Двуликое сердце (СИ) - Страница 14

Поздней ночью, лежа без сна в своей постели, Лектер прислушивался к давящей тишине дома. Внутри него росло липкое беспокойство, ему совсем не нравилось, как организм профайлера реагирует на нейролептик. Похоже, сознание Грэма оказалось слишком слабым, а значит, могло и не выдержать новой дозы. Вероятность летального исхода резко возросла. Но, в случае если Ганнибал прекратит давать ему тиоридазин, у Уилла может начаться абстинентный синдром – к сожалению, организм успел «подсесть» на нейролептик. Впредь предстояло действовать крайне осторожно. Ганнибал уже жалел, что связался с Лайнусом. А насколько прост был изначальный план: избавиться от Уилла Грэма, который слишком близко подошел к разгадке Чесапикского потрошителя, удачно стравив на него давнего врага. Но сейчас, когда Уилл уже начал находить улики против него, Ганнибала, когда события вдруг начали развиваться слишком быстро, когда уничтожение профайлера стало не просто необходимостью, но срочной необходимостью, именно сейчас Лектер стал испытывать что-то похожее на сожаление. Никогда прежде он не испытывал жалости, и это новое чувство грызло его, раздражало, злило, делало бессильным…

Будто почувствовав что-то, Лектер резко поднялся в постели, прислушиваясь. Ничего. Тишина. Но беспокойная интуиция заставила его все же подняться с постели и, даже не зажигая ночника, выскользнуть в сумрак коридора.

Дверь в спальню Уилла была открыта. Психоаналитику не нужно было заглядывать туда, чтобы понять, что профайлера там нет. В кромешной тьме Ганнибал спустился по ступеням (благо свой дом он помнил как пять пальцев). Внизу ледяной воздух сквозняком обвивал ноги, в лицо дохнуло ночной свежестью.

- Чертов Уилл, - выругался сквозь зубы Лектер.

Входная дверь была открыта настежь. Прямо в домашних тапках и в незапахнутом халате Ганнибал вылетел наружу. Грэма он увидел сразу же – тот шел, чуть покачиваясь, прямо по центру дороги в сторону города. Освещенный обманчиво-теплым оранжевым светом уличных фонарей, он казался как никогда хрупким и беззащитным. Он шел босиком, в одних только трусах и майке, которую жестоко трепал холодный осенний ветер.

Если бы копы действительно охраняли дом психоаналитика, они бы уже давно перехватили лунатика. Но Ганнибал еще несколько дней назад уладил этот вопрос, так что даже Кроуфорд был не в курсе, что на милю вокруг дома Лектера нет ни одного полицейского.

Опасаясь, что, несмотря на поздний час, в любой момент тут может появиться машина, Ганнибал перешел с быстрого шага на легкий бег, меньше чем за минуту нагнав профайлера.

- Уилл? – поравнявшись с ним, он заглянул тому в лицо. Грэм бесстрастно смотрел перед собой, взгляд его был пуст. Ганнибал невольно посмотрел на его босые ноги: все в порезах, в дорожной пыли и синие от холода. Сердце убийцы сжалось.

Нужно было разбудить профайлера, но это ни в коем случае нельзя делать быстро – слишком резкий выход из сомнамбулизма, а особенно в нынешнем психическом состоянии Уилла, мог привести к печальным последствиям.

- Уилл… - Лектер резко, но в то же время мягко схватил Грэма сзади за плечи, вынуждая остановиться. – Уилл, - он обнял профайлера, уткнувшись носом тому в затылок, вдыхая запах волос с легкой горчинкой безумия, запах его Уилла.

Грэм покорно стоял, мышцы его будто одеревенели – Лектеру казалось, что он обнимает статую. Лишь легкая дрожь и лихорадочный жар выдавали в нем жизнь.

- Уилл… - в третий раз позвал психоаналитик, касаясь пылающей кожи за ухом Грэма сухими губами.

Профайлер резко вздрогнул, и Ганнибал тут же его отпустил. Покачнувшись, Грэм обернулся. Глаза его были красными, но взгляд обрел ясность.

- Доктор… Лектер?.. – хрипло спросил он, щурясь.

- Уилл, пойдем домой, - мягко произнес Ганнибал.

- Такой яркий свет… - Уилл поднял ладонь, заслоняя глаза от света фонаря.

Психоаналитик чуть нахмурился. Светобоязнь - еще одна монетка в копилку побочных эффектов. Тусклого света фонаря едва хватало освещать площадь диаметром в несколько метров.

- Уилл, сейчас полтретьего утра, и ты опять ходишь во сне, - ровным голосом произнес психоаналитик, наблюдая, как взгляд Грэма скользнул по его обнаженному торсу, а бледные щеки в кои то веки залил румянец. – Пойдем домой, пока ты не простыл.

Грэм сглотнул и кивнул. Лектер вернул свою сбежавшую жертву обратно в клетку.

*

Хмурое утро встретило Уилла насморком и резью в ступнях. Он смутно помнил события ночи, помнил лишь, что очнулся посреди дороги, помнил холодный ветер, трепавший темно-русые волосы его психоаналитика, помнил широкую обнаженную грудь, ярко выделявшуюся на фоне ночи, словно маяк, словно пламя, манящее безмозглого светлячка.

Спустившись к завтраку, Уилл еще с лестницы услышал, как Ганнибал с кем-то разговаривает по телефону.

- …скоро. Осталось несколько штрихов.

Пауза.

