. А во-вторых, честно говоря, и сам не знаю. Хозяин знал, да забыл. Но ведь ему и вспоминать не надо. Щелкнул пальцами, сказал, прочел, листок опять исчез. Эх, девочки-девчоночки! А не угостите ли меня еще чем-нибудь? Так славно разговорились, даже жаль вас отпускать…

– Это что же вы тут делаете?! – раздался сверху возмущенный голос джинна Лю-ля-ке-Баба.

Девушки вздохнули, взяли в охапку волшебные вещи и, попрощавшись с демоном, пошли по лестнице наверх. У люка их встретил рассерженный джинн:

– Почему не слушаетесь? Зачем в тайную комнату ходили? Зачем вещи брали? У, хулиганки нехорошие!

– Накрывай-ка на стол, дорогой ты наш, – подумав, решила Шелти. – Глядя на этого обжору внизу, я тоже проголодалась.

– И я, – призналась дочь султана. – Лю-ля, ты есть хочешь?

– Что? – От удивления джинн даже прекратил ругаться.

– Ну, ведь ты все носишься, работаешь, убираешь, следишь за нами, ни минуты покоя. Хватит! Садись, мы все сами накроем, – поддержала охотница.

Девушки поставили на ковер деревянный столик, и Гюль-Гюль произнесла заклинание:

– Дастархан, встречай гостей!

Маленький столик мгновенно сервировался на три персоны. Гюль-Гюль разлила вино, все трое подняли хрустальные бокалы, чокнулись.

– За знакомство! – предложила Шелти.

Подруги выпили, а джинн неожиданно… заплакал. По его морщинистым щекам текли крупные слезы, капая в вино. Девушки с чисто женским состраданием бросились жалеть несчастного. Джинн разревелся еще пуще, сбивчиво пытаясь что-то объяснить:

– Никогда… за всю службу… Ни разу за все триста лет! Ему это… это и в голову не при-хо-ди-ло-о-о-о… А я ведь… я тоже… У меня же душа есть! И сердце… я же не ка-мен-ный… Ишачу тут… с утра до ночи… Хоть бы кто спасибо сказал! Мне что надо? Мне… много не надо… «Спасибо, Лю-ля-ке-Баб-джан!» – и все…

– Ну, не убивайся ты так, – утешали девушки. – Вот, выпей, закуси инжиром и полегчает.

– Вы… меня за стол сажаете… Поите, кормите, не брезгуете старым джинном… А он? Я ему столько лет… служу… Лучшие годы! Ни разу… стакан воды… ни разу не предложил… Уйду я от него! Клянусь шайтаном, все брошу и уйду. Не хочу… не могу так больше жить. Еще налей, уважаемая. Спасибо… – Джинн выхватил у Шелти весь кувшин и мигом его опорожнил. На дастархане тут же появился другой.

– Подруга, как бы его не развезло от такого количества, – шепотом просигналила Гюль-Гюль.

– Но он джинн. Разве джинны пьянеют? – удивилась дочь рыцаря.

– О Аллах, откуда я знаю?! Но ты только взгляни на него, он за вторым потянулся. Смотри, смотри… он же пьян!

– О… пр…кр…сные пэри моей души! – Икнув, Лю-ля-ке-Баб оглядел подружек самым любящим взором. – Вы оби… обе… обеи… просто пре-ле-с-ть! Да я для вас… Ик! Что только захотите… Ик! Пусть он тока… это… того… в смысле… то есть… образно говоря… Пусть тока поп-ро-бу-ет… вас пр… вр… тить! В баш-ма-ки… Да я… Ик! Его сам… пр… вр… щу – в валенок сибирский!

– Лю-ля-ке-Баб, шел бы ты спать, – ласково попросила Шелти. – Завтра встанешь, мы тебя опохмелим, а сейчас баиньки.

– Как будет… уг…годно, моей зо-ло-то-во-ло-сой госпоже! Сюшию… и того… этого… по…в…нуюс-ся!

Джинн с третьей попытки хлопнул-таки в ладоши и исчез. Девушки в одиночестве довершили ужин.

– Пойдем ко мне, – предложила принцесса. – Надо еще вещи разобрать и определиться с планами на завтра. Интересно, а где шляется наш престарелый жених?

– Понятия не имею, но чем дольше его не будет, тем лучше. Главное, что мы завербовали в свои ряды серьезного союзника.

– Не забудь, как говорил о нем огненный демон: Лю-ля-ке-Баб робок и нерешителен.

– Но у него добрая душа и… он наш друг!

