Двое из прошлого (СИ) - Страница 11

Решаю остаться.

— Да, конечно, — стараюсь говорить спокойно и профессионально, но голос едва заметно дрожит.

— Скинь мне свой адрес, я заеду за тобой завтра часов в десять. Ехать от тебя до Дмитрича неблизко, но надеюсь, что пробок не будет. В гостях пробудем максимум часа два — два с половиной, а потом отвезу тебя домой. По темам для разговора проинструктирую по дороге. Вопросы есть?

— Как мне надо одеться?

— Как сегодня, только чуть… понаряднее, — отвечает Макаров. — В целом чувство стиля у тебя хорошее — боссу такое нравится.

«А раньше какое было?» — хочется спросит мне, но я сдерживаюсь из-за присутствия Даниила и Маши.

— Поняла.

— Маша.

— Да?

У меня в горле все пересыхает.

— Как твои дела?

Я прислоняюсь к столешнице — той самой столешнице, у которой мы с Соколовым целовались несколько недель назад, — и вздыхаю.

— Нормально.

— Встречаешься с кем-нибудь?

Наши с Даниилом взгляды пересекаются — в его ярко-голубых глазах опасное предостережение, хотя он вряд ли слышит, что говорит мой собеседник.

— Сейчас нет, — отвечаю я правду.

Ведь ужин с бывшим одноклассником и его дочерью не считается свиданием, правда?

— Это хорошо.

Не знаю почему, но этот комментарий вызывает у меня мурашки.

— Злорадствуешь?

— Не совсем. Ладно, меня ждет сестра. Давай, увидимся тогда.

— Пока.

Я помню его сестру Карину. Худенькая и немного смуглокожая — раньше не понимала, как она могла родиться в семье, где каждый первый страдал от анемии и бледно-мертвенного цвета лица, — но Илья мне как-то показал портрет дедушки, и он оказался вылитая Карина.

— Кто звонил? — спрашивает Даниил.

В фартуке, завязанном на бедрах, он выглядит так по-домашнему, что хочется улыбнуться. Но вместо этого я сразу почему-то встаю в оборонительную позицию:

— Неважно.

— Ясно, просто мне показалось, что голос мужской.

— И что? — вспыхиваю я.

«Маша, не кричи при ребенке», — убеждаю себя я.

— Ничего.

— Вот и славно, — шиплю я, изо всех сил стараясь не повышать голос.

Следующие несколько минут проходят в молчании: я делаю безалкогольный мохито, а Соколов копается в телефоне. Или делает вид, что копается.

— И давно ты общаешься с Макаровым? — не выдерживает он.

Руки со всей силы сдавливают кувшин для напитка. Я чувствую, как кровь приливает к ушам.

Контроль гнева — это то, над чем я годами работала с психологом. Но почему-то именно Соколову всегда удавалось вывести меня из себя.

— А что, нельзя? — спрашиваю я как можно более ровным тоном.

— Просто интересуюсь.

— Ты уже «поинтересовался», — я показываю кавычки в воздухе, — кучу лет назад. Лучше бы и не вмешивался.

— Ах, ты хочешь об этом поговорить? — Даниил опирается рукой о столешницу. — Машенька, солнышко, не посмотришь, какие там у тети Маши в комнате есть книжки?

Когда девочка вприпрыжку покидает кухню, я говорю, глядя Соколову прямо в глаза:

— Осторожно, там на средней полке «Радости орального секса».

— Не дотянется, — не моргнув глазом отвечает Даниил. — То есть тебе до сих пор нравится этот урод?

— А что, жалеешь, что потратил столько сил, чтобы нас разлучить, а все напрасно? — Эти слова я произношу из принципа, потому что хочу насолить Соколову.

— Я? — шипит он и тычет себе в грудь. — Я тебе вообще-то помогал!

— По-моему, ты уже достаточно взрослый, чтобы переосмыслить свои детские поступки, — не остаюсь я в долгу. — Хочешь вернуться в прошлое? Пожалуйста! Но только за дверью моей квартиры.

— Замечательно, — хрипит он.

— Замечательно, — соглашаюсь я.

Когда я думаю, что он сейчас возьмет и действительно покинет мое пристанище, Соколов делает то, что я совсем от него не жду — делает шаг вперед. Затем еще.

Перед тем, как поцеловать, он смотрит мне прямо в глаза, а сам поцелуй получается коротким и почти невесомым. Мужчина быстро отстраняется, но я еще долго ощущаю легкое покалывание на губах.

