Двойная месть - Страница 4

Между тем общее молчание помогло Памеле справиться с собой. Она, наконец, перестала всхлипывать, глубоко вздохнула и утерла лицо рукавом боевого костюма. Затем вытащила из нагрудного кармана зеркальце и принялась себя разглядывать, поправляя растрепанные волосы. Билл усмехнулся:

– Забавный маскарад у вас, надо сказать. Где костюмчик прихватили?

Памела мотнула головой в неопределенном направлении.

– Там… – хмуро произнесла она. – В оружейном магазине.

– «У Медокса»? – поинтересовался Четтингем.

– Вот-вот. У него, да.

– Точно! А я и думаю: где же я его видел? Дорогой? Я бы от такого не отказался. Ну, чисто для тренировок в скалолазании, – не отставал любознательный Билл.

– Ужасно дорогой, – сердито ответила Памела. – Хотите, продам по дешевке? Мне он теперь не нужен. С вашей помощью скоро получу бесплатную полосатую одежку.

– Моя помощь зависит от вашей честности, мисс Кроу. Расскажите все как есть, и я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам избежать тягостных последствий необдуманного поступка.

Эта фразу – одну из немногих, зазубренных Биллом на лекциях по психологической подготовке будущих охранников, – удалось выговорить практически без запинки, и он сам поразился своему красноречию. Увидев, как радостно и удивленно блеснули глаза девушки, торопливо добавил:

– Разумеется, меня интересует только то, что имеет отношение к происшествию. Все остальное можете не рассказывать.

– Хорошо, – послушно кивнула Памела. – С чего начать? Что вас больше всего интересует?

Билл алчно заметался, не зная, что бы разведать в первую очередь.

– Ну, с костюмом мы выяснили…

– Семьсот пятьдесят долларов, – сообщила Памела. – Ну, и всякие дополнения. Пояс, перчатки… Еще семьдесят долларов.

– Итого восемьсот двадцать долларов, – подытожил Четтингем. – Верно, сумма приличная. И ради чего вы ее потратили? Чтобы поработать ночью на компьютере в помещении лаборатории, из которой вы ушли месяц назад? Ностальгия замучила?

– Два! Два месяца назад! – злобно уточнила Памела.

– Хорошо. Значит, два месяца назад. Я помню, что был очень удивлен этим обстоятельством. Вы ведь, как я слышал, лучшая сотрудница Джеймса Флендера…

– Не знала, что охранники интересуются такими подробностями, – язвительно заметила Памела. – Никогда бы не подумала, что вам есть до меня дело. Вернее, было.

– О вас много говорят, – уклончивым ответом Четтингем постарался скрыть свою полную неосведомленность.

– Да? – оживилась Памела. – Говорят до сих пор? А что говорят? Кто говорит?

– Разглашать чужие разговоры мне запрещено инструкцией, – сурово сообщил Билл. – Но уверяю вас, мисс Кроу, я слышал о вас столько хорошего, что никак не мог предположить, что вы покинете это место. Да… Не говоря уж о том, что произошло только что.

А разве вы не боялись нарваться на охрану, на сигнализацию, в конце концов? Да! Совсем упустил из виду! Почему не пошел сигнал, когда вы открыли дверь? – Он сорвался со стула, подскочил к щитку на стене, откинул крышку и принялся внимательно изучать состояние бокса.

– Сигнализацию я отключила, – так же сурово ответила Памела. – Я отлично помню, сколько секунд требуется на ее включение. Ну, и на выключение, соответственно. Постоянно приходилось этим заниматься…

– Натренировались? – усмехнулся Билл, возвращаясь на свое место. – Не иначе как готовились к чемпионату мира по ночному промышленному скалолазанию? Для чего столько жертв и усилий?

Памела яростно встрепенулась:

– Если вам угодно знать все мои подробности, вы отлично знаете, как, когда, почему и кто меня выгнал из этой проклятой лаборатории! А зачем и почему я оказалась здесь, не скажу! Надевайте наручники и гоните в тюрьму! Не скажу, и все!

