Двое из прошлого (СИ) - Страница 14

Я насупилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Может, вы с ним тогда сговорились, что он будет мне угрожать. А я тебя, дурак, и бросил. Кишка была тонка, силенок не хватило. Соколов был «популярным мальчиком», а у меня такого социального веса в параллели не было.

Я пропускаю обвинение в сговоре мимо ушей: меня больше интересует другое.

— Чем он тебе угрожал?

— Ну, разное было. Сейчас уже всего не вспомнить. Что расскажет всем о моем отце.

Отец Ильи тогда сидел в тюрьме за какие-то мошеннические операции в своем бизнесе, а сам Макаров говорил всем, что он уехал работать в Эстонию. Я знала об этом, но не собиралась никому рассказывать, даже подругам. Это было личное, тем более Илья не был виноват в том, что совершил его отец.

— И… расскажет тебе про этот чертов спор.

Я замираю, сердце начинает стучать быстрее. Илья уже во второй заговаривает про спор с момента нашей встречи.

— Расскажи про этот спор, — прошу я.

Макаров бросает на меня быстрый взгляд.

— Я не хотел тебе говорить, но теперь уже, наверное, это не так важно. Прошло столько времени и… В общем, я был молодой и неопытный, но проблем с девчонками никогда не было. Вот сдуру и ляпнул, что, думаю, на мне медом намазано — любая влюбляется. Мне тогда Феликс с Деном казались крутыми, и я хотел их впечатлить. Парни заржали, сказали, что есть те, кому я и не сдался. Тут ты как раз из школы выходила, они в тебя пальцем и тыкнули. Но, Маш, честное слово, это было не всерьез, наверное, только первые несколько часов. Ты училась в параллельном классе, я тебя совсем не знал, а когда узнал… Ты мне правда нравилась, если хочешь знать.

Мерзавец Соколов. Как чувствовала, что он полез не в свое дело! Благими намерениями, как говорится, вымощена дорога только в одно местечко, и я сегодня же этого придурка туда и отправлю.

— Соколов требовал, чтобы я тебя бросил, — продолжает Илья. — Я говорил ему, что у меня серьезные намерения. Не знаю, кто из ребят растрепал ему про спор. Но, может, хорошо, что я в итоге и не узнал. Зато все живы.

Получается, он отнял у меня парня, которого я любила и который любил меня? Жизнь, безусловно, жестокая и несправедливая штука, но чтобы настолько?..

— Маша? — зовет меня Макаров, выводя из транса. — Маша, ты здесь?

— Да-да. — Я натянуто улыбаюсь. — Просто планирую убийство Соколова. Думаю, чем заколоть — японским кухонным ножом или шпилькой.

— Я видел, как ты его поколотила тогда после школы. Правда, из окна, но все же. Был горд тобой и доволен как слон. Другого я от тебя и не ожидал. Единственное, не думал тебя больше встретить. Предполагал, наши пути разошлись навсегда. Не ожидал увидеть тебятакой… ну…

— Худой? — подсказываю я.

— Нет, — к моему удивлению, отрицает Илья. — Не ожидал, что ты к этому времени не выйдешь замуж. Поэтому и спросил тебя вчера, встречаешься ли ты с кем-нибудь. Так и знал, что это неправда. Но чтобы Соколов… Блин, Маш, он не такой святоша, каким его считали все твои одноклассники.

— Он не злодей. — Я растерянно смотрю в окно на мелькающие мимо дома. — Он просто идиот.

— Ну хоть так, — хмыкает Макаров. — Меня такой комментарий удовлетворит.

Я поворачиваюсь к нему всем телом. Хмурюсь.

— Почему это?

— Потому что я тоже отчасти идиот и верю в судьбу. Если мы встретились с тобой таким странным способом, то, возможно, это знак?

Я не знаю. О боги, я совсем ничего не знаю!

Вернуть парня, который много лет назад, как я думала все это время, отверг меня — предел мечтаний любой девчонки. Но время не просто лечит — время все расставляет по своим местам. Поэтому, возможно, оно было к лучшему, хотя я тогда этого, конечно, не понимала.

— Я не могу тебе сейчас ничего ответить, — честно говорю я.

— Не проблема. — Илья включает поворотник, чтобы перестроиться. — Как ты видишь, с моей работой не очень-то много времени на личную жизнь, так что я буду терпеливо ждать.