— Удачи, — шепчет он.

Я не могу ответить.

— Машенька! — Соколов наконец позволяет себе говорить в полный голос. — Детка, у тети Маши появились дела, мы с тобой поужинаем дома, я позвоню Людмиле Олеговне.

Ну вот, теперь я чувствую себя как полнейшая тварь.

Я собираю остатки своего мужества и следую за Даниилом, словно разъяренная гусыня, готовая кусать за пятки.

— Кто тебе разрешил уйти? Мы не закончили.

Соколов с ребенком на руках ошалело моргает. Девочка в этот момент держит в руках книжку — невнимательный папаша еще не заметил, что это «Открой в себе богиню». К счастью, она без картинок, а ребенок — надеюсь — еще не умеет читать.

— Кажется, это ты минуту назад выгоняла меня за дверь, — отвечает он.

— Это фигурально! — спорю я.

— Блин, Маша, я понятия не имею, что у тебя фигурально, а что нет. «Закончить» ты, надеюсь, тоже фигурально собираешься?

Я встаю в дверном проходе и уже готовлюсь кричать знаменитое «Ты не пройдешь!»

— Для этого надо просто СПРОСИТЬ! Ты ведь никогда меня ни о чем не спрашивал, да? Все решил за меня!

— Ты так говоришь, как будто мы с тобой были женаты! — наконец вспылил Даниил.

Я так много хочу ему сказать. Что, возможно, это из-за него я до тридцати лет так и не вышла замуж и осталась единственной одиночкой среди подруг. Что если бы не он со своей «помощью», то, может, и жизнь сложилась бы и по-другому.

Может, я тогда и не чувствовала бы всех тех эмоций по отношению к нему.

— Ты думаешь только о себе, — цежу я сквозь зубы вместо всего этого. — Хочешь поступать правильно и быть для всех хорошим. Но на самом деле тебе надо было узнать, чего хочу я. Может, я любила Илью и он меня любил — ты об этом не подумал?

Соколов протяжно вздыхает, крепче прижимая к себе дочь.

— Давай сделаем так. Я сейчас отвезу Машу няне, а мы с тобой поговорим.

Я сглатываю.

— Окей.

Когда они собираются в коридоре, мне кажется, что Даниил не вернется. Липкий, гадкий страх расползается по желудку, не давая нормально дышать. Я не хочу, чтобы он уходил. Все мое нутро кричит, чтобы я начала умолять его остаться.

Под шумок я отдаю девочке раскраску-антистресс. На прощание Маша звучно чмокает меня в щеку.

— Пока, тетя Маша!

Надеюсь, она не поняла, что только что случилось.

— Пока, пуговка, — улыбаюсь я.

— Ты бы понравилась моей маме, — по-детски прямо заявляет Маша. — Папа говорит, она была боевая.

— Думаю, что она бы мне тоже понравилась, — шепчу я, не торопясь отпускать маленькую ладошку.

Я так и остаюсь сидеть на корточках в коридоре, когда захлопывается входная дверь.

Боже, с чем ее вообще пьют, эту водку? Я никогда не была заядлой любительницей алкоголя, поэтому плохо разбираюсь не только в сортах виски, но даже не знаю рецептов элементарных коктейлей. О чем сейчас, конечно, очень жалею.

Взвесив в одной руке пачку грейпфрутового сока, а в другой — томатного, я останавливаю выбор на последнем. Быстрый поиск в интернете приводит к следующему: черный перец, немного табаско, пропорции один к одному — и закусывать всю эту приблуду рекомендуют сельдереем. К счастью, продукты для здорового питания у меня дома есть всегда.

— За меня, — заявляю я и чокаюсь двумя стаканами с одинаковым содержимым.

Хм, бодрит! Скривившись, так как не привыкла к горечи водки, я торопливо откусываю зеленый стебелек.

После первого стакана во мне просыпается аппетит, и я накладываю себе немного салата. Хотя подождите — много. И спустя две порции все еще чувствую себя зверски голодной.

Мозг при этом отчаянно протестует и стучит изнутри по черепу, требуя возвращения здравого смысла.

Хочу ли я, чтобы Даниил сдержал слово? Я не знаю. Не знаю, зачем мне нужны отношения с мужчиной, который всегда ассоциировался у меня с чем-то неправильным, который всегда вызывал во мне все самое дурное.