Джаг - Страница 221

Джаг нервничал. Уже в который раз он подносил ложку ко рту, будучи не в состоянии проглотить ее содержимое. Он был настолько взволнован, что совершенно потерял аппетит.

Отодвинув от себя миску, до краев наполненную кукурузным супом, Джаг обвел взглядом сидевших рядом с ним ныряльщиков.

Было время перерыва. В некотором роде, середина дня. Обед подходил к концу, и над лагерем витал душок беззаботности, который вскоре должен был взорваться окриком Джетро, призывавшим пловцов приступить к работе.

Пока же начальник участка спокойно поглощал пищу, окруженный группой приближенных лиц, которые громко разговаривали и смеялись.

Кип, завсегдатай клана прихлебателей, искоса глянул на Джага, которому показалось, что он уловил едва заметную иронию в его глазах.

Словно облитый холодным душем, Джаг склонился над своей миской.

— У меня такое впечатление, будто все знают… — прошептал он, обращаясь к Кавендишу.

Сидя напротив него, разведчик механически ел, ни на что не обращая внимания. Замечание Джага не вызвало у него ни малейшей реакции. Судя по внешнему виду, он вступил в активную фазу мутации. Не слушая, что ему говорят, он, казалось, совершенно не интересовался происходящим вокруг него. Вернувшись ночью в лагерь, Джаг достал Кавендиша из лужи, отнес в палатку и хотел было посвятить его в тайну, но тот вел себя так, словно оглох. Потом Джаг понял, что разведчик все прекрасно слышал, однако поступавшая к нему информация не проникала в сознание, а лишь скользила по его поверхности, словно вода по оперению утки.

Джаг сильно сжал запястье Кавендиша, расплескав содержимое ложки.

— А если они все знают? Если они решили поиграть с нами, как кошки с мышками? — процедил он сквозь зубы.

Увидев бледно-голубые глаза разведчика, в упор смотревшие на него, Джаг устыдился своего жеста и разжал пальцы. Кавендиш был в отключке, и надеяться на него не приходилось. Его больше ничто не касалось, и Джаг остался один. Теперь именно от него зависело их будущее. Кроме того, разведчик превратился в балласт, от которого Джаг, конечно же, ни за что не захочет избавиться.

Предоставленный самому себе, Кавендиш снова принялся есть. Без всякого аппетита, как автомат.

Джаг с грустью смотрел на него. Куда подевался товарищ, которого он знал: зубоскал, ворчун, бродяга, покоритель пространств, жадный до золота, женщин и спиртного…

От этой яркой личности осталась лишь жалкая оболочка. Возможно, для остальных происшедшие изменения были неуловимы, но ведь Джаг знал Кавендиша уже не первый год…

Глаза разведчика сузились, нижняя челюсть выдвинулась вперед, мышцы потеряли былую упругость, походка стала неуклюжей. А сегодня утром Кавендиш вообще не произнес ни слова, ограничившись каким-то ворчанием в качестве ответа.

На плечи Джага внезапно свалился тяжелый груз безнадежности. Ему вдруг показалось, будто все, что он предпринял, — напрасный труд. Джаг очень страдал от того, что не может открыто проявить своих чувств. До сих пор он ни разу не оказывался в столь сложной ситуации. Всякий раз, когда необходимо было выкрутиться из очередной переделки, он полагался на свой инстинкт и свою мощь. Он дрался, надеясь только на себя, тогда как здесь… Здесь от него ничего не зависело. Ему выпала роль флюгера, обреченного ждать ветра. Джаг безумно хотел вскочить, взбудоражить остальных, вывести их из оцепенения, настроить на драку и первому ринуться в бой. Ему хотелось действий, а не пассивного ожидания.

Однако в нынешних обстоятельствах сила как раз и заключалась в умении ждать, ничем не выказывая своего беспокойства и нервозности. Джаг чувствовал себя, как чистокровка перед стартом. Не могло быть и речи о том, чтобы рвануться вперед раньше, чем будет дана отмашка флажком. Свое нетерпение приходилось сдерживать.

