Двойная жизнь - Страница 7
– И чего он тогда забыл на нашей детсадовской трассе? – фыркнула Ася.
– Да ему в Инзер надо. В поселок и на базу. Ну, одну из, их там несколько. Так что остаток пути с нами пройдет.
– Ну все! Значит, теперь можно до самого Инзера дрыхнуть по рафтам, пусть они сами плывут как хотят, – не унималась Ася. – Ну, раз он такой везунчик, значит, сплав сам пойдет, можно ни о чем не беспокоиться, и так дошлепаем.
– Асенька! – Олег повел плечом. – Шутки шутками, а у Смелого и впрямь за весь стаж – ни одного несчастного случая. В том смысле, что всякое на маршрутах бывает, но все живы, все целы. Невзирая на неожиданности.
– Ох, неожиданности – это да, – донеслось из прикостровой темноты. – Помню, у нас как-то на чистой воде щука – представляете, здоровенная такая дура, как бревно…
Как водится, истории посыпались горохом: про «невидимые» пороги, про оверкили, коварные «бочки», «спящие» под берегами топляки, обманчивость лунного света… Юля быстро заскучала – за последнюю неделю она наслушалась сплавных баек выше крыши – и отправилась спать. Глаза слипались что-то совсем невыносимо, едва хватило сил дотащиться до их с Асей палатки. Спать, спать…
Снилась ей пещера.
Поднялись на следующий день поздно. Лениво купались, разморенно валялись под утренним, еще не обжигающим солнцем, перебрасываясь незначащими репликами ни о чем.
– Юля, ты сегодня дежурная, не забыла? – Александр Васильевич, в соответствии с именем-отчеством[3] предсказуемо награжденный прозвищем Адмирал, самый старший в их компании, любил изобразить из себя командира. К тому же вечно хотел есть, хотя вес его давно превысил норму. Александр Васильевич вздыхал, говорил, что будет себя ограничивать, и держался изо всех сил, провожая голодными глазами каждый кусок, отправляющийся в рот соседа. Хватало этой борьбы на день. Вечером, в крайнем случае – к следующему утру, как сейчас, Адмирал готов был соперничать с Робином Бобином и набрасывался на еду чуть не с ожесточением. Словно бы не ел, а уничтожал страшного врага. Все шутили, что его «корабль» самый опасный, потому что не сегодня-завтра сядет на дно под грузным адмиральским телом. На шутки Александр Васильевич только слегка хмурился, мол, что взять с молодежи, и продолжал «командовать». – Обед у нас сегодня планируется?
Юля нехотя поплелась к наскоро оборудованной справа от палаток «кухне»: очаг, плоский чурбачок вместо кухонного стола, пара бревен – картошку удобнее чистить сидя. Ох, картошку чистить! Может, кулешом обойтись? Засыпал в кипящий казан крупу, тушенки вывалил – и никаких хлопот. Но нет, не поймут: стоянка длинная, значит, какой-никакой супец надо сварганить, каша всем поднадоела, макароны тоже.
Хлопоча у костра, она как-то увлеклась, словно забыв об окружающем мире. Только неустойчивый сегодня ветерок, как ни повернись, бросал в глаза щиплющий дымок. Юля отворачивалась, отбивалась от надоедливой сизой струйки, как от живого существа. Потом ветер сменялся, она вновь сосредотачивалась на готовке, мурлыча себе под нос незатейливые песенки.
– Девушка, вам мяса в суп не надо?
Полуочищенная картофелина выскользнула из пальцев и откатилась почти к самому костру. Юля сердито поймала беглянку и только после этого подняла голову.
Стоявший рядом мужчина – оттого, должно быть, что Юля смотрела снизу вверх, – показался гигантом. Солнце светило у него из-за спины, прямо ей в глаза, так что виден был только темный, очерченный солнечной каймой силуэт.
– Добрый день, – настороженно поздоровалась она, поднимаясь и делая пару шагов в сторону.
Теперь незнакомца можно было рассмотреть. Высокий, широкоплечий, увенчанный буйной копной темно-русых волос, местами выгоревших до белизны. И – через всю левую щеку – кривой, зигзагом, рубец, странным образом не уродовавший красивое хищное лицо, а словно бы добавлявший ему привлекательности. Шрамы украшают мужчину, вспомнилась Юле избитая фраза.
