Дюна (шесть романов) - Страница 125

Пауль потянул себя за губу, словно в задумчивости, – «понял», – посмотрел наверх, на скалы, где стояли на страже фримены. Там был и Стилгар – Пауль сразу же вспомнил, что эту проблему еще предстоит решать, и радость его несколько поубавилась.

– Стилгар, – сказал он, – это Гурни Халлек, о котором я тебе не раз рассказывал. Он заведовал вооружениями в доме моего отца; он один из моих наставников в фехтовании и старый мой друг. И на него можно положиться во всем.

– Я слышал, – коротко ответил Стилгар. – Ты – его герцог.

Пауль вгляделся в темный силуэт Стилгара, стоявшего на скале над ним. Что заставило его произнести эти слова – « ты – его герцог»? И – вот эта почти незаметная интонация, словно на самом деле Стилгар хотел сказать что-то иное. Это совсем не похоже на Стилгара – вождя фрименов, который привык говорить то, что думал.

Мой герцог! – повторил про себя Гурни и по-новому взглянул на юношу. Да, раз Лето мертв, титул переходит к Паулю.

Вся картина фрименской войны на Арракисе выглядела теперь совершенно по-другому для него. Мой герцог!Гурни почувствовал, как в нем оживает нечто давно умершее и похороненное… Поэтому он лишь частью сознания воспринял приказ Пауля разоружить контрабандистов до допроса.

Однако, услышав, что те начали протестовать, Гурни вспомнил о своих обязанностях командира. Он резко повернулся.

– Вы что, оглохли? – рявкнул он. – Это – законный герцог Арракийский, правитель планеты! Повинуйтесь ему!

Ворча, контрабандисты подчинились. Пауль наклонился к Халлеку и шепнул:

– Вот бы никогда не подумал, что ты можешь попасться на эту удочку, Гурни!

– Поделом мне, – отозвался Гурни. – Могу поспорить, что слой Пряности здесь – не больше песчинки толщиной. Просто наживка…

– Ты выиграл… – ответил Пауль, наблюдая за разоружением контрабандистов. – Среди них есть еще люди моего отца?

– Нет. Нас далеко разбросало… Притом только немногие присоединились к свободным торговцам – большинство предпочло заработать, сколько нужно для оплаты дороги, и убраться с Арракиса.

– Но ты остался.

– Я остался.

– Потому что здесь Раббан, – утвердительно сказал Пауль.

– Я решил, что у меня не осталось ничего, кроме мести, – проговорил Гурни.

Необычно звучащий отрывистый крик раздался с вершины скалы. Гурни взглянул наверх и увидел фримена, размахивающего шейным платком.

– Податель идет, – сказал Пауль. Он поднялся на одну из скал – Гурни шел за ним – повернулся к юго-востоку. На полпути к горизонту двигался продолговатый холм – червь. За ним над песком поднимались облака пыли. Гигант шел через дюны прямо к скалам.

– Довольно большой, – заметил Пауль. Фабрика-краулер внизу, лязгая, развернулась на гусеницах, словно огромный жук, поползла в скалы.

– Жаль, грузолет сохранить не удалось, – вздохнул Пауль.

Гурни посмотрел на него, перевел взгляд назад, где дымились обломки сбитых фрименскими ракетами топтеров и грузолета. Он вдруг с болью подумал о погибших людях – своих людях – и сказал:

– Отец твой сильнее сожалел бы о том, что не смог спасти людей.

Пауль жестко взглянул на него – и опустил глаза. Спустя несколько секундной произнес:

– Да, Гурни. Они были твоими товарищами. Я понимаю. Но пойми и ты – для нас это были нарушители границ наших владений и чужаки, которые могли бы увидеть лишнее.

– Я это понимаю достаточно хорошо, – вздохнул Гурни. – Но теперь мне интересно посмотреть, что же такого лишнего мы могли бы тут увидеть.

Пауль поднял глаза и увидел хорошо памятную ему усмешку, напоминавшую волчий оскал, натянувшую кривой лиловый шрам на челюсти…

Гурни кивком указал на пустыню под ними. Повсюду видны были фримены, занятые какими-то своими делами. Как ни странно, никто не казался обеспокоенным приближением червя.

С дюн за полосой присыпанного меланжей песка, послужившего приманкой для контрабандистов, раздался ритмичный стук. Казалось, он отдается в ногах, передаваясь по земле. Гурни увидел, что фримены мгновенно рассыпались по песку вдоль пути, которым шло к скалам чудовище.

