Двое из одной деревни - Страница 2

ни смело забирались по пояс в середину лужи и - раз-два, взяли! - на руках выносили карету с пассажирами на сухое место, да с такой нечеловеческой, почти геркулесовой силой, что лошадям нечего было делать. Тут, вестимо, их награждали: когда гривенник дадут, когда копейку, а однажды застрял в луже очень знатный вельможа, так он даже плакал от радости и рубля не пожалел.

Митя Лукин с Ильей Байковым об одном Бога молили:

- Чтоб эта лужа ни в кои веки не пересохла, чтобы эти канальи-инженеры не вздумали дорогу чинить. Тады мы настрадаемся! А захотим, так новую лужу создадим, еще глыбже.

Беда пришла с иной стороны - от дяди. Велел он племяннику быть в Петербурге, чтобы заполнить вакансию в Морском корпусе, и в этом решении дядя, очевидно, исходил из житейской мудрости: с глаз долой - из сердца вон!

- А как же я? - закручинился Илья Байков.

- Не горюй, - утешил его Митенька, - я тебя не покину, и до Питера потопаем вместе. Сбирайся!

Сплели они себе новые лапти, перекинули через плечи котомки с немудреным скарбом и - пешком! - отправились в столицу, где их поджидала удивительная судьба. О двух парнях из одной деревни написано очень много, и все мемуаристы сошлись в едином мнении: живи они в древние античные времена, когда в людях превыше всего ценилась атлетическая сила, ставили бы им памятники в Афинах, их статуями украшали бы Акрополь.

Читатель, с семейными преданиями отныне покончено, перейдем к официальной части, которая составлена по документам и по воспоминаниям современников.

Итак - Петербург, время царствования Екатерины Великой.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На берегах Невы Дмитрий Александрович Лукин расцеловал своего товарища, со слезами простился и сказал ему так:

- На што мне тебя, Ильюша, в рабстве томить? Ступай-ка, братец, на волю, чтобы писаться впредь Ильей Ивановичем.

И стал Илья Байков "вольноотпущенным", то есть ничейным: сам себе голова! Хотел было он снова подле какой-нибудь хорошей лужи пристроиться, чтобы иметь верный прибыток, но - вот беда! - улицы Петербурга таковы, будто их утюгом выгладили, а от ровных мостовых какая пожива? С детства любивший лошадей, Байков устроился при конюшнях: когда овса лошадям засыпать, когда под хвостом у кобылы помыть, был он в этом обиходе большой мастак, советы давал дельные, и потому скоро его в столичных конюшнях знали. Служил кучером у разных господ, поднакопил деньжат, в полиции ему паспорт выправили, стал Байков писаться "мещанином".

Иначе складывалась стезя дворянская, стезя офицерская. Произведенный в гардемарины, Лукин плавал на Балтике, под парусами ходил до Архангельска и обратно, а в 1789 году стал лейтенантом, в войне со шведами дрался во многих баталиях, а с 1794 года командовал скутером "Меркурий". Как учился Лукин в корпусе - не знаю. Но зато мне известно, что до самой смерти читать он так и не научился. Однако памятью обладал феноменальной. Еще в корпусе, прослушав лекцию по навигации или стрельбе плутонгами,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com