Билл понял, что переусердствовал в иронизировании и назидании. Недаром оценка по курсу психологической подготовки была самым позорным пятном в списке учебных достижений курсанта Четтингема. Но недостаточную образованность по этой части Билл научился восполнять таким простым, но редким качеством, как здравый смысл. Он мигом успокоился. Мягко взглянул на клокочущую ненавистью девушку. Осторожно коснулся ее руки. Грустно покачал головой. Понимающе цокнул языком:

– Так-так. Уволили, значит… Обидели. Сильно обидели. Тяжело, непростительно. И затем?.. Ответный удар? Месть?

– Да, месть, – устало кивнула Памела и, словно это признание исчерпало ее последние силы, внезапно ссутулилась, обмякла, словно стала ниже ростом. Тяжело облокотилась на стол, тяжело вздохнула. – Я не знаю, как вам это объяснить. Понимаете, Билл, это не минутный порыв, не импульсивная реакция. Это месть, и я хотела отомстить любой ценой. Эти люди… Они заслуживают большего, чем то, что в моих силах. Я жалею, что не могу сжечь этот проклятый дом, со всеми, кто в нем находится!

– Со всеми? Ни в чем не повинными людьми? – Наконец как следует припомнив уроки психологии, Четтингем произнес самым сдержанным, самым тихим тоном:

– Людьми, которые виновны лишь в том, что работали с вами в одной лаборатории? Любой ценой? А знает ли мисс Кроу, что совершая самосуд, она принимает на себя дьявольские функции? Я не силен в библейских заповедях, но ведь есть вещи, которые объяснять не надо. Вы только что сказали, что ваши действия не были минутным порывом. Вы сами не поняли, какую ужасную вещь вы сказали. Мне страшно находиться рядом с вами, мисс Кроу!

Новый приступ красноречия оказался более действенным, чем ожидал сам оратор. Неожиданный пафос, прозвучавший из уст дюжего охранника, вызвал мгновенную краску стыда на нежном лице преступницы. На ее глазах снова выступили слезы, но на этот раз Билл Четтингем оказался на посту и не позволил разразиться новому потоку рыданий. Озабоченно взглянув на часы, он снова покачал головой:

– У нас очень, очень мало времени, дорогая Пэм. А вы все молчите и теряете драгоценные минуты… Стоп! – Услышав сигнал вызова, он вскочил и кинулся в коридор.

Служебный долг был превыше всего для Билла Четтингема. И вызов дежурного заставил его позабыть обо всех нюансах, связанных с пребыванием незадержанной преступницы в комнате с открытой настежь дверью и незакрытым окном в конце коридора первого этажа, откуда был свободный выход в безлюдный внутренний двор и далее – на улицу.

– Исследовательский центр, охранник Четтингем! – отрапортовал он хорошо поставленным голосом.

– В чем дело, сэр? – грозно поинтересовалась рация. – Вы дважды не вышли на связь. Я отправил наряд, но на всякий случай решил все-таки сделать контрольный звонок.

Билл ошарашенно взглянул в проем стеклянной наружной двери. Через пять минут явившийся наряд застанет охранника Четтингема, стоящего перед открытой дверью лаборатории, где отключена сигнализация, работает служебный компьютер с секретными данными и открыто окно в конце коридора… И никого, никого, никого в здании, порученном под охрану одного из лучших служителей порядка Билла Четтингема! Бывшего слу…

– Простите, капитан. Я делал обход этажей и забыл захватить рацию, – спокойно ответил Четтингем.

– Та-а-ак… – зловеще протянули на том конце связи. – Не умеете врать, Четтингем. Признайтесь просто: заснули на посту?

– Спал я на посту или нет – этого вы не докажете. Повторяю: я только что вернулся с обхода, – очень громко и четко произнес Билл. – Все в порядке. Хотите – разбирайтесь. Наряд может лишний раз пробежаться по всем десяти этажам. Но фиксирую факт: я на его вызове не настаивал. Готов принять списание затрат на неоправданную операцию в счет моей забывчивости.

– Гм-м-м, – мрачно буркнула трубка. – Хорошо. В следующий раз подобная забывчивость обойдется вам дороже. Спокойного дежурства.

Выключив рацию, Билл с полминуты усмирял сердце. Перестав чувствовать, где оно находится, мерным шагом двинулся в лабораторию, надеясь, что эта Кроу уже воспользовалась шансом и удрала. Разрушительных действий не произведено. Сигнализацию включить, компьютер выключить, дверь закрыть, задвижку затянуть до упора. Утром никто ни о чем не догадается… Да, главное – выключить свет.