Червь скользил словно гигантская песчаная рыба. Он поднимался над песками и вновь уходил под сыпучие волны; кольца его перекатывались, огромное тело струилось. А в следующий миг Гурни, стоя на своей скале, увидел и то, как фримены ловят червя: крюковой ловко прыгнул вперед, гигант повернул, а затем весь отряд забрался наверх по его крутым, поблескивающим чешуей бокам.

– Вот, например, одна из тех вещей, которые вы не должны были видеть, – заметил Пауль.

– Ходили, конечно, слухи, легенды, – пробормотал Гурни. – Но эта штука – не из тех, в которые легко поверить с чьих-то слов, не увидев своими глазами. – Он покачал головой. – Все живущие на Арракисе страшатся этих чудовищ, а для вас черви – верховые животные!..

– Помнишь, как отец говорил о силе Пустыни? – спросил Пауль. – Так вот она! Вся планета – наша: и ни буря, ни зверь и ничто другое – не преграда для нас.

Для нас! – подумал Гурни . Для него «мы» – это фримены. И он говорит о себе как об одном из фрименов…

И Гурни вновь посмотрел в глаза Пауля, залитые глубокой фрименской синевой. Собственные глаза Халлека тоже тронула синева; но контрабандистам были доступны инопланетные продукты, и по глубине синей окраски можно было судить о положении контрабандиста среди вольных торговцев: чем она бледнее, тем богаче человек.

По отношению же к слишком отуземившимся контрабандистам употреблялось выражение «помечен Пряностью» – с несколько неодобрительным оттенком…

– Было время, мы не рисковали ездить на Подателе при свете дня в этих широтах, – продолжал Пауль. – Но теперь у Раббана не так много авиации, чтобы отслеживать каждое пятнышко в песках… – Он взглянул на Гурни. – И твои топтеры были для нас большой неожиданностью. Можно сказать, потрясением.

Мы… для нас…

Гурни потряс головой, отгоняя непрошеные мысли.

– Ну, не столько мы для вас, сколько вы для нас, – ответил он.

– А что говорят о действиях Раббана в деревнях и впадинах? – поинтересовался Пауль.

– Ну, например, что Раббан так укрепил поселения в грабенах, что вам не удастся нанести им серьезный урон. Что им надо лишь сидеть внутри своих укреплений, пока вы не растратите все силы на бесплодные попытки атак.

– Иначе говоря, они связаны. Загнаны за свои стены?

– В то время как вы свободны в своих передвижениях.

– Разве не этому ты меня учил? – усмехнулся Пауль. – Они потеряли инициативу – а кто потерял инициативу, тот проиграл войну.

Гурни понимающе улыбнулся.

– Наши враги там, где я и хочу их видеть. – Пауль посмотрел на Халлека. – Ну, Гурни, присоединишься ты ко мне, чтобы нам вместе завершить эту войну?

– Присоединюсь? – изумился Халлек. – Милорд, я никогда и не покидал свою службу! Это вы… ты покинул меня… покинул одного, заставив поверить в свою смерть. И я, оказавшись один, позволил себе некоторую передышку – ждал, когда смогу продать свою жизнь за подходящую цену. За жизнь Раббана.

Пауль молчал, смущенный порывом старого друга.

К ним по камням взбежала женщина. Ее глаза, которые только и виднелись в щели между капюшоном и лицевым клапаном, метнулись от Пауля к его спутнику и обратно. Она остановилась перед юным Атрейдесом – и Гурни не мог не заметить, что стоит она чересчур близко к Паулю и держит себя так, будто имеет на него особые права.

– Чани, – представил Пауль, – это Гурни Халлек, Помнишь, я рассказывал?

Она бросила еще один взгляд на Халлека:

– Помню.

– Куда поехали наши на Подателе? – спросил Пауль.

– Никуда, просто отвели его в сторону на время, чтобы мы успели спасти оборудование.

– Ладно, тогда… – Пауль замолчал, принюхиваясь к воздуху.

– Поднимается ветер, – кивнула Чани. Со скал окликнули:

– Эй, внизу! Ветер идет!

Гурни заметил, что фримены заторопились. Чего не сумел червь, сделал ветер – спугнул их. Краулер въехал на пологий каменный склон. Перед ним вдруг открылся проход в скалах – а когда машина скрылась внутри, камни вновь сошлись так плотно, что никто и не угадал бы здесь замаскированные ворота.