Джайв на антиграве (СИ) - Страница 2

Она стояла в дверях - в голубом трико, делающем ее похожей на настоящего мотылька. Смущенно отвела взгляд.

– Пойдем тренироваться? Осталось всего четыре дня...

Антон порывисто вскочил, закружил ее на руках.

– Ты мой самый чудесный мотылек!

И безумный джайв поднял их над синими клетками антиграва: раз-два-три-четыре-три-четыре...

Повинуясь движению руки, изображение замерло, развернулось, показывая зал в другом ракурсе. Остановленные в танце пары застыли в воздухе в самых невероятных позах, над ними неподвижно сгрудились гирлянды пузырей, лица в зале слились в бледное пятно.

И стал отчетливо виден притухший синий квадрат антиграва. Один из 64 квадратов стандартного покрытия, чуть не погубивший Сирилл.

Антон почувствовал, что руки у него все еще дрожат. Если бы он, каким-то шестым чувством, позвоночником, не ощутил неладное, не успел перехватить руку падающей партнерши... А падение с семи метров на таких ускорениях - чертов неисправный антиграв!

Он попытался взять себя в руки. Прошелся пружинящим шагом по комнате, подбросил на ладони коробочку с успокоительным, задумчиво свернул крышку. В Сирилл он впихнул три пилюли: бедного мотылька совсем деморализовало это падение. Они не дошли даже до полуфинала, а ведь имели все шансы.

Винг решительно убрал пилюли и вернулся к записи. Невероятно: безотказный антиграв моргнул точно в тот миг, когда Сирилл находилась внутри поля именно этой клетки. Будто специально подстроено. Да нет, чушь, он изучал механизм антиграв-покрытия: вывести из строя одну-единственную область, да еще и на время - совершенно невозможно.

А если возможно? Но тогда кому это надо?

Он бездумно прокручивал старые записи. Если говорить о преднамеренности, придется смириться, что существует целый заговор против антиграв-джайва. Ибо за последнее время даже он сам не единожды был свидетелем отказов безупречного и многократно проверенного оборудования.

Чемпион мира прошлого года Штерн Козинский сломал шею во время тривиального движения - ни с того, ни с сего рухнул вниз из сальто. Конечно, медицинские достижения пузырей поставят его на ноги, но вернуться в джайв ему будет сложно.

Анита Краснова, с которой Антон дружил еще в школе, бросила спорт после того, как в финале крупного турнира отказали "гермесы" - датчики, которые позволяют танцору взаимодействовать с антиграв-покрытием пола. Если бы Аните не удалось попасть в страховочную зону, итог мог оказаться печальным.

Пашка Зогерман и Виола Ветер - из разных пар. Столкнулись на показательных выступлениях. Тоже вещь невозможная, чувство пространства вырабатывается у будущих спортсменов чуть ли не с рождения. Причем кто из них потерял ориентацию, кажется, так и не разобрались, а поломались оба солидно - скорости-то нешуточные.

И теперь Сирилл...

То, что судьи порой необъективны - не секрет для любого спортсмена. В тех видах спорта, где нельзя отследить объективный результат, подкуп - самое обычное дело. И пусть в последние годы кажется, что баллы танцорам раздаются просто "с потолка", это не главное. Если ты на голову выше остальных, тебе просто не посмеют откровенно занизить балл. Но вот эти несчастные случаи - а сколько их произошло за последнее время - заставляют задуматься.

Неприятности щедро достаются всем, а значит, подозревать соперников глупо. Да и может ли человек, не понаслышке знающий, чем грозит малейший сбой в рискованных движениях танца, подложить такую свинью пусть и обошедшему его противнику?

А человек, не знающий, может?

А не человек?

Антон понимал, что заходит уже слишком далеко. Похолодевшие пальцы покалывало в жутковатом предвкушении догадки. Кто или что противостоит антиграв-джайву?

Он выключил просмотр и накинул куртку. Словно оправдываясь перед собой, пробормотал:

– Кто-то же должен разобраться...

Винг прислонился к шершавой колонне, стараясь держаться незаметно. Потная ладонь судорожно комкала в кармане листовку: танцовщица антиграв-джайва в виде марионетки с деревянным лицом, а за ниточки ее дергает пузырь с самодовольной физиономией. И ржавая надпись поперек: "Под чью дудку танцует человечество?"

