Дворцовые тайны. Соперница королевы - Страница 15

Почти не удостоив нас своим вниманием, Генрих пробежал мимо нас, вскочил на коня и ускакал во весь опор. Слуги, стражники, конюхи — все побежали кто куда. Телеги опрокидывались, испуганные лошади бились в упряжи и неистово ржали, пытаясь освободиться. Из разбитых бочек сыпалась мука, лилось пиво и тут же впитывалось в иссушенную землю. Цыплята с писком разбежались во все стороны, хлопая крыльями.

Со всех сторон доносились панические крики:

— Во дворце потница! Всем выйти!

Я увидела, как среди царившей кругом суеты двое мужчин грубо схватили Лавинию, силой усадили ее на коня и принялись стегать бедное животное до тех пор, пока его бока не покрылись кровью и он в ужасе не унесся в поля. Я быстро пошла в противоположную сторону к берегу реки, думая — или, вернее, пытаясь думать сквозь сковавший мой разум страх, — что смогу найти на реке лодочника, который увезет меня отсюда куда угодно. Только бы выбраться из этого проклятого Богом места и обмануть смерть!

Внезапно рядом со мной оказался Уилл.

— Хвала Всевышнему, я нашел тебя! — воскликнул он, хватая меня за плечи и заглядывая мне в глаза полным тревоги взглядом. — Тебе не жарко? Ты не вспотела?

Я покачала головой. Он крепко держал меня за запястья, а потом резко поднял вверх мои руки, не обращая внимания на тесные рукава моего платья. Потом он бесцеремонно разорвал материю, закрывавшую мне подмышки.

— Отлично! Никаких болячек! — радостно заявил он. У жертв потницы зачастую под мышками и паху появлялись болезненные нарывы.

— А ты, Уилл? Как ты себя чувствуешь?

— Со мной все в порядке. Ты была с Лавинией?

— Да. Мы должны были ехать все вместе: Лавиния, я, Энн и Бриджит. Но заболела только Лавиния.

— Будем надеяться, что вас эта хворь пощадит! Но нужно принять меры предосторожности… Послушай меня, Джейн, — проговорил он самым серьезным тоном, встряхнув меня за плечи, — опасность подстерегает повсюду! Ты должна вернуться обратно во дворец.

— Но ведь там потница!

Уилл покачал головой:

— Ступай прямо в покои королевы, запрись с ней в ее спальне, закрой на запоры и засовы все двери, опусти ставни. И никого не впускай! Ты поняла — никого!

Я покорно кивнула.

— И еще, — продолжал Уилл. — Пусть королева распорядится, чтобы во дворец не было доступа тем, у кого на лбу выступила испарина, у кого одежда стала влажной от пота и кто выказывает хоть малейшие признаки слабости. В дворцовых кладовых остались припасы. Перенесите их в покои королевы, запаситесь водой. Воды понадобится много! Вполне возможно, что вам придется долго просидеть взаперти. Если хоть кто-то среди вас заболеет, будь беспощадна. Выкинь такого человека в окно прямо в ров под окнами королевы. В этом твоя единственная возможность спасения, Джейн.

— В ров? — никогда бы не подумала, что Уилл способен произнести такое. А уж сделать… Или способен? — Но ведь у королевы есть врач… — начала я.

— Вполне возможно, что он оставил свою госпожу и сбежал вместе со всеми. К тому же врачи мало что могут поделать против потницы.

Меня пронзила ужасная мысль — а что, если Уилл заболеет и умрет?

— Уилл, милый, если с тобой что-то случится, я не смогу, я не захочу жить.

— Ты сможешь и захочешь. Ты — сильная, ты — крепкая! Именно поэтому ты не заболеешь и останешься здесь в безопасности вместе с королевой. — В голосе Уилла зазвенел металл.

Он говорил почти сердито, словно бросая вызов судьбе. Он старался внушить мне, что, если он умрет, я просто обязана найти в себе силы жить дальше без него. Он не позволял мне даже помыслить о смерти, вселяя в меня уверенность своим суровым, упрямым оптимизмом.

— Я сейчас же поеду в Кройдон, — продолжал мой возлюбленный, — чтобы убедиться, что Генри и Джон в безопасности и чувствуют себя хорошо. Как только я узнаю, что с ними все в порядке, я дам тебе знать.

— А Кэт?

— Я постараюсь узнать, не перекинулась ли болезнь на обитель Святой Агнессы.

