Двойной бренди, я сегодня гуляю - Страница 11

— Обождите чуток, — сказал Мэлори, настраивая камеру на шлеме, чтобы сделать снимок объекта in situ. Когда видоискатель спустился к его глазам, он сумел разобрать, что выступающий край «конкреции» отчётливо линзообразной формы. Неужели?! Камера пискнула; нажатием кнопки Мэлори убрал видоискатель.

— Копайте, — отрывисто сказал он. Лаи принялся расширять углубление, чтобы извлечь свою находку. Чужая шерстяная шапочка была велика ему и сползала на глаза; в скафандре он не имел никакой возможности её поправить. Вид этой сползающей шапочки почему-то ещё больше изводил Мэлори; он едва смог дождаться, пока Лаи отделит загадочную вещь от грунта и счистит с неё приставшую пыль. По мере того, как он заканчивал свою работу, напряжение на его лице росло. В отличие от Мэлори, он и не думал скрывать волнение.

— Вот, — он разжал руку. — Глядите.

Лика Мальцева молча стояла с приоткрытым ртом. Мэлори бесцеремонно схватил руку Лаи и притянул к себе, всматриваясь в предмет, лежавший на запачканной голубой перчатке.

Правильный выпуклый диск из тёмного камня, с прорезанными на нём желобками, которые складывались в рисунок концентрически расходящихся лепестков цветка. Первым нарушил молчание Фоо.

— Чего это? ик! — от потрясения он заглотнул воздух и теперь икал внутри скафандра. — Чего это такое?

Лика завороженно притронулась к находке.

— Как будто… роза.

— Ну что ж, — Мэлори дёрнул уголком рта. Икание Фоо неприятно отдавалось в динамике, прямиком по барабанным перепонкам (ближняя связь была запрограммирована на усиление слабых звуков). — Похоже, и впрямь артефакт… Миай, чёрт бы вас побрал, попейте воды.

— Он не может, — сказала Лика. — Он давно выпил весь баллончик.

— Ох уж эти стажёры… — бросил Мэлори. Лаи смотрел на него с улыбкой, держа на ладони «розу».

— Так что вы про это скажете, Артур?

Мэлори сосредоточился, тщательно подбирая слова.

— Скорее всего, вы правы. Но для решающих выводов нужны более полные исследования. Для начала поискать другие образцы, провести сравнение…

— Прекрасно, Артур. Монография вам обеспечена.

Везение, думал Мэлори, всего лишь везение. Если бы не оползень, перевернувший тело, фиг бы он нашёл эту розу. Фортуне вздумалось потрафить Лаи, а он словно и не понимает этого; будто марсианский артефакт — это стеклянный шарик, которыми обмениваются школьники. Уж Мэлори-то на его месте позаботился бы о своём научном приоритете… Какое дело, впрочем, ему до того, как ведёт себя Лаи, раз они нашли марсиан. Они нашли марсиан!!!

Ещё вчера они сомневались в том, что им попались разумные существа. Сегодня они не только уверены в этом почти стопроцентно, но уже располагают кое-какими данными о марсианском искусстве и погребальном обряде… В голове у Мэлори закружился вихрь беспорядочных мыслей. Он снова ощутил себя археологом — действительно археологом, а не администратором. Главное — публикации, подумал он, нужна статья на эту тему — его собственная, а не просто заверенная от его имени. Он уже представлял, что он напишет…

— Артефакт, вы говорите?

К ним уже спешил Лагранж. Он услышал их разговор по ближней связи. Великоват радиус действия, раздражённо подумал Мэлори, надо будет уменьшить. И так Фоо икает всем в приёмники. Он представил себе шесть шлемов, содрогающихся изнутри от икоты стажёра, и ему стало весело.

— Дайте-ка взглянуть, — сказал француз, подходя к Лаи. — Вот так штука…

— Как вы оцениваете вероятность того, что это природный объект? — с деланной официальностью спросил Мэлори. Лагранж поднёс находку к самому стеклу шлема, приблизив к глазам, насколько это было возможно.

— У природы бывают странные способы производить на нас впечатление… Но всё-таки больше похоже на искусственную обработку.

— Значит, придётся пересмотреть теорию интеллекта?

— Или систематику, — спокойно заметил Лагранж. — Возможно, мы ошиблись и они на самом деле не пресмыкающиеся.