В голове у него роились тысячи противоречивых мыслей. Ему казалось, будто все знают о его замыслах, и он умирал от желания поскорее уйти под воду, чтобы проверить, на месте ли подключенный трубопровод и идет ли по нему газ? Джаг вдруг засомневался, что из его затеи что-то получится. Жива ли гигантская рыба-шар? Отреагирует ли она именно так, как он этого хочет? А если она жива, как долго ожидать ее пробуждения? Сколько пройдет времени, прежде чем монстр вернется к жизни и проявит себя?

Пловцы, подталкиваемые инстинктом, потянулись к озеру, не дожидаясь приказа Джетро.

Увидев в этом способ снять напряжение, Джаг встал и сказал:

— Пошли!

Разведчик никак не отреагировал. Джаг был вынужден вырвать у него почти пустую миску, забрать ложку и оторвать его задницу от сиденья. При этом Джаг постоянно искоса поглядывал по сторонам, беспокоясь о том, что за ним могут наблюдать.

Захватив с собой сетки, ныряльщики направились к черному озеру.

Едва Джаг погрузился в воду, как все его тревоги тут же исчезли. Водная среда подействовала на него умиротворяюще. Двигаясь за Кавендишем и стараясь не отстать от него ни на пядь, Джаг быстро погружался…

Неожиданно где-то в недрах метеорита стал зарождаться глухой рокот, и в следующую секунду сильнейший толчок смел все на своем пути.

Подхваченные мощным потоком, Джаг и Кавендиш были резко отброшены назад.

Влекомые сильным течением, они, словно щепки, неслись по галереям, пытаясь, насколько это было возможно, уберечься от ударов о стены.

Став безвольной игрушкой в жерновах водоворота, Джаг не испытывал ни малейшей гордости за результат своей работы. В данный момент он горько сожалел о том, что поторопился войти в воду. Он понимал, что каждую секунду играет со смертью. Бросаемый от стены к стене, он обдирал до крови кожу. От боли кружилась голова, останавливалось дыхание, но удары и толчки не прекращались.

Под воздействием сверхмощного давления, в недрах метеорита происходили стремительные сдвиги. Многие ныряльщики, влекомые бешено мчавшимся потоком, пролетали через галереи со скоростью артиллерийского снаряда и разбивали себе головы о скалистые уступы.

Неожиданно смещавшиеся глыбы перемалывали пловцов, как беспомощных насекомых. Те, кто чудом выскальзывал из ловушек, зачастую оказывались без руки или ноги…

Подхваченный глубинной волной, Кавендиш вскоре обогнал Джага и вырвался далеко вперед.

Близость смертельной опасности вернула разведчику его былую сноровку, и он с необыкновенной ловкостью и живостью мчался в сторону лагеря, указывая путь Джагу.

Наконец они вынырнули на поверхность черного озера и пулей вылетели на берег, где со стоном рухнули на землю, удивляясь, что остались живы. Глазам двух приятелей предстала ужасная картина. Первый же прилив опустошил лагерь. Все палатки были сорваны, разодраны в клочья и разметаны по всей территории. Более прочные постройки развалились, словно карточные домики, усеяв пещеру обломками.

Пленники пребывали в панике. Никто не понимал, что произошло. Земля была усеяна мертвыми телами и умиравшими. Другие, стоя на коленях, сжимали руками головы. Из носа и ушей у них шла кровь. Многие бестолково носились по лагерю, прибывая Джетро на помощь. Но начальник участка, неспособный что-либо предпринять, мчался к колодцу подъемника, к этой единственной ниточке, связывавшей пещеру с поверхностью.

Весь свод покрылся сетью трещин, из которых сочилась темная жидкость, сыпался мелкий песок золотистого цвета, вывалились какие-то коконы, которые при ударе о землю раскалывались, высвобождая огромных белых гусениц со щупальцами и кольчатых червей.

Поднявшись, Джаг испуганно оглядывался, не веря собственным глазам. Он и предположить не мог таких последствий. Разрушений было много, от них пострадали ни в чем не повинные ныряльщики, но в то же время ожидаемого эффекта не было.

Джаг резко обернулся, привлеченный странным шумом. Вся поверхность черного озера была покрыта пузырями, словно оно кипело. Газ с адским шумом вырывался на поверхность. Внезапно под сводом пещеры раздались панические крики уцелевших людей.