Двойная игра - Страница 10

– Да… Ну-у-у…

– Ну-у-у, – подгоняю ее.

– Вы когда-нибудь видели хоккеиста без футболки, который стоит у плиты? Девочки-и-и, – тянет Тарасютина, мечтательно закрывая глаза. – Я зашла, только чтобы попить воды, и не смогла оторвать глаз.

– Надо будет присматривать за ней, когда она будет дежурить, – перевожу взгляд на Дашку. – А то в местных газетах появится статья с заголовком: «Хоккеист был изнасилован на кухне прямо во время приготовления еды!»

Оксана цокает языком, но в следующее мгновение мы втроем начинаем заливисто смеяться.

Подходя к кухне, слышу голоса Леона и Вовы, которые спорят друг с другом.

– Я тебе говорю, что это Овечкин был! – оживленно доказывает Вовка.

– Какой Овечкин? Ковальчук забросил последнюю шайбу в чемпионате две тысячи восьмого!

– Это действительно был Ковальчук. Он забил шайбу в овертайме, и мы выиграли со счетом пять-четыре у Канады.

Сажусь за стол и ловлю на себе недоумевающие взгляды троих парней. Шишков прекрасно знает, что раньше хоккей целиком и полностью присутствовал в моей жизни, поэтому никак не реагирует.

Лео достает телефон, что-то печатает в нем и вновь озадаченно смотрит на меня.

– Все верно, – удивленно говорит он.

Издаю нервный смешок и сглатываю. Ладони вмиг становятся влажными, а сердце увеличивает скорость ударов.

Кто меня дернул вообще встревать в их спор?

– Папа фанат хоккея, – натягиваю фальшивую улыбку. – Был, – добавляю тихо.

Все садятся на свои места, и первые минут десять я все еще испытываю дискомфорт из-за того, что чуть не спалилась. Когда мне удается расслабиться и отвлечься, Дашка задает вопрос:

– Так что это за иностранный фрукт твой Генри?

Отрываю взгляд от тарелки и встречаюсь с прищуренными зелеными глазами. Челюсть Миши плотно сжата, и на ней играют желваки. Сначала мне кажется, что на его лице отчетливо читается ревность, но затем он опускает голову и продолжает есть как ни в чем не бывало.

С чего бы ему меня ревновать?

Несколько раз моргаю, избавляясь от назойливых мыслей.

– Учти, что мы с девочками ждем все подробности, – не унимается подруга.

Поворачиваюсь в сторону сестер, которые оживленно кивают, жуя обед.

Михаил

Нанизав на вилку овощи, засовываю ее в рот, чтобы ничего не ляпнуть.

Я никогда не был собственником, но мысль о том, как иностранец прикасается к ведьме, заставляет мою кровь закипать.

Может, я просто перегрелся на солнце и плохо соображаю?

– Ну, он англичанин. Часто бывает в России по работе, но в этот раз решил провести здесь отпуск. Ему тридцать два года…

– Не староват для тебя? – перебиваю Машку, так и не сдержавшись. – Тебе сколько? Двадцать?

– Девятнадцать, – передразнивает она меня, прищурившись. – Ты как будто моложе.

– Вообще-то, моложе, ведьма. В отличие от твоего нового знакомого, мне только двадцать три года.

– Как мило, – продолжает она едким тоном. – Только я люблю постарше.

– А, ты придерживаешься правила: «Чем морщинистей изюм, тем он вкуснее».

Вижу, как в ее глазах вспыхивает плохо скрываемая ярость.

Будь у нее волшебная палочка, она бы точно ткнула в меня ею.

Ведьма делает глубокий вдох, заправляет прядь волос за ухо и натягивает улыбку.

– А еще опытнее.

Она поводит бровью, намекая, что выиграла этот раунд, и отворачивается.

– Так вот, – обращается Маша к подругам, – он пригласил меня на свидание и сказал, что покатает на гидрофлайте.

Стиснув зубы, опускаю голову. Слушать рассказы про тридцатидвухлетнего мужика – самый первый пункт в моем списке «антихотелок».

До конца обеда девчонки не умолкают. Мы же с парнями лишь пару раз обмениваемся фразами.

Доев порцию, не задерживаясь на кухне, ухожу в комнату. Развалившись на кровати и, положив руки за голову, пялюсь в потолок.