К вечеру Лагун-Сумасброд объявил привал. Восточный волшебник, помудрив над костром, сотворил котел, полный ароматного плова. После ужина оба старика нижайше попросили Мейхани-джан заняться починкой ковра-самолета. Девушка согласилась, тряпичный слон был тут же возвращен в прежнее лоскутковое состояние, а пока волшебники под руководством Мейхани раскладывали на песке сложный узор персидского ковра, Сэм вновь принялся донимать засыпающего Джека:

– Плохо мне…

– Я тебе говорил, не налегай на плов, он очень жирный.

– Да при чем здесь плов?! У меня душа болит!

– А… это, конечно, серьезнее, – сонно пробормотал Сумасшедший король, поворачиваясь на другой бок.

– Понимаешь, какое дело… Запутался я, – продолжал тихо жаловаться белокурый пес. – Шелти твою мы, разумеется, спасем, и принцессу тоже. Меня вот что беспокоит: куда мы потом Мейхани денем? Заботит меня ее судьба, и все тут! Может, ей место при султанском дворце выхлопотать? Но ведь она простолюдинка, ее выше посудомойки ни за что не поставят. Может, ей денег дать? Лагун из султана крупную сумму вытрясет, они за спасение дочери договаривались. Хотя… она гордая, может и не взять. И потом, я… я к ней привык! Она уйдет, а мне может стать скучно. Помнишь, как она поцеловала меня в нос, там, у оазиса? Что делать, ума не приложу… Ведь если я спасу принцессу, она непременно потребует, чтобы я на ней женился! Спору нет, Гюль-Гюль очень красивая девушка, и приданое, и положение, но… Что же ты спишь, когда мне так плохо?!

– Ахм… хр…хр-р-р… – просыпаясь, ответил Джек.

– Все ясно, – скорбно покачал головой Вилкинс. – И этот человек называет себя моим другом. Ах, в мире нет совершенства!

Убедившись, что последнее слово осталось за ним, песик повалился на бок и, сладко потянувшись, уснул рядышком, грея пушистой спиной Сумасшедшего короля. Престарелые волшебники закончили свою сложную мозаику, наколдовали для работы нитки, новые иголки и магические лампы, дающие хороший свет на всю ночь. Впрочем, сама Мейхани была уверена, что справится с заданием за несколько часов. Все давно спали, когда она, спустя уже часа четыре, делала последние стежки. Работа оказалась не столь легкой, к тому же, забыв попросить наперсток, девушка исколола себе все пальцы. Но все-таки летающий ковер был починен. Загасив лампы, она осторожно подошла к заколдованной веревке, которой Лагун вновь опоясал место стоянки, и, произнеся нужное заклинание, вошла в круг. Через минуту веревка заиграла синими искорками – магическая защита была восстановлена. Мейхани прилегла было спать, но непонятное чувство тревоги охватило ее. Она уговаривала себя, что никто не сможет безнаказанно переступить охранный барьер, и все равно не могла уснуть. На мгновение ей даже показалось, будто при слабом свете догорающего костра она видит маленьких странных существ, выстроившихся вдоль охранной веревки. Она встала и подошла посмотреть поближе, но никого не обнаружила. Девушка вернулась на прежнее место, легла и… явственно услышала скрип песка. Словно кто-то рыл нору, продвигаясь под землей к их лагерю. Мейхани вскочила в тот самый момент, когда первый ракшас уже выбирался на поверхность. Это был маленький мускулистый демон ростом не больше ладони, очень похожий на уродливую обезьянку с драконьим хвостом, острыми зубками и перепончатыми крыльями. Обомлевшая от страха Мейхани круглыми глазами наблюдала, как больше десятка злобных тварей повылазило из песка, миновав таким образом охрану Лагуна. И лишь когда один нацелился в горло Сумасшедшего короля, Мейхани неожиданно для самой себя выбросила вперед руку с зажатой в пальцах иглой. Демон взвыл и… рассыпался пеплом! Девушка завизжала так, что спящие путники буквально подпрыгнули на месте. Джек первым понял, что происходит. Серебряный меч со свистом рассек воздух, зацепив при этом не меньше трех взлетевших тварей. Маленькие демоны вились вокруг, атакуя людей, стараясь укусить, оцарапать, вцепиться в волосы. Мейхани тыкала во все стороны иголкой, отважно зажмуривая глаза. Лагун сбивал врагов точными электрическими разрядами, срывавшимися у него с кончиков пальцев. Байрам-Бабай сотворил сачок для ловли бабочек и успешно накрывал им очередного демона. Прошло не менее получаса яростной схватки, прежде чем все исчадия ада были перебиты.