Двойная ставка на смерть - Страница 26

Стул все еще был прислонен к входной двери, но было заметно, что он отодвинулся на несколько сантиметров. Сквозь образовавшуюся щель просунулась мужская рука — она пыталась потихоньку отодвинуть препятствие. Длинные бледные пальцы, рукав кремового хлопчатобумажного пиджака.

Доулиш скользнул к дверям.

Дверь медленно, почти бесшумно открылась. Был слышен лишь женский плач.

Доулиш стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за медленно увеличивающимся отверстием — теперь в него мог пролезть человек. Осторожность того, пока еще не видимого, человека говорила о многом. Доулиш сжимал в руке пистолет Мепиты. Наконец в проеме показалась голова.

Это была голова человека в очках с толстыми линзами, Доулиш устроился так, чтобы видеть и Мепиту.

Девушка стояла неподвижно, погруженная в свои горестные мысли, и ни на что не обращала внимания.

Человек двинулся дальше, правую руку он держал в кармане. Он внимательно смотрел на открытую дверь комнаты, на девушку: совершенно очевидно, что больше он ничего не замечал.

Он подошел к двери. Вынул правую руку из кармана. В руке был зажат пистолет. Медленно, уверенно он поднял оружие.

И в этот миг Доулиш понял, что человек пришел убить Мепиту. Она могла дать показания, которые разрушат всю их так тщательно разработанную схему, следовательно, она должна умереть. К тому же убийство Мепиты — еще один шаг, который подтолкнет в пропасть самого Доулиша.

Преступники знали, что он в Барселоне, они знали, что подозрение в убийстве Мепиты падет на него.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Доулиша в то краткое мгновение, пока человек в очках с толстыми стеклами медленно и тщательно целился в Мепиту. Стоит ему нажать курок, и она будет мертва.

Доулиш выстрелил первым.

Выстрел эхом прокатился по всем комнатам, девушка в ужасе закричала. Колени человека подогнулись, и он упал, со стуком ударившись об пол.

Мепита кричала, не переставая, на одной высокой ноте.

Доулиш рявкнул: «Молчать!» Он перепрыгнул через распростертое тело и схватил ее. Прижал руку ко рту, чтобы заглушить вопли.

Он ждал, с ужасом думая с том, что кто-то еще мог услышать и выстрел,и крик.

Тишина. Наверное, в соседних квартирах сейчас никого нет.

Доулиш посмотрел вниз, на лежавшего человека — лицо его было повернуто к нему, в нескольких сантиметрах от руки валялся пистолет.

— Он собирался убить тебя, — сказал Доулиш. — Молчи.

Она замолчала, застыв на месте. Доулиш оставил ее, наклонился к человеку и, пощупав пульс, убедился, что тот мертв. Надо было уходить, но если оставить здесь девушку вместе с трупом, если вообще оставить ее здесь, то рано или поздно ей придется рассказать полиции обо всем, что случилось.

Кругом было тихо.

Доулиш повернулся и посмотрел на девушку.

— Мепита, — сказал он. — Пойми. Этот человек собирался убить тебя. Он должен был убить тебя, потому что ты могла рассказать о том, что твой муж и я — вовсе не одно и то же лицо. Ты понимаешь? Ты — слишком важный свидетель в деле об убийстве.

Она пробормотала прерывающимся шепотом:

— Да. Да. Я понимаю.

— И ты в опасности. Значит, нам надо уходить. Мы должны забрать с собой и этого.

— Я… Я не могу уйти… — начала Мепита.

Какой может быть ее реакция? Она в шоке, а шок действует на всех людей по-разному. У нее могла начаться истерика. Она могла потерять сознание. Она могла отказаться уйти с ним потому, что ждала брата.

Каждая секунда стоила слишком дорого. Вполне возможно, что кто-то все же слышал и выстрел, и крик и мог вызвать полицию.

— Хорошо, Мепита, — спокойно согласился он с ней и подошел к девушке, вооружившись своей знаменитой улыбкой. Это обмануло ее. Он зашел сзади и затем резко, неожиданно ударил в шею ребром ладони. Ее голова резко дернулась. Она глубоко вздохнула и без сознания рухнула на пол.