- Нет, не сегодня. У нас есть уговор, и если отклониться от… Да, я помню. Я дам знать.

Придерживаясь за косяк, Уилл зашел на кухню.

- А, Уилл, доброе утро, - Лектер повернулся к нему и широко улыбнулся. Домашний телефон он положил на столешницу.

- С кем разговаривал? – Уилл почувствовал безотчетную панику, но силой воли подавил ее всплеск в душе.

- С одним пациентом. Что будешь на завтрак?

- С кем? – голос Уилла истерично дрогнул.

Ганнибал чуть нахмурился.

- Уилл, меня связывает врачебная этика, я не могу раскрывать имена своих пациентов без их на то согласия.

Чувствуя, что проиграл, Грэм кивнул и сел ко столу.

После завтрака профайлер поднялся в свою ванную. Заперев дверь, он склонился над раковиной и, засунув палец в рот, надавил на корень языка. Он больше не доверял Ганнибалу. Несмотря на спутанность сознания, он осознал, что доктор Лектер ему враг, что он травит его чем-то, возможно, и через еду. Все-таки Ганнибал имел доступ к любым лекарствам, особенно психотропным. А значит, нужно быть полным идиотом, чтобы есть то, что он приготовил. Особенно, если Уилл не видел процесса приготовления.

Распрощавшись с завтраком, Уилл умылся холодной водой. Головная боль, стук в ушах, перманентная тошнота, дрожь, головокружение, расфокусировка зрения, Уилла бросало то в жар, то в холод, неотступный страх заставлял покрываться липким потом, а внезапные приступы паники вообще лишали возможности связно думать. Грэм понимал, что ему срочно нужна медицинская помощь, что каким бы добрым и заботливым не прикидывался Ганнибал, именно он медленно убивал его. Именно он выпустил Конструктора. И теперь, похоже, готовит его, Уилла, чтобы передать психопату. Но зачем? За что?

Боль предательства жгла, скручивала Грэма, и она была страшнее и невыносимее всех остальных симптомов. Единственный близкий человек. Он почти поверил, что дружба между ними возможна. Он почти захотел, чтобы она имела место быть. Привязанность. Симпатия.

Уилл от злости стукнул кулаком по краю раковины. Боль отрезвила. Закрыв кран с водой, Грэм вышел из ванной, столкнувшись в коридоре с Лектером.

- Все в порядке, Уилл?

Профайлер внутренне сжался, паника вновь захлестнула сознание: «Он знает, он знает, что я догадался, и убьет меня сам, убьет сейчас, а потом все спихнет на Конструктора, боже, он убьет меня, он сейчас убьет меня…»

- Д-да.

- Хорошо, - Лектер улыбнулся холодной, вежливой улыбкой, - У меня сейчас пациенты, найдешь, чем себя занять?

- К-конечно.

Грэм сжал челюсть, потому что зубы его стали стучать как от сильного холода. Ганнибал еще раз окинул его взглядом и спустился вниз.

Пересидев в своей комнате с полчаса и убедившись, что сеанс с пациентом уже начался, Грэм вновь прокрался в комнату Ганнибала. Прикрыв за собой дверь, он огляделся. Заглянул в шкаф – там висели костюмы, рубашки, на отдельной круглой вешалке штук двадцать галстуков, на полках – свитера, джинсы, в выдвижных ящиках – белье и полотенца. Закрыв шкаф, Уилл подошел к столу, начал по очереди выдвигать ящики. В верхнем были канцелярские принадлежности, в среднем обнаружились какие-то папки. Открыв одну из них, Уилл обнаружил в ней рисунки: в основном, архитектурные строения, поражающие четкостью линией, выверенностью пропорций и правильностью перспективы. Некоторые здания Грэм узнал: Вестминстерское аббатство, Собор Парижской Богоматери, Санград в Барселоне, Московский Кремль, Сиднейский оперный театр. Везде внизу – аккуратная подпись Ганнибала Лектера. В другой папке были классические анатомические рисунки – похоже, «архитектура» человеческого тела восхищала его психоаналитика не меньше. А может, просто сказывался опыт хирургической деятельности. Уилл не стал дальше разглядывать творчество Лектера, хотя, бесспорно, оно было удивительным и интересным, и, не подозревай его Грэм в связях с преступником, даже достойным восхищения. Но сейчас было явно не до любований карандашными шедеврами. Уилл не знал, сколько сегодня у его врача пациентов, так что следовало действовать быстро. В третьем ящике обнаружилась целая картотека визитниц. Похоже, около сотни фамилий, а может и больше. Уилл начал медленно перебирать их пальцами, его губы шевелились, когда он читал имена на карточках. Самые разные имена, самые разные профессии. Ни одно имя не было ему не знакомо. Грэм хотел было уже задвинуть ящик, когда одна из фамилий отозвалась колокольчиком воспоминания в сознании. Джек Миддлтон. Звучит смутно знакомо. Профайлер напряг память. Имя крутилось в сознании, дразня память. Уилл продолжил дальше перебирать карточки, сосредоточившись на именах. Кейт Холиван – еще один звоночек. Сердце забилось быстрее. Марк Гильермо. Томас Брант. И тут Уилла будто током прошило. Сердце застучало где-то в горле, а пот холодной струйкой скользнул между лопаток. Все эти имена фигурировали в деле о Чесапикском потрошителе! Все они – жертвы жестокого маньяка, которого уже несколько лет не могло изловить ФБР!