Мы рука об руку зашагали обратно через двор ко входу во дворец. Кругом царил хаос. Люди кричали и дрались. Разбитые повозки стали предметом яростного соперничества. Испуганно метавшиеся по двору кони добавляли неразберихи. На этом фоне дворец казался покинутым и лишенным всякой охраны. Никто из стражников не преградил нам вход в ворота, ведущие в анфиладу комнат, никто не помешал нам подняться наверх к порогу опочивальни королевы. Убедившись, что я уже у цели, Уилл повернулся ко мне, притянул к себе и крепко поцеловал. Это был долгий поцелуй на прощанье. Я постаралась изгнать прокравшуюся в мое сознание мысль о том, что этот-поцелуй может стать для нас последним.

Уилл отстранился, порывисто обнял меня, мы пожелали друг другу удачи и расстались. Пока я смотрела ему вслед и махала на прощанье, я старалась мужественно улыбаться с отчаянной веселостью.

— Скоро, Джейн, мы увидимся вновь! — крикнул он мне напоследок. — Не забывай меня!

— Ты навсегда в моем сердце, — откликнулась я.

Когда мой бывший жених скрылся из виду, я бессильно привалилась к стене, закрыла глаза и тут мною овладела непонятная слабость. Ноги перестали меня держать, тошнило. Не первые ли это признаки потницы?

Однако у меня не было жара, пот не струился по лицу, одежда не намокла от него. Я вошла в покои королевы, и никто не задержал меня. Не было ни стражи, ни придворных дам, ни других фрейлин. Я нашла Екатерину в ее спальне. Преклонив колени на аналое, она тихим голосом молила о милости и снисхождении. Перед миниатюрными портретами ее умерших младенцев дрожали свечи. Тело Христа безжизненно белело, как будто распятое прямо на стене.

«Помоги нам, Боже, — помолилась я про себя, — спаси и сохрани нас ныне».

— Надеюсь, вы в добром здравии, Ваше Величество? — произнесла я вслух.

— Да, Джейн, со мной все хорошо.

В спальне королевы и смежных с ней покоях не было никого, кроме верного Гриффита Ричардса, ее церемониймейстера, стоявшего у двери с короткой шпагой за поясом. Он охранял королеву — как будто бы он сам или его оружие могло оградить ее от ужасного недуга. За ним, в маленькой приемной толпилось с полдюжины дрожащих слуг и служанок. Я заметила, что все они смотрели на другого с подозрением. Каждый страшился появления у соседа малейших признаков потницы: дрожи, легкого подергивания лица, неприятного запаха, испарины.

Я подошла к церемониймейстеру.

— Мы должны соблюдать осторожность, мистер Гриффит, — тихо сказала я ему, — нельзя впускать никого незнакомого, никого, кто выглядит больным.

Я проверила запоры и засовы на всех дверях и окнах, как наказал мне Уилл. Несколько слуг были посланы вниз в дворцовые кладовые за кадушками с солониной и овсяными хлопьями, ведрами сахара и меда, бочками пива и эля.

Я вспомнила, как Уилл говорил о том, что любого заболевшего нужно будет сбросить в ров. Дикая мысль! Но чем больше я размышляла о грозившей нам беде, тем серьезнее воспринимала его слова. Большинство окон королевских покоев были слишком малы, чтобы через них можно было протолкнуть человеческое тело. Я подошла к самому большому окну и схватилась за старую железную решетку, которой оно было забрано. Потянув прутья на себя, я почувствовала, что они не так уж плотно сидят в каменной кладке. Если за них возьмется такой сильный мужчина, как Гриффит Ричардс, они обязательно подадутся и в образовавшийся проем вполне можно будет протолкнуть даже того, кто будет сопротивляться. Падать до рва ему будет высоко.

В покоях королевы стояла мертвая тишина. Во дворе тоже все стихло, и лишь иногда раздавался приглушенный вскрик или стук копыт. Потом мы услышали какие-то странные звуки, доносившиеся как будто издалека. Как оказалось — из деревни за стенами дворца. То был плач по умершим.

Долгие летние сумерки постепенно сгущались. Слуги принесли скудный ужин и накрыли стол. Королева почти ничего не съела, да и никто из нас не был голоден. Каждый с ужасом ожидал, что его сосед по столу вдруг начнет дрожать, а потом покроется испариной и потребует холодной воды. Мы смотрели друг на друга с растущим подозрением. Наконец совсем стемнело, и я принялась помогать королеве отойти ко сну.