Галстуком он связал ей руки, заткнул носовым платком рот, потом поднял, усадил на стул и направился к убитому.

Кровь уже просочилась на кремовый пиджак.

Доулиш быстро обыскал карманы, потом осмотрел квартиру. В соседней комнате он нашел чемодан, достаточно большой, чтобы спрятать в него тело.

Он вытащил чемодан в прихожую и запихнул в него покойника. Полуприкрытые, безжизненные глаза, казалось, насмехались над ним. Толстые губы были слегка приоткрыты, словно в улыбке.

Доулиш закрыл чемодан, запер его и выпрямился. Провел рукой по лбу. По лицу струился пот.

Он осторожно открыл входную дверь.

Никого не было, не зажегся ни один огонек.

Водрузив на плечи чемодан, он медленно двинулся к лифту. Через три минуты он был внизу, через пять минут чемодан уже был вынесен из дома и-припрятан в тени деревьев. За поклажей он вернется, когда найдет Тима.

Но был ли этот человек один?

Похоже, за домом никто не наблюдал, но ведь Доулиш ничего не знал и о присутствии этого человека, пока не услышал звук открывавшейся двери.

В чемодане лежал человек, которого он, Доулиш, только что убил. Забывать об этом не следовало.

Он вновь направился к лифту — и замер. Лифт двигался. Прежде чем он успел скрыться, дверь открылась, и из лифта вышел молодой человек. Он увидел Доулиша и должен был ясно разглядеть его лицо. Молодой человек слегка поклонился и пошел к выходу.

Доулиш тихонько последовал за ним. Он увидел, как человек свернул направо. Не было слышно ни свистков, ни криков — ничего, что указывало бы на то, что молодой человек поднял тревогу.

Хлопнула дверь автомобиля, заработал мотор.

Доулиш бросился назад, к лифту.

Вернувшись в квартиру, он быстро обыскал ее — он искал бумаги, хоть что-то, что могло бы помочь ему. Но ничего подобного не нашлось. Обыск занял минут десять, и когда он закончил, он увидал, что Мепита начала подавать признаки жизни.

Он развязал ей руки.

— Уходим, быстро! — скомандовал Доулиш. — Делай все так, как я скажу, к все будет в порядке.

Похоже, она просто не понимала, о чем он говорит.

Он поднял ее со стула и помог пройти несколько шагов, пока она окончательно не пришла в себя. Но прежде чем она смогла следовать за ним, прошло еще минут двадцать пять.

Доулиш обнял ее за талию и помог выйти из квартиры. Плотно закрыл входную дверь: замок был сломан, но возиться с ним — означало терять драгоценное время.

Он ждал лифта, ждал нетерпеливо, лихорадочно. И только когда они вышли из кабины на первом этаже и им никто не встретился, он понял, что удача ему пока сопутствует.

Девушка послушно шла за ним, словно не понимая, куда он ее ведет, не способная ни думать, ни чувствовать.

В нескольких метрах была припаркована длинная американская машина. Доулиш быстро скользнул к ней, в голове его уже созрел новый план. Он повозился с замком, дверь машины открылась. Кусок проволоки заменит ключ зажигания…

— Подожди меня здесь, — прошептал он Мепите.

Оставив девушку — иного выхода у него не было, — он метнулся к спрятанному под деревьями чемодану. В машине хватило места и для него.

Доулиш захлопнул дверцу автомобиля и взялся за руль.

Посмотрел на приборную доску, определил, что к чему, потом нажал на стартер.

Мотор заработал.

Он включил фары и тут услышал вопль с явным американским акцентом:

«Эй, стой! Стой! Воры!» — сзади послышался топот ног.

Быстро, точно, уверенно Доулиш привел большую машину в движение.

Мепита, вся сжавшись, сидела рядом.

Доулиш вел машину по широкой улице. В зеркальце заднего вида преследовавших его машин не было видно. Он свернул налево, потом сделал еще несколько поворотов и вновь оказался на Авениде де ла Република. Барселону он совсем не знал, хотя карту изучал старательно.

Первым делом нужно было избавиться от чемодана. Потом можно подумать и о Мепите.

Он спросил ее:

— Ты можешь меня выслушать?