Я со стоном сползаю вниз по сиденью.

Все мое тело, по идее, должно было бы петь от таких слов. Но я почему-то вновь чувствую укол разочарования, что мое сердце стремится совсем не к тому, к кому должно.

— Добро пожаловать! Проходите-проходите.

Хозяин дома встречает нас самолично. Оказывается, фиолетовый галстук вчера был на нем не случайно — фиолетовый вообще его любимый цвет, и он просто везде. Обои в мелкий рубчик выкрашены лиловым с золотом, а ярко-фиолетовый комод в удивительно узкой для такого дома прихожей просто кричит о любви владельца ко всему необычному.

По дороге Илья рассказал мне, что этого дедулю зовут Геннадий Шавлович, и он, на самом деле, довольно приятный в общении человек — в меру своего богатства, конечно. Это сынок у него отморозок, но паршивая овца должна быть в любой стае.

Кстати, о сынке. Он ожидает нас в гостиной. И я готова поклясться, что меня он больше не ожидал увидеть никогда. Хотя, справедливости ради, я его тоже.

— Костя, — киваю я.

— Добрый день, — бормочет он растерянно.

— Ох, так вы знакомы! — вскидывает руками Геннадий Шавлович. — Это очень любопытно. Сейчас как раз накроют бранч, и вы все мне расскажете.

О да, сейчас поделимся красивой историей нашего знакомства. Как Даниил пару недель назад набил ему рожу так, что до сих пор синяк на щеке проглядывает.

Я хищно улыбаюсь.

— Обязательно. У вас такой красивый дом, Геннадий Шавлович. Илюша рассказывал, что вы человек тонкого вкуса.

«Илюша» кидает на меня косой взгляд, но никак не комментирует.

— Приятно работать с человеком, который тебя понимает, — улыбается бизнесмен, и я вижу, как во рту блестит золотой зуб. — Пожалуйста, проходите в столовую.

Мы идем по лиловому ковру — очевидно ручной вязки. Моя рука покоится на локте Макарова.

— Расслабься, — шепчет он мне, почувствовав напряжение.

Но я не могу. Вид Кости, который в последнюю нашу встречу сначала шептал мне комплименты, а после драки смотрел как на кусок мяса, вызывает тревогу. У его отца есть деньги, так что ожидать от него можно чего угодно. Плюс кто знает, вдруг он думает, что мы с Даниилом были в сговоре. Эта встреча только все усложняет.

Я отчаянно хватаюсь левой рукой за рукав пиджака Ильи.

— Попробую, — отвечаю я, но голос не такой уверенный, как хотелось бы.

На длинном столе, укрытом белоснежной скатертью, нас ждет завтрак (или, как сказал Геннадий Шавлович, «бранч»). Это яйца всевозможных видов готовности — конечно, пашот, вареные, омлет с овощами, — мягкая пушистая сдоба, посыпанная тонким слоем сахарной пудры, и миниатюрные бутерброды с икрой и красной рыбой. Корзины ломятся от фруктов, а женщина в фартуке уже готовится наливать горячий чай.

Все это совсем не похоже на тот мир, в котором я живу. Каждая деталь кричит об изыске и достатке. Изогнутые ножки деревянных стульев будто из богатого дома девятнадцатого века. С потолка свисает люстра в классическом стиле — стеклянные бусины красиво отбрасывают свет на стены.

— Великолепная обстановка, — говорю я хозяину дома, когда мы рассаживаемся по местам и я наливаю себе немного натурального лимонада из графина.

— Ее озаряет ваша красота, — улыбается старик, а его сынок едва не давится едой.

Я вежливо улыбаюсь.

— Благодарю вас за приглашение.

Дожевывая яичницу, бизнесмен ставит локти на стол и сцепляет пальцы в замок.

— Буду с вами откровенен, Мария. Возможно, я старомоден, но для меня очень важно, чтобы у мужчины, который, по сути, является моим лицом в компании, была семья. В идеале, конечно, иметь детей, но не всем это дано.

Я думаю о том, что лучше бы ему самому не был дан такой сыночек, как Костя.

— Человек, у которого никого нет, — продолжает Геннадий Шавлович, — никогда не поймет такие слова, как ответственность, стабильность, перспектива. Сложно стать лучшим, когда твоя единственная ценность — это работа.