Двенадцать месяцев. Январь(СИ) - Страница 13

И сейчас в этой комнате девушка вдруг с необъяснимой убежденностью ощутила: настало ее время! Время, когда сбываются мечты, происходит чудо… А еще – появляется тайна.

Едва обежав взглядом корешки старинных книг, какие-то пожелтевшие тетради и альбомы, Милава уже знала, что совсем не знакомство со Змеем Горынычем открыло ее сердцу дорогу в сказку.

Нет! Это случилось сейчас. Тут! Это сделало… предчувствие! Предчувствие чуда и… тайны. Или, может быть, надежды?..

Чуда, которое она, несомненно, сама сможет тут отыскать, и тайны, которую непременно разгадает. Тайну своей судьбы. Милава отчаянно надеялась найти ту самую сказочную диковинку, давно и безнадежно потерянную всеми.

«Книжные полки», – потянув за край ближайшего куска ткани, скрывающей нечто высокое и громоздкое, девушка обнаружила пустой шкаф. Переместив взгляд на ближайшую стопочку книг, присела с ней рядом. Устроившись прямо на полу, стянула с большого кресла неподалеку мягкую подушку, подоткнула ее под спину и… взяла в руки лежащую сверху папку.

«Приступим!»

Легчайшим движением пальцев дернув за незамысловатый бантик, легко освободила содержимое. Даже такого плавного прикосновения оказалось достаточно, чтобы тончайшие листы бумаги взмыли в воздух, словно потревоженные ее дыханием, и веером рассыпались возле нее. А на них…

«Январь. Январь. Январь…»

Девушка всматривалась в изображения, поражаясь таланту художницы. В том, что создатель этих рисунков девушка, сомневаться не приходилось. Каждый штрих, мазок, мельчайшая черточка буквально дышали восхищением, обожанием. Любовью… К объекту, послужившему моделью для этих рисунков.

А что же тот, кто, вне сомнений, стал для художницы источником бесконечного вдохновения?

«Холоден, отстранен и… безумно прекрасен».

Всматриваясь в лицо Месяца, полного сил и глядящего с белоснежного листа чуть ироничным и самодовольным взглядом воплощенного совершенства, Милава забыла, как дышать. Но совсем не из-за переполнившего душу восторга от возможности сколь угодно долго всматриваться в эти идеальные черты.

Девушка взглядом словно проникла глубже, сумела рассмотреть в сумерках окружающей Месяца ночи, в бездонной глубине его глаз то, что скрывал слой краски. Отчаяние, муку, боль… Чувства той, что так беззаветно любила, уже понимая, что никогда не познает взаимности.

Вздрогнув, Милава поспешно собрала рисунки и вновь запихнула их в папку. Не отпускала девушку мысль, что листочки эти – зеркало, в котором ей позволено увидеть себя будущую. Такую же несчастную, как предшественница, если только…

«Если я допущу такую же ошибку!» – выработанная за годы жизни стратегия существования и сейчас не дала сбоя, подсказав решение: не подчиняться эмоциям, а во всем действовать по плану!

Решительно отложив в сторону папку, девушка взяла книгу, что, возможно, тоже принадлежала влюбленной художнице. На эти мысли Милаву навели картинки, которые буквально приковали ее взгляд, стоило только перевернуть несколько страниц.

«Только тот, кто сам может творить, способен почувствовать суть необъяснимого очарования этих… произведений искусства», – Милава и сама толком не поняла, что зацепило ее взгляд, но никак не могла насмотреться на словно ожившие картины из тончайших завитков витиеватого металла.

Вот с поразительной для такого прочного материала точностью на гравюре передан момент солнечного затмения. Совершенно нет ощущения, что все это – и сочные цвета солнечной «короны» – выполнено из металла.

«Как фотография!» – изумилась жительница техногенного мира.

А вот навсегда замерли в неподвижности две стремящиеся в небесную высь птицы. Расправив крылья, поймав воздушный поток, они, казалось, в следующий миг устремятся дальше, покидая изящный женский браслет, украшением которого служили.

И еще огромное множество детальнейших рисунков, в которых на страницах книги были запечатлены железные чудеса – украшения, мечи и даже металлические оклады книг.

Зачарованная красотой и талантом неведомого творца, Милава совершенно забыла о времени. Добравшись до последней иллюстрации, осторожно закрыла книгу и еще несколько минут сидела неподвижно, смежив веки и смакуя мгновения тихого наслаждения.

Наслаждения чудом.

Осторожно отложив в сторону книгу, девушка обнаружила под ней плоскую коробку. Ведомая любопытством, приподняла крышку и… задохнулась от восторга.

«Блюдечко! И яблочко… Все, как в самых