Дыхание ненависти (СИ) - Страница 55
24 глава "Уничтожь меня"
Жизнь — самое важное и ценное, что дано человеку от рождения, чаще всего мы этого не ценим. Разбрасываемся и распоряжаемся ей, как хотим, совсем позабыв о правилах приличия. В этом современном грязном мире стала актуальна возможность покупки бесценного ресурса: пересадка органов, переливание крови и всевозможные пластические операции. В погоне за дополнительным временем, лишним годом, люди сходят с ума, не замечая того, что уничтожают друг друга быстрее, чем проходящие десятилетия. Но правда в том, что жизнь, это не бесконечный поток энергии, это время, и весьма ограниченное, которое нужно использовать во благо, и не только для самого себя. Вот только мое существование скорей нечто бесполезное, и если было бы возможно отдать свою временную отметку жизни, я бы незамедлительно это сделала, потому что мне больше нет смысла поглощать кислород этой планеты, мне больше не для кого это делать…
Мои руки напоминают окоченевшие ветви деревьев, они почернели от холода и грязи, приобретя не самый симпатичный вид. Довольно сложно подняться в сидячее положение, поэтому я не шелохнулась с того момента, как пришла в сознание. Наконец, решаюсь приподняться, но резкая боль в пояснице мешает и возвращает в лежачее положение. Пытаюсь снова, ставлю ладони на песок, перемешанный с тонким слоем земли, напрягаю каждую ослабленную мышцу, но этого мало, хватило лишь для того, чтобы подняться на корточки. Место, где я была, оказалось сараем или хлевом, но это точно не подвал, здесь есть широкая деревянная дверь в стене и, кажется, оттуда дует ветер. А может, это всего лишь мои догадки. Я снова попыталась подняться, на этот раз я подползла к стене из красного кирпича и ухватилась за одну из выемок, а потом за другую, кое-как я смогла успешно поднять свое отвратительное тело, которое превратилось словно в оловянное. Опираясь на стену, заплетаясь ногами, я подползла к двери, та оказалась закрыта, пытаться делать что-то дальше, было уже бесполезно, моих сил не хватит даже еще на пару лишних шагов. Но мое одиночество в этом изоляторе было недолгим. Дверь заскрипела и я сама повалилась на землю, молча посмотрела на них снизу вверх, но я им явно была неинтересна. Двое незнакомцев встали возле дверного проема, а после еще двое притащили избитого Питера, они бросили парня на землю, а сами ушли, заперев дверь. Тело лежало и не шевелилось, он не подавал признаков жизни. Страх с новой силой прошелся по мне, размазав еще сильней.
Я боюсь к нему подойти, а вдруг он мертв, а вдруг они все мертвы? Наверное, мы все с самого начала были в этой комнате, а потом начали выводить по одному и убивать! А теперь тащат все трупы обратно, чтобы не оставлять следов!
— Кхм, — раздался кашель, и я тут же подползла к Питу, не жалея своих коленей, которые совсем потеряли чувствительность.
— Питер, — захрипела я, — Питер! Скажи что-нибудь, умоляю! — нависла я над парнем, следя за каждым движением его лица.
Его глаза открылись, но он тут же сморщился и снова закашлял. С его губ закапала алая кровь, маленькими каплями.
— Выглядишь, как труп, восставший из могилы! — наконец, произнес он и сразу закашлялся.
— Ты на себя посмотри! — ухмыльнулась я.
— Кажется, у меня сломаны ребра, то есть я на это надеюсь, — каждое слово доставляло ему боль, при произношении я отчетливо слышала, как кровь колеблется в его горле, раздаваясь легким рычанием.
— Ты надеешься на это?
— Бывают вещи пострашнее, так что пускай это будут ребра.
— Питер, что произошло? Я отключилась, а очнулась уже здесь, в холоде и все в том же халате.
— После того, как тебя отключили, нас повязали и затолкали в фургон, потом привезли куда-то. Кажется, везли в сторону Портленда, но я не уверен. Все что я успел увидеть это какое-то поле, лошадей и, кажется, мимо проезжали машины, возможно, рядом дорога. А потом вопли Мел и многочасовые избиения. Не знаю, сколько времени прошло, но перед тем, как меня сюда притащили, я уже перестал чувствовать боль.
— А где остальные, Крис, Аарон? Они живы?
— Сейчас это известно одному лишь Богу, и только ему решать, выживу ли я или брошу свою младшую сестренку на произвол судьбы! Хотя это куда лучше, чем встретить ее по ту сторону в скором времени после моей кончины.