— Этим пусть займутся палеонтологи, — сказал Мэлори. — Мы свою задачу выполнили — нашли марсиан.

— Или марсиане нашли нас, — радостно добавил Фоо. Лика смерила его чуть ироническим взглядом.

— Думаешь переквалифицироваться в марсофила, Маи-кол?

Участники экспедиции, включая Мэлори, дружно расхохотались. Чудачество восемнадцатилетнего Фоо состояло в пристрастии ко всему земному. Он не только стригся под полубокс и притащил с собой на станцию диск с несколькими сотнями земных кинофильмов (разумеется, с маорийскими субтитрами), но и попытался сменить своё весьма распространённое барнардское имя — Миай — на более эффектное, как ему казалось, «Майкл». Единственная проблема состояла в том, что он не мог это произнести. В результате в первые дни своего пребывания на станции он представился одним коллегам как «Маи-кол», а другим — как «Маи-хил», а кроме того, вызвал сбои идентификационных систем, пытаясь ввести в них вымышленное имя, за что был нещадно оштрафован Мэлори на двадцать пять баллов.

— Поживём — будем увидеть, — пошутил Фоо, от смущения тут же прекративший икать.

Работавшие вдали Джеффри Флендерс и Айена Иху оторвались наконец и присоединились к ним. Разгорелся бурный диспут. Флендерс и Лагранж строили догадки, каким способом нанесены углубления; Айена выхватила у Лаи находку и быстро-быстро залопотала по-своему, причём Фоо тут же встрял и начал пылко что-то доказывать. Всё это уже мало интересовало Мэлори. Он чувствовал, что на данный момент его задача выполнена. Галдёж становился невыносимым. Какое счастье, что я могу это отключить, подумал он. И в самом деле, разве он не заслужил немного покоя после успешной работы?

Так что Мэлори нажал кнопку, и воцарилась тишина. По крайней мере, внутри его шлема.

Барнарда, 14 декабря 2309 года по земному календарю.

— Абзац, — по-русски вслух сказала Лика, стоя над раскрытым чемоданом. Деловой костюм, на который она возлагала такие надежды, приходилось похерить — не очень удачное дополнение к цветочному венку. В конце концов она остановилась на юбке в шотландскую клетку и льняном вязаном джемпере. На её взгляд, это был приемлемый компромисс между земными и барнардскими представлениями о респектабельности.

Лика надела юбку и джемпер, расправила их перед зеркалом. Пожалуй, сойдёт, подумала она. Так, волосы придётся распустить — венок на пучок не налезает. Но это уже не самое страшное…

Она стала вынимать шпильки. Ни с того ни с сего в дверь постучали.

— Кто там? — вздрогнув от неожиданности, спросила Лика.

— Простите меня ради бога… Вы одеты? Вы можете открыть?

— Минуту, — коротко ответила она. Акцент она узнала сразу. Выдернув последнюю шпильку, она провела расчёской по волосам и направилась к двери.

Как и следовало ожидать, за дверью обнаружился Лаи — в белоснежной рубашке, благоухающий лосьоном после бритья. Для полного парада не хватало только головного убора и косынки на шее.

— Извините, — выдавил Лаи. — Некоторые затруднения… Мне нужна ваша помощь.

Лика обомлела. Лаи волновался! Несгибаемый маленький барнардец, не боявшийся ни чёрта, ни начальника экспедиции, запросто готовый рискнуть жизнью, чтобы проверить правильность своей гипотезы, впал в заурядный стресс перед докладом. Он смотрел на неё умоляющими глазами.

— Я запутал шнурки, — трагическим шёпотом сообщил он. Лика перевела взгляд на его ноги. Шнурки на левом сапоге болтались бесформенным комом из петель и узлов.

— Гм, — озадаченно сказала Лика. — Чем я могу вам помочь?

— У вас должны быть заколки, — уже решительнее сказал Лаи. — Заколкой можно подцепить…

Надо же, с лёгким удивлением подумала Лика, он заметил её шпильки. И удержал в памяти… Она махнула в сторону пуфика.

— Да сядьте вы. Сейчас попробуем что-нибудь сделать.

Вот так всегда, подумала она, отходя к зеркалу за шпилькой. Человек может летать на Марс и спускаться в глубины океана, но стоит ему потянуть не за тот конец шнурка, как он остаётся в столь же беспомощном положении, как и его предки много веков назад. И для распутывания шнурков по-прежнему не придумано ничего лучше шпильки.