Двойня для босса. Стерильные чувства (СИ) - Страница 4

Блондинка только сейчас обращает на меня внимание и, будто опомнившись, меняется в лице. Хмыкает и оглядывается назад.

— Ну, Медвежонок! — капризно выкрикивает. Не хватает еще ножкой топнуть.

Пару секунд — и в дверном проеме появляется… мой «дорожный знакомый». Он напряжен и задумчив, в то время, как сама блондинка не выглядит расстроенной. Становится интересно, какой вердикт озвучил им врач. Но одергиваю себя мысленно: нечего нос в чужую жизнь совать.

— Милана, что я говорил тебе? — строго произносит мужчина, не сводя с нее взгляда.

— Да, прости, Стас, — тушуется девушка, исправляется поспешно и зовет его по имени. — Поехали? Подбросишь меня в спа-салон? — сводит идеальные бровки домиком.

— Ты же знаешь, что меня ждут в компании, — говорит с ней не как любящий муж с женой, а скорее как суровый отец с непутевой и очень капризной дочерью.

— Ну, пожалуйста, мед… — тянет блондинка, но осекается, вспомнив его предупреждение. — Стас.

Мужчина кивает. Соглашается. Неосознанно, машинально. Потому что именно в этот момент он вдруг отвлекается от жены и смотрит в нашу сторону. И мы… встречаемся взглядами.

Стас. Ему подходит это имя. Впрочем, все лучше, чем «медвежонок».

Невольно отмечаю, что сейчас он совсем другой. Казалось бы, внешне ничего не изменилось: все та же благородная осанка, та же устрашающе-мощная фигура, те же грубые черты лица уверенного в себе мужчины. Но взгляд. С ним что-то не так. Черные глаза будто окаменели. И только при виде меня в их глубине загораются опасные искорки.

На лице Стаса читается удивление с небольшой примесью раскаяния. Он явно не ожидал увидеть меня здесь. Признаться, это взаимно.

— Роман Ильич ждет вас, заходите! — бойко объявляет Милана, словно боится, как бы ее саму туда еще раз не повели.

— Да-да, идем, дорогая, — спохватывается Глеб, обращаясь ко мне.

Обнимает меня за талию и подталкивает к кабинету врача. В этот же момент блондинка берет под руку своего мужа и тянет на выход. Коридор слишком узкий, чтобы в нем могли разойтись две пары. Поэтому, сами того не ведая, наши половинки сталкивают меня и Стаса лицом к лицу.

— Идем, умоляю тебя, — причитает Милана, пока мы пытаемся разминуться.

Точнее, я пытаюсь. В то время, как стальная махина просто перегораживает мне путь и не спешит уступать.

— Опоздаю же, что тогда делать? — не унимается блондинка.

— Все верно, — подаю голос я. — На «ноготочки» опаздывать нельзя, — смотрю при этом не на Милану, а на Стаса.

Произношу свою фразу ровно, невозмутимо, на полном серьезе. Намеренно напоминаю мужчине наш разговор на дороге. И он прекрасно понимает мой намек, хоть и старается спрятать эмоции под каменным панцирем. Лишь изгибает бровь и чуть наклоняет голову набок, будто изучая меня.

— Кстати, надо будет на маникюр записаться, точно! — приложив пальчик к губам, задумчиво тянет Милана.

Только сейчас я начинаю понимать, откуда у Стаса такие выводы по поводу меня. По своей жене всех судит.

— Извини… — проговаривает он сурово.

На секунду я теряюсь: неужели такие, как он, умеют признавать свои ошибки и просить прощения? Но иллюзия испаряется так же быстро, как и возникла.

Покосившись на Глеба, Стас невозмутимо добавляет:

— Извините. За то, что ворвались впереди вас.

И вновь уже знакомое мне невозмутимое выражение лица и легкий наклон головы.

— Мы в расчете, — произношу тихо, практически себе под нос, но могу поспорить, что Стас услышал.

Понимаю это по едва заметной ухмылке. Отвечаю на нее ехидной улыбкой. Я «подрезала» Стаса на дороге, а он меня в очереди к врачу. Мы квиты.

— Да ничего страшного, друг, — бодро отзывается Глеб. — Все туда успеем, — кивает на кабинет репродуктолога.

Муж мой, конечно, не отличается великосветскими манерами, но так странно себя никогда не вел. Наверное, дело в том, что он нервничает перед походом к врачу. Хотя беспокоиться нужно мне: это же мои яйцеклетки на узи считать будут. И приговор выносить.

