Джек Ричер, или Дело - Страница 6

– Ну а потом?

– Ну а потом, на третий день после возвращения, батальон получил недельный отпуск.

– И все они двинулись в город.

– Все до единого.

– Заполнив Мейн-стрит и прилегающие кварталы.

– Там, где расположены бары.

– А в этих барах они встречались с местными женщинами.

– Как обычно.

– И Дженис Мэй Чапман была местной женщиной.

– И, как говорят, относилась к этим парням по-дружески.

– Ужасно, – покачал головой я.

– Она была изнасилована и покалечена, – грустно добавил Гарбер.

– Как именно?

– Я об этом не спрашивал. Я не хочу об этом знать. Ей было двадцать семь лет. Джоди ведь тоже двадцать семь.

Джоди – его единственная дочь. Его единственное дитя. Самое любимое существо на свете.

– Как она? – спросил я.

– В полном порядке.

– А где она сейчас?

– Она адвокат, – ответил он, как будто я задал вопрос о том, кем она работает, а не где сейчас живет. Затем, повернувшись ко мне, спросил: – А как твой брат?

– С ним, насколько мне известно, тоже все в порядке, – ответил я.

– Он все еще в Министерстве финансов?

– Насколько мне известно, да.

– Он был хорошим человеком, – задумчиво произнес Гарбер, словно уйти из армии было для него все равно что умереть.

Я промолчал.

– Так что ты намерен предпринять там, в Миссисипи?

Это было, если помните, в 1997 году. И я ответил:

– Мы не можем исключить из дела местное отделение полиции. Ни под каким видом. Но мы также не можем взять на себя проведение каких-либо экспертиз и не можем воспользоваться имеющимися в их распоряжении ресурсами. Поэтому надо предложить им помощь. Мы должны направить кого-то к ним. Мы можем выполнить любые работы на базе. Если это дело рук кого-нибудь из келхэмских парней, мы поднесем им его на блюде, как того требует правосудие, но мы сможем сохранить в тайне то, что обязаны сохранять.

– Не так все просто, – подумав, сказал Гарбер. – Ситуация ухудшается.

– Каким образом?

– Командир батальона «Браво» – парень по имени Рид Райли. Ты его знаешь?

– Это имя я слышал так же часто, как звон колокола.

– В этом нет ничего удивительного. Его отец Карлтон Райли.

– Вот черт, – вырвалось у меня.

Гарбер согласно кивнул.

– Сенатор. Председатель Сенатской комиссии по делам Вооруженных сил. Он может стать для нас лучшим другом или злейшим врагом, в зависимости от того, в какую сторону подует ветер. А ты ведь знаешь, каково иметь дело с такими парнями. То, что его сын служит капитаном в пехоте, приносит ему миллион голосов. А если его сын к тому же еще и герой, то число голосов удваивается. Я даже не хочу и думать о том, что случится, если один из молодых парней батальона Райли окажется убийцей.

– Нам надо сейчас же послать кого-то в Келхэм.

– Вот для этого мы с тобой и встретились.

– Когда, по-твоему, я должен быть там?

– Я не хочу посылать тебя туда, – ответил Гарбер.

Гарбер сказал мне, что, думая о том, кому поручить работу в Келхэме, остановил свой выбор не на мне, а на только что произведенном в майоры военной полиции Данкане Мунро. Выходец из семьи военных, «Серебряная звезда», «Пурпурное сердце» и так далее и тому подобное. Он только что завершил какую-то важную работу в Корее и в настоящее время выполнял что-то особо значительное в Германии. Он был моложе меня на пять лет и, как я слышал, сейчас был в точности тем, кем я сам пять лет назад. Мы с ним никогда не встречались.

– Он вылетает сюда вечером, – объявил Гарбер. – Расчетное время прибытия что-то в районе полудня.

– Тебе пришлось звонить, – сказал я. – Так мне кажется.

– Это деликатная ситуация, – ответил он.

– Очевидно, – я пожал плечами. – Слишком деликатная для меня, насколько я понимаю.

– Только не раздувай из мухи слона. Ты нужен мне для другого дела, которое, я надеюсь, покажется тебе тоже важным.

– И что это?

– Тайная операция, – ответил он. – Вот поэтому я счастлив, что у тебя такие волосы. Неровно подстриженные и неопрятные. Есть два предмета, на которые мы совершенно не обращаем внимания, когда проводим тайные операции. Волосы и туфли. Туфли ты можешь в любой момент купить в «Гудвилле»[8]. А вот волосы в любой момент ты купить не можешь.