Раздраженно дергаю ногой, пытаясь понять, что рыжей могло понравиться в этом Генри. Воспоминания о том, как она его нахваливала, сворачиваются в моем желудке, словно испортившееся молоко.

– Машка ушла готовиться к свиданию, – голос Леона рассекает мысли.

– И?

– Просто держу тебя в курсе.

Возникает дикое желание, подобно зуду под кожей, запереть ее в комнате и никуда не выпускать.

– Ты знал, что у девчонок две спальни? – прерывает тишину Язычник.

– Откуда? Я на втором этаже даже не был.

– Я так понимаю, ты не собираешься ничего предпринимать.

Кидаю на него пристальный взгляд, и он поднимает ладони.

– Пойдешь в басике купаться?

– Нет.

Оставшись один, кладу на лицо руку, согнутую в локте. В голове всплывает знакомство с ведьмой, а на губах, против воли, растягивается идиотская улыбка.

Спустя время, решив присоединиться к ребятам возле бассейна, выхожу из спальни. В гостиной, меряя помещение большими шагами, рыжая ходит из одного конца комнаты в другой. Складываю руки на груди и опираюсь бедром о спинку дивана, разглядывая ее. Волосы собраны в высокий хвост, губы намазаны какой-то блестящей херней, а легкое платье в цветочек слишком соблазнительно сидит на ее фигуре и демонстрирует восхитительные ноги.

Я сказал «восхитительные»?

По-моему, мне нужно проветриться. Не могу я в здравом уме который час думать о Машке.

В этот момент она останавливается напротив меня и, прищурившись, тычет пальцем в грудь.

– Если ты пришел испортить мне настроение, то зря стараешься.

– Что, любовничка своего ждешь?

Ухмыляюсь, заметив растерянность на ее лице.

– Фу, что за выражения? Ты словно из леса вышел.

– Хм, из леса, значит…

Выпрямляюсь в полный рост и сокращаю расстояние между нами. Округлив изумрудные глаза, ведьма отстраняется. Каждый мой шаг вперед сопровождается ее шагом назад. Эта игра длится до тех пор, пока она не натыкается спиной в стену.

Упираюсь руками с двух сторон, не давая бестии сбежать от меня, и нависаю над ней. Рыжей приходится откинуть голову, чтобы смотреть мне в глаза.

Ее грудь часто поднимается и опускается, касаясь меня. От такой запредельной близости в ушах начинает звенеть, а низ живота наливается тяжестью.

– Чернов, ты что делаешь? – неестественно тихим голосом задает вопрос Маша.

Уголок губ приподнимается в полуулыбке. Наклоняюсь ближе, вдыхая вишневый аромат, и провожу носом по тонкой шее. Приходится собрать все самообладание, чтобы не коснуться нежной кожи губами.

– Как что? Я же из леса, вот и научи меня хорошим манерам и правильной речи.

Замерев, девчонка таращится на меня большими как блюдца глазами. Ее учащенное дыхание щекочет кожу. Приближаюсь к пухлым губам. Как только она их приоткрывает, резко вдыхая, делаю шаг назад и начинаю громко смеяться.

В полной растерянности Машка хлопает ресницами, продолжая стоять на месте.

– Ведьма, да ты уже даже про своего англичанина забыла! Стоишь тут, слова вымолвить не можешь!

Она сводит брови у переносицы, подходит и стукает меня по груди ладошкой.

– Ты! Да ты… – задыхаясь в возмущении, она не может подобрать слов.

Только намереваюсь парировать тем, что рыжая сама бы с удовольствием ответила на поцелуй, как раздается звонок в дверь.

В эту же секунду она улыбается и, развернувшись на пятках, бежит в коридор.

– Кто пришел? – спрашивает Дашка и встает рядом со мной.

– Понятия не имею, – огрызаюсь.

Собираюсь уйти, но в гостиную заходят Генри и рыжая с букетом розовых орхидей в руках.

– Мы пойдем на пляж, – предупреждает она.

– Если что – звони, – говорит ее подруга.

– Может, нам тоже пойти на пляж? – интересуется Шишков, неожиданно появившийся в дверном проеме.

***

– Если ты не перестанешь на него смотреть, то он воспламенится, – ухмыляется Язычник.

– Я на это и рассчитываю.

После того, как Машка ушла с ухажером, мы всей большой компанией оперативно собрались и направились на пляж. К счастью или к сожалению, нам удалось занять те же места, что и утром.