— Не говори так, прошу! — зарыдала я, ухватив парня за руку. Я сжала его кисть и прижала к сердцу. Соленые капельки скатывались с моих щек, падая на землю, руки дрожали. — Питер, ты еще увидишь, что все будет прекрасно! — я сама не верила этим словам, ни на секунду мое сознание не захотело воодушевляться и бороться дальше. Все это не сказочка для детишек, где в финале всех спасут, нет, это скорее ужасы для взрослых. Это реальность, и в этой реальности Питер захлебывается собственной кровью, я не чувствую своего окоченелого тела, а мои друзья и любимый в неизвестности, и, возможно, сердца трех потеряшек уже давно не бьются. Их могли закопать как животных на заднем дворе, только без особых церемоний: выкопать яму, присыпать землей, а после сравнять место, чтобы не оставлять подсказок. А потом, лет через пять, фермерская собака, случайно гулявшая рядом, учует запах и начнет рыть, и только тогда расклад быть похороненными под плитой с настоящим именем, станет утешением.
— Кимми! — Питер прорычал вновь, его тело выгнулось, словно по его телу прошел разряд электрического тока.
— Что такое? Я не знаю чем тебе помочь, прости меня, Питер, — завопила в ответ.
— Если я не выберусь, пообещай, что попробуешь помочь Мелиссе встать на правильный путь, она тебя, конечно, не послушает, но если ты скажешь, что это я просил, то, возможно, она удосужится исполнить последнюю волю брата.
— С одним условием, — Питер немного повернул голову и заглянул в мои глаза, при этом его тело продолжало судорожно трястись. — Я выполню твою просьбу, но если ты пообещаешь выжить и не дать мне исполнить твое желание! Борись! Борись до конца, несмотря ни на что, а я попытаюсь сделать то же самое!
— Обещаю бороться до самого финала!
За дверьми послышались новые шаги, а потом дверь распахнулась. Неизвестно, что будет дальше, может, они пришли за мной и теперь эти стены станут последним, что я увижу в жизни! Один неизвестный лысый мужик вошел внутрь, взглянул на Питера и словно порадовался проделанной работе с костями своей жертвы. Но потом он взглянул на меня, и мне стало совсем не по себе, физически я даже подняться на ноги не готова, но духовно я буду сражаться.
— Девчонка, поднимайся! Иди за мной! — приказал лысый неотесанный мужлан.
Я ни слова не ответила, а лишь сильнее сжала ладонь Пита.
— Поднимайся, я сказал, — это чудовище за один огромный шаг подошел ко мне, схватил за отощавшую ключицу и поднял на ноги, но встать твердо я не смогла, колени подкосились. — Встань, дрянь!
— Заткнись, — еле как произнес Питер, но он уже вскоре об этом пожалел, защита меня ему обошлась пинком по лицу тяжелым кожаным ботинком.
Бугай повалил меня на плечо, вышел за дверь и закрыл ее на ключ. Свет в коридоре, по которому меня тащили, был тусклым, стены из камня. На секунду мне показалось, что я услышала ржанье лошадей, но потом оказалось это не мираж. После очередного поворота я оказалась в стойле, а потом яркий свет улицы ослепил меня. Я пыталась приоткрыть глаза, но солнце мешало мне это сделать, после всего этого я оказалась в какой-то комнате. Зрачок только начал привыкать к освещению. Все, что было вокруг, напоминало одну из комнат загородного дома: шкуры животных на деревянных стенах, плетеная мебель, большие окна с легкими белыми тюлями, которые развевались от легкого дуновения ветра, ружье над камином — все это не было лишено некого изыска.
Меня скинули на кресло как маленького котенка, а напротив уже ждал Том, хищно выжидая свою жертву. Он развалился на диване с пойлом в руках и нелепом бархатном спортивном костюме смородинового оттенка.
— Поискал информацию о тебе, нашел много занимательного, — произнес мужчина, после чего щелкнул пальцами пару раз и ему принесли папку, забитую какими-то бумагами. — Кимберли Оливия Уильямс, пятнадцать лет, сирота. Родители погибли в автокатастрофе, близких родственников нет, только тетушка, но, видимо, воспитание детей ее не очень интересует. Занимательно то, что именно Браун взял опекунство на себя, обычно такие люди не занимаются благотворительностью. Характеристика из старой школы показывает, что ты всегда была послушной и стремилась к учебе, только это значит, что ты лишь невидимка, стандартное заполнение бланка, и использование прописанных ранее слов дает стопроцентное «не помню эту девочку», — ухмыльнулся Том. — Хм, как же я проглядел, тебе будет шестнадцать через неделю, ох, эти сладкие шестнадцать, свои я провел в пьяном угаре и с кучей девиц в мини-юбках. Обычно заранее я не поздравляю, но в таком случае, с наступающим праздником, Ким!