В руках – Юля сперва не поверила собственным глазам – незнакомец держал… олененка. Да нет, не олененка, целого оленя. Ну не марала, конечно, но…
– Косуля, – улыбнулся гость. – Шел к вам верхом, там перелесок, гляжу, стоит, красавица! Подкрался с подветренной стороны – и вот, повезло. Сильная, еле держу.
Впрочем, напряжения не выдавало ничто. Да и косуля вроде бы не проявляла желания освободиться – не билась, не вырывалась, словно плен ее вполне устраивал. Присев со своей ношей на одно из бревен, мужчина выдернутой из кармана веревкой легко спутал красавице ноги и уложил ее на землю. Погладил по голове – косуля прикрыла глаза, как будто от удовольствия.
– Лежи, красавица! – Он погладил ее еще раз и повернулся к ошеломленной Юле. – Детишкам вашим покажу, потом отпустим. Вот, кстати, и они.
Действительно, компания спешила к лагерю. Приближался обед.
– Алекс! Здорово, бродяга! – Олег радостно раскинул навстречу гостю руки.
Так вот он какой, легендарный местный герой, думала Юля. Хорош, нечего сказать!
Смелый и впрямь был хорош: гибкий, как кожаная плеть, поджарый, как гепард, он двигался с грацией хищного, очень опасного, но удивительно красивого зверя. При ближайшем же знакомстве оказался общительным и вполне свойским парнем. Дети ходили за ним как привязанные, ловя не то что каждое слово – каждое движение бровей. Да и взрослые моментально поддались мощному обаянию «живой легенды». Прирожденный лидер, что тут скажешь. За что бы Алекс ни брался, все у него выходило красиво и увлекательно. Даже поднадоевшие походные байки, которыми он развлекал общество вечером, звучали в его устах свежо и интересно. Да, в большинстве историй он оказывался героем – но вовсе не героическим, а, как правило, смешным, даже нелепым. Легендарный сплавщик готов был – и умел – посмеяться в первую очередь над собой, это импонировало и, что греха таить, привлекало. Да что там, в Смелом привлекало все – прямой, уверенный взгляд, гибкая сила в каждом движении, ловкие, с любой работой справляющиеся словно сами по себе руки. Даже жутковатый шрам не столько пугал, сколько притягивал, хотелось его коснуться, легко провести вдоль зигзага кончиками пальцев…
Совсем с ума сошла, сердилась на себя Юля. Зачем тебе этот дикарь? Зачем тебе мачо, у которого небось за сезон по двадцать женщин меняется? Романтики захотелось? Только-только от Ловцова отделалась и куда теперь лезешь? Но в дремотной полутьме перед глазами все всплывала и всплывала картинка: тонкие смуглые пальцы гладят узкую мордочку косули – и та жмурится, млея…
Утром, когда двинулись снова в путь, показалось, что небольшая их команда точно обрела второе дыхание. Катамараны побежали по бурлящей воде быстрее, береговые скалы словно прибавили в росте, течение ускорилось, повороты стали как будто круче – но, странное дело, страх не усилился, а, наоборот, куда-то улетучился.
Алекс правил тем рафтом, на котором сидела Юля. Она не хотела на него смотреть – но как завороженная не могла отвести взгляда от игры длинных мышц под блестящей смуглой кожей, от узких пальцев, легко сжимавших древко весла. Как смычок. И упрямые сверкающие струи – как струны… Да что же это за мысли-то в голову лезут!
На привале Алекс затеял шумное купание. Прыгал с выдающейся на стремнину скалы – то просто так, то ласточкой, то с переворотом. Экое изощренное мужское кокетство, думала Юля, отворачиваясь. Выпендривается, как мальчишка из младших классов. Ну вот что он тут демонстрирует? Зачем? Но потом вспомнила вдруг свой бег-полет по склону от Кызылярской пещеры, острое, почти животное ощущение счастья, поющее в каждой мышце, в каждой жилке послушного тела… Может, и Алекс вовсе не кокетничает? Просто ловит кайф от всех этих прыжков, ныряний, кульбитов? Это ведь и в самом деле невероятное удовольствие – чувствовать, что можешь! Не важно – что именно, главное – можешь!
Дружное «а-ах!» заставило ее повернуться к реке. В первое мгновение она даже не поверила своим глазам – Алекс поднимался из воды, держа в руках здоровенную, чуть не в руку длиной, рыбину. С коричневых плеч стекала серебряная вода, в прищуренных глазах прыгали солнечные искры, и весь он, облитый водой и солнцем, с бьющейся рыбиной в руках, больше походил на какое-нибудь речное божество, на духа воды, чем на человека.