– И где будет эта тайная операция?

– Конечно же, в Картер-Кроссинге, штат Миссисипи. За линией постов. А в городе ты появишься внезапно, под видом бесцельно слоняющегося отставника. Тебе знаком такой тип людей. Ты будешь изображать из себя парня, который чувствует себя там как дома, поскольку именно к такой окружающей среде он и привык. Ты произведешь на всех благоприятное впечатление. Установишь дружеские отношения с местными правоохранителями и будешь использовать эти отношения для того, чтобы, не привлекая к себе внимания, следить за тем, что и они, и Мунро ведут свои дела абсолютно правильно.

– Ты хочешь, чтобы я выдавал себя за гражданского?

– Это не так уж трудно. Мы же все сделаны примерно из одного теста. Ты в этом убедишься.

– Надо ли будет мне вести активное расследование?

– Нет. Твоя задача будет заключаться лишь в том, чтобы наблюдать и сообщать. Ты будешь словно преподаватель, оценивающий результаты тренировки. Ты же занимался такими делами раньше. Был моими глазами и ушами. Это дело должно быть выполнено абсолютно правильно.

– Понятно, – сказал я.

– Еще вопросы есть?

– Когда я отбываю?

– Завтра утром, первым рейсом.

– А что в твоем понимании означает, что это дело выполняется абсолютно правильно?

Гарбер молча поерзал на своем кресле, но не ответил на этот вопрос.

Вернувшись в казарму, я принял душ, но не побрился. Тайная операция – это та же работа по Станиславскому, в этом Гарбер прав. И мне был знаком тип человека, которым я должен был стать. Да он, этот тип, знаком любому солдату. В городах, расположенных по соседству с базами, полно парней, по тем или иным причинам списанным из армии, но они никогда не поселяются дальше мили от базы. Некоторым удается закрепиться на выбранном месте, некоторых вынуждают переселяться, но и те, кто переселяется, в конце концов обосновываются в городе, расположенном рядом с другой базой. Все то же самое, хотя и другое. Но эта та жизнь, которая им известна. И они чувствуют себя в ней вполне комфортно. Они продолжают придерживаться некоторых глубоко укоренившихся в их сознании принципов армейской дисциплины, словно это старые неизбывные привычки, похожие на цепи в структуре ДНК, – однако при этом они напрочь забывают о правилах личной гигиены. Глава первая, раздел восьмой, параграф второй перестают оказывать влияние на их жизни. Поэтому я не брился и не причесывался. Лишь просушивал волосы.

Потом я вывалил всю свою одежду на постель. Идти за туфлями в «Гудвилл» не было необходимости, поскольку у меня уже имелась подходящая пара. Примерно двенадцать лет назад я находился в Великобритании и купил там пару прочных коричневых башмаков в отделе для джентльменов в деревенской лавке, вокруг которой на много миль не было ни одного подобного магазина. Большие, тяжелые, крепкие и надежные башмаки. Они были в хорошем состоянии, хотя выглядели немного поношенными и сморщенными. В особенности задники и каблуки.

Я поставил башмаки на постель, где они оказались в одиночестве. Других личных вещей у меня не было. Вообще никаких. Даже носков. В ящике комода я обнаружил старую армейскую футболку, хлопковую, цвета хаки; когда я получал ее, она была плотной, с ярким рисунком, который сейчас почти исчез от многократных стирок, а ткань стала тонкой, как шелк. Я решил, что такая футболка мне подходит, и положил ее рядом с башмаками. После этого я дошел до гарнизонной лавки и побродил между стеллажами, куда не заглядывал уже невесть сколько времени. Я отыскал там пару парусиновых штанов цвета черного кофе и рубашку с длинными рукавами, изначально красно-коричневую, но это было еще до стирок, а теперь швы выцвели и приобрели непонятный розовый оттенок. Я не сильно обрадовался находке, но это оказалось единственным, что подошло мне по размеру. Продавалась рубашка со скидкой, что меня тоже устраивало, да и выглядела вполне гражданской одеждой. Я видел на людях вещи и похуже. А эта рубашка была, что называется, на все сезоны. Я не знал, какая будет температура в марте в северо-восточном углу штата Миссисипи. Если будет жарко, я смогу закатать рукава. Если холодно, смогу их опустить.