Дым и зеркала (СИ) - Страница 8

- Франк Эвре, вы обвиняетесь в нарушении Закона о рекламе, статья...

Да, да, там много статей, как в хорошем журнале. Сегодня все они уже не раз были оглашены - похоже, и самому судье порядком надоело. "ЭсЭндЭм" разобрали на винтики, а он - всего лишь один из них. Сейчас его последним спрячут в коробку, и можно будет идти отдыхать.

- Вам есть что сказать в свою защиту?

Франк мог ответить, что ему очень не хочется в тюрьму. Если бы он хотя бы в ничтожной мере считал себя невиновным, то попробовал бы придумать какие-нибудь замысловатые аргументы - несмотря на то, что с этим не справились ни адвокаты, ни директора компании, ни даже супермозг Лакруа. Но он знал, что виновен и заслуживает наказания, и поэтому самое большее, на что он мог пойти - это бросить мелкую монетку в машину судьбы и двинуться дальше, лишь взглянув через плечо, не прольётся ли из неё золотой ливень джек-пота.

- Я прошу заслушать показания Адалин Виртуа.

На девяносто девять и девять десятых процента он был уверен, что ему ответят что-нибудь вроде: "Это еще кто? Не задерживайте процесс, месье". Но брови судьи чуть заметно дрогнули в удивлении, а затем он пригласил мадмуазель Виртуа к присяге.

Франк бросал осторожные взгляды на судью, на остальных участников заседания: все они смотрели в одну точку - туда, где для него была лишь пустота. "С твоей Адалин уже общается много народу", - успел сказать ему Лакруа; судя по всему, рекламная программа действительно успела завоевать популярность. Судья внимательно слушал прекрасно знакомую ему девушку и кивал в такт тому, что его подсознание говорило её голосом, ныне неслышным для Франка. Слушали её и присяжные; некоторые - с долей неуверенности на лицах. Франк мысленно задавался вопросом, насколько реальна она для них; возможно, кому-то из членов суда уже являлся образ, так недавно представший перед ним в виде светловолосой девушки - а кто-то просто слушал судью и доверял его реальности, как своей.

Франк не знал, какие показания даёт Адалин. Он не смог бы сказать наверняка, с какой стати его должен покрывать адаптивный бот. Она была зеркалом, его собственным отражением, в которое он имел неосторожность влюбиться. И даже если бы она хранила память об одном из своих воплощений, об одном пакете данных, которое могло синхронизироваться с кусочком её личности где-то в недрах Сети - что из её слов могло бы изменить приговор нарушителю закона, уже одной ногой переступившего порог тюрьмы?..

Впрочем, он уже вверил свою судьбу случайности. Он готов был принять любой вердикт. И теперь, глядя в пустоту и слушая тишину, Франк думал лишь об одном - как он завидует тем, кто в этот момент видит и слышит Адалин.

...Когда его выводили из зала суда, Франк шептал:

- Она умница. Быстро учится.

Он не знал, насколько далеко зашли отношения председателя суда и адаптивного бота. Он до сих пор не верил, что сумел избежать и тюрьмы, и штрафа. Из всех наказаний для него выбрали то единственное, к которому он так долго стремился сам.

Нейроимплант в его голове был отключён.

Мир перед ним двоился и расплывался: глаза не привыкли видеть сами, без поддержки цифровых линз. Доступ к Сети был отрезан - теперь ему придётся полагаться на безнадёжно устаревшие и официально давно не поддерживающиеся электронные приборы. Франк чувствовал себя оглохшим и ослепшим. Но всё это меркло в сравнении с одной простой мыслью: он наконец-то был в реальности, абсолютной и несомненной.

Последняя дверь распахнулась перед ним, и Франк вышел в город.

Вокруг было темно. По шоссе сновали машины с отключёнными фарами. Покрытые ржавчиной фонарные столбы вдоль тротуаров заканчивались пустыми патронами. Фасады домов, ещё вчера казавшиеся чистыми и аккуратными, потрескались и осыпались. Вдали виднелись уродливые многоэтажки, уходящие в затянутое серым дымом небо.

Перед Франком замелькали красно-белые огни; он попятился, прикрыв и без того больные глаза рукой.

- Гражданин, - послышался механический голос, - пройдите к краю улицы. Ваш уровень доступа к дополненной реальности не позволяет контактировать с посторонними. Пройдите к краю улицы.

Зависший перед ним дрон с надписью "Префектура полиции Парижа" выпустил пару щупалец, на которых блеснули электрические разряды, и Франк поспешил прижаться к облезлой стене. Беззаботно беседуя, мимо прошла молодая парочка: их глаза уверенно смотрели сквозь него в темноту, наверняка видя яркие огни рекламных баннеров, ухоженные улицы и пышные кроны деревьев.

Нога Франка поехала в луже грязи под стеной, но он удержал равновесие, с лёгкой улыбкой глядя вслед удаляющимся прохожим.

У Лакруа, выбравшего дым и зеркала, был нулевой уровень блокировки виртуальности; у Франка он теперь был стопроцентный. Пусть он потерял доступ к половине благ цивилизации, утратил связь с Сетью, лишился возможности общаться со всеми, кроме таких же парий... В его распоряжении наконец-то оказалось главное сокровище современного мира - истина. И он вспомнил то, что ему так недавно и так давно говорила о реальности виртуальная девушка. Чтобы сделать мир лучше, нужно знать, каков тот на самом деле.

И глядя на заброшенную за ненадобностью реальность, Франк понимал, что ему всегда будет хватать работы.

- Париж, - прошептал он, глядя на тёмный остов города перед ним, - я люблю тебя.