Худая фанатичная фигура на импровизированном помосте, горящие глаза обведены черными кругами. Проповедник - душа секты "Свободное человечество" Франц Обличитель.

– Вы здоровы, сыты, одеты, - узловатый палец Обличителя вонзался в толпу. - Но разве это ваша заслуга? У каждого из вас есть дом. Но разве вы построили его? Вы можете только протягивать руку за подачкой - снова и снова - как убогий нищий. Но разве вы убоги? Разве вы калеки? Разве вы не можете сами создавать?

Антон вышел на них после недолгих поисков: секта была разрешена официально, ни в каких противозаконных делах замечена не была, просто позволяла выпускать пар немногим не приспособившимся к уютному новому миру. Сам Франц Обличитель - в миру Франц Бенгли, профессор, физик, один из немногих продолжающих упрямо заниматься отсталой человеческой наукой, слыл оригиналом, но, как считалось, никакой угрозы не представлял.

И все же... Все же они открыто выступали против антиграв-джайва.

– Человек, рожденный на земле, стремится летать. Но почему в этом ему должны помогать бездушные твари? Дарители, не открывающие своих истинных целей? Благодетели, могущие оказаться губителями? Почему мы так легко отказались от собственных попыток воспарить? Не потому ли, что вам легче не утруждать свой мозг, переложить свои заботы на добренького пришельца и погрязнуть в лени и тупости?

Толпа загудела. Антон поймал себя на том, что тоже подался к помосту, не отрывая глаз от искаженного лица проповедника. Он не чувствовал, как впиваются ногти в судорожно стиснутые ладони, как конвульсивно дергается синяя вена на шее. Горящие глаза профессора-фанатика пронизывали его обвиняющим взглядом.

– Те из вас, что променяли землю на дарованный монстрами полет, что ублажают их своими танцами - разве они сами достигли высот? Они тоже получили милостыню и радуются, будто получили по заслугам. Кому нужны эти танцы: разве нам? Разве людям?

– Нет! - взревела подогретая толпа. Винг ощутил поднимающуюся в нем волну ярости - созвучную чувствам окружающих, но направленную совсем на другую цель.

– Они не знают, зачем это зрелище пришельцам, но и не хотят знать! Они готовы служить им бездумно за саму возможность полета. Но знают ли они, к чему ведет их танец? Что ждет их в конце?

– Нет! - всколыхнулась толпа, прижимая Антона к грубым доскам помоста.

– Что ждет их, доверившихся пришельцам?

– Смерть!

Винг взлетел вверх в стремительном прыжке, еще не успев осознать собственные намерения. Сознание фиксировало лишь рваные кадры: совсем рядом лицо Обличителя, почему-то не испуганное, лишь удивленное. Кулак, смачно врезающийся в это лицо, отброшенное тело неуклюже пытается подняться с колен.

– Убийца! - он не понимает, что это сам он хрипит, силясь вырваться из чьих-то стальных рук. Не видит, что несколько амбалов, перепоясанных ремнями силовой полицейской брони, заслоняют его от беснующейся толпы. Его взгляд фокусируется лишь на лице проповедника с прижатым к разбитому носу платком. Кровь капает на худую руку, но профессор не замечает этого, рассматривая агрессора с серьезным любопытством.

Его оттащили в темноту коридоров - уже безвольного, обмякшего и не столь уверенного в вине Бенгли. Без сопротивления выволокли на улицу под моросящий дождь. Сунули в руку пластиковую карточку.

– Профессор просил вас зайти завтра в семь вечера по этому адресу, господин Винг.

Охрана испарилась, оставив Антона в растерянности. Ведь он как будто нашел виновников происходящего? И что же все это значит?

Это значило маленькую гостиницу: крохотные комнаты, занавески в цветочек. Перед Антоном сидел не Обличитель уже, а профессор Франц Бенгли, чудак, занимающийся никому не нужной наукой. Мятый серый костюм совершенно преобразил его. Да и мог ли этот тихий обходительный человечек казаться одержимым фанатиком? Винг чувствовал, что истина ускользает от него.