Напоследок Глеб панибратски хлопает Стаса по плечу, заставляя того нахмуриться и сделать шаг в сторону, подальше от нас. Я даже вздрагиваю от неожиданности. Хватаю мужа за руку и поспешно веду к Андрееву, пока он еще чего-нибудь на нервах не вытворил.

На пороге кабинета, прежде чем закрыть дверь, я не выдерживаю и оглядываюсь. Всего лишь хочу убедиться, что мой сегодняшний «раздражитель» ушел и мы никогда больше не встретимся. Но вместо этого перехватываю знакомый испепеляющий взгляд и мысленно даю себе пощечину. Откуда мне было знать, что Стас тоже решит обернуться!

***

Мгновенно прячу взгляд и скрываюсь в кабинете врача. Замираю, не в силах продолжить путь в свой персональный ад. Ненавистную обстановку знаю до каждой детали. Мельком смотрю на ширму, за которой скрывается гинекологическое кресло и узи-аппарат. И делаю судорожный вдох.

— Солнышко, ну чего ты? Проходи, — почувствовав мою растерянность, ласково шепчет Глеб. — Все хорошо, Алис, — чмокает в висок и подталкивает меня ближе к репродуктологу, что сидит за столом.

Худощавый мужчина средних лет изучает нас обоих поверх очков, жестом указывает на стул напротив, а потом обращается к медсестре:

— Валентина, передайте мне историю Шевченко, — называет нашу фамилию, отчего все внутри холодеет.

Принимает из рук женщины документы, пролистывает их, восстанавливая в памяти анамнез. Но почему-то меня не покидает ощущение, что он просто тянет время. Мы с мужем — «постоянные клиенты» здесь, вряд ли нас можно забыть.

Андреев исподлобья поглядывает на Глеба, а потом обращается ко мне:

— Проходите, готовьтесь к узи, — расплывается в дежурной улыбке, кивая в сторону ширмы, а сам бросает строгий взгляд на медсестру. — Валентина, спуститесь в лабораторию, заберите результаты анализов Ивановых и Оскоминых. Они должны быть готовы.

Понятия не имею, о ком он говорит. Судя по всему, имеет ввиду следующих своих пациентов. Валентина медлит и теряется, откашливается недоуменно, а после — все же решается возразить.

— Я могу позже это сделать. У нас же «окно» после Шевченко.

— Валентина! — повышает голос.

Медсестра спохватывается и молниеносно покидает кабинет.

Тем временем я скрываюсь в соседнем помещении, вход в которое отделен той самой злосчастной ширмой, и готовлюсь к узи. Слышу шум воды, сквозь который доносятся перешептывания. И тут же отмахиваюсь: показалось. Андреев лишь моет и дезинфицирует руки перед тем, как принять меня.

Узи проходит быстро и… молча. Врач не произносит ни слова, ничего не комментирует, а лишь хмыкает время от времени. Пытаюсь абстрагироваться, побороть страх, что сжимает мои легкие, но тщетно.

Проведя процедуру, врач оставляет все без комментариев. Лишь когда мы возвращаемся в кабинет, он заявляет:

— Так-с, все хорошо. Десять хорошеньких яйцеклеток, ждем, пока дозреют. И готовим вас к пункции. Узи каждый день, — пишет что-то и попутно комментирует. — Так, и гормоны соответствующие добавляем. Да вы и так все знаете. Протокол, наверное, наизусть выучили, — усмехается врач.

От его небрежно оброненной фразы мне становится больно. Я действительно знаю все тонкости и короткого, и длинного протоков ЭКО. Однако отдала бы все на свете, лишь бы не появляться больше в этой клинике. Вместо этого хочется быть беззаботной беременной, чувствовать, как внутри меня развивается маленькая жизнь. Чтобы в один прекрасный день взять на руки крохотный пищащий комочек — и посвятить ему всю себя без остатка.

Думаю, я могла бы стать неплохой мамой…

Могла бы… Если бы не диагноз: бесплодие смешанного генеза.

Глаза щиплет от выступивших слез, однако я призываю жалкие остатки своих сил, чтобы сдержаться от истерики.

— Вы каждый раз говорите одно и то же, но результата никакого, — все же выпаливаю я, поддаваясь эмоциям.

— Оставьте свои упаднические настроения, — строго чеканит доктор. — Что я вам говорил? Эмоциональный фон — немаловажный элемент успеха.