Дьявол по соседству (ЛП) - Страница 4

Луис почувствовал, будто внутри что-то оборвалось.

Не то, чтобы это было оскорбительно и отвратительно, это было полное безумие. Мальчишка мертв, а коп пинает его и говорит ужасные вещи. Луис попятился назад, голова у него закружилась. Ему показалось, будто он находится в "войлочной" палате, и ему все это снится. Потому что этого не могло быть на самом деле. Просто не могло быть.

- В чем дело? - спросил Коджозян. - Желудок слабый?

Луис покачал головой.

- Вы не можете... не можете так обращаться с мертвым телом. Вы не можете пинать его.

Коджозян снова ударил труп ногой.

- Почему нет?

- Скажите, чтобы он прекратил! - воскликнул Луис.

Но Шоу лишь пожал плечами.

- Он просто доносит свою мысль, мистер Ширз. Только и всего. Доносит мысль. Мальчишка не возражает.

Коджозян решил, что ему необходимо донести еще одну мысль.

Он поставил ногу пареньку на грудь и несколько раз надавил. По телу медленно прокатилась волна, будто оно было наполнено желе. А раздавшийся внутри плеск был для Луиса невыносимым. Из отверстий снова полилась кровь, только теперь она была почти черной.

- Да, я просто доношу до вас мысль, мистер Ширз. Учу вас кое-чему, только и всего, - пояснил Коджозян. Он продолжал упираться ногой в грудь трупа, его блестящий черный ботинок и низ штанины стали мокрыми от крови. Он снова принялся давить, только с еще большей силой, так, что его ботинок погружался в грудь паренька, издавая отвратительное чавканье, будто кто-то прочищал вантузом засорившийся унитаз.

Луис сделал еще один шаг назад, затем упал на колени, и его вырвало в траву. Тошнота прошла довольно быстро. Но когда он снова посмотрел на копов, его опять залихорадило. Потому что Коджозян продолжал давить ногой на грудь трупа, а Шоу по-прежнему стоял рядом с равнодушным видом.

- Пожалуйста, - выдохнул Луис. - Пожалуйста, прекратите.

Коджозян пожал плечами и убрал с трупа ногу.

- Слабый желудок, - сказал он.

Шоу посмотрел на его ботинок и штанину.

- Посмотри, как ты уделался. Ты не сядешь ко мне в машину в таком виде. Вытирай ботинок об траву.

Луис почувствовал, как из горла у него рвется крик...

3

Если смотреть сверху, Гринлон походил на почтовую марку, пересеченную рекой Грин-ривер. Северная сторона города была самой старой, и любой, разбирающийся в архитектуре, мог сказать это по виду домов. По мере приближения к Мэйн-стрит, главной улице, состояние домов улучшалось. Но по мере удаления они становились все более убогими, пока не сливались в узкую полосу кварталов с обветшалыми зданиями компаний, старыми железнодорожными отелями, промышленными концернами, пивными, и черными от копоти многоквартирниками. Все заканчивалось на подступах к железнодорожным депо. Южная часть города была более процветающей. К ней примыкали красивые старинные кварталы с высокими и узкими викторианскими домами, а деревянные каркасные дома, появившиеся перед Второй Мировой соседствовали с послевоенными кирпичными строениями в стиле ранчо. На южной окраине, сборные и уже готовые дома, получившие популярность за последние двадцать лет, захватывали поля, бейсбольные площадки и любое доступное пространство. Западную часть города занимали различные склады, мельницы и мастерские, большинство из которых были закрыты и разрушались. Река Грин-ривер проходила через весь город, бежала через старые и новые кварталы, текла под Мэйн-стрит и дальше на север через железнодорожные депо, за пределы города в сторону пшеничных полей, фермерских хозяйств и кустарникового редколесья.

В целом, Гринлон был обычным "среднезападным" городом, не отличающимся от любых других городов на востоке, западе или юге. Здесь поколениями жили точно такие же семьи, а если появлялись чужаки, то обычно обустраивались и привыкали, либо уезжали. Хорошие школы, чистые улицы, низкий уровень преступности. В парке устраивались фейерверки в честь Четвертого июля, а в рождество и День ветеранов проводились парады. В августе проходила окружная ярмарка, а в мае приезжал цирк. Зимой устраивался карнавал, и еще один - в сентябре. Лето было жарким и влажным, зима - длинной, снежной и холодной. Это было отличное место для создания семьи, отличное место для рыбалки, охоты и активного отдыха. В 1915-ом случился сильный пожар, который начался в трущобах в западной части города и пронесся по северной, после чего был потушен. Старики по-прежнему вспоминают его. Случались и редкие убийства, хотя это было давно, и все их можно пересчитать по пальцам.

Гринлон был обычным маленьким городом, какой можно найти где угодно.

А потом наступила та Черная Пятница...

4

Мэдди Синклер вытащила нож из горла мужа.

Склонив голову набок, как собака, слушающая, не идет ли хозяин, стала разглядывать окровавленное лезвие. Понюхала его. Затем лизнула. Издала звериный гортанный стон.

Замерла.

 Какой-то звук.

Сжав нож, она стала ждать, готовая драться, атаковать, убивать. Всеми силами защищать то, что принадлежит ей и только ей. Шаги. Медленные, осторожные. Губы Мэдди растянулись в оскале. Она напряглась. Понюхала воздух. И стала ждать. Она чувствовала мускусный запах гостей. Он был ей знаком. Женский запах.

Она подняла нож.

Встала в боевую стойку, готовая броситься в атаку.

В гостиную вошли две девочки. При виде них в груди у нее что-то екнуло. Узнавание. Теплота, которая быстро сменилась чем-то холодным, заговорщицким и атавистическим. Мэдди узнала в них свою породу, свой молодняк, своих дочерей, но это не вызвало у нее никаких эмоций. Этим двум сучкам нельзя доверять. Пока, во всяком случае.

Зашипев на них, Мэдди понюхала воздух, который они принесли с собой.

Почувствовала запах мочи. Крови.

Это был приятный запах, который каким-то образом успокаивал ее. Они пахли охотой. Не как другие, отталкивающим запахом мыла. Она хотела посмотреть, будут ли сучки претендовать на ее добычу, не попытаются ли отобрать ее. Но они просто смотрели. Не убегали. Страха от них не ощущалось. Только колебание. Они обе были голыми. Они прокололи иголками себе груди, животы и руки, создав концентрические узоры из кровоточащих рубцов. Это тщательное шрамирование носило символический характер, и напоминало замысловатые нательные рисунки некоторых африканских племен.

Мэдди нравилось это.

Если б две эти сучки охотились, как часть ее группы, она тоже так украсила бы себе тело.

Сучки подошли ближе, заинтригованные.

Мэдди не стала возражать и просто смотрела. Их бледные тела, как и ее, были вымазаны грязью и запекшейся кровью, в спутанные волосы вплетены листья и прутья.

Мэдди зашипела на них.

Они не делали никаких угрожающих движений.

Взмахом ножа Мэдди пригласила их приблизиться. Они присели вместе с ней возле трупа. Стали трогать добычу кончиками пальцев, ощупывать, инстинктивно проверяя мышечную массу и жировые отложения и понимая, что отправится на вертел в первую очередь.

Мэдди сглотнула.

- Вниз... - сказала она хриплым голосом, с трудом произнося слова. - Отнесите добычу... вниз...

Сучки не стали спорить.

Кряхтя и задыхаясь, они схватили тело за ноги. Мышцы вспучились на их молодых, покрытых шрамами телах. Они потащили труп отца по ковровому покрытию. Мэдди наблюдала за ними. Она была довольна. Пища добыта, ее клан сформирован. Это хорошо. Напевая горлом давно забытую племенную мелодию, Мэдди отступила в угол и испражнилась на плюшевый сине-зеленый ковер. Закончив, понюхала то, что произвела.

Она слышала, как сучки волокут труп в подвал.

И как его голова стучит об каждую ступеньку.

Нюхая воздух на предмет непрошеных гостей и ни на секунду не забывая об опасности, Мэдди двинулась вслед за запахом трупа к двери в подвал, затем спустилась в него. Оказавшись в прохладной, влажной тьме, она принялась обучать сучек.

Вместе они стали разделывать труп...

5

Зародившийся где-то в утробе крик устремился к горлу, набирая по пути массу и силу звука. И Луис собирался дать ему волю, поскольку не думал, что у него есть другой выбор. Хотя, может, и был, но тут позади первой патрульной машины притормозила вторая. Вышедший из нее парень был высоким и худым, из-под фуражки торчали белые волосы. Он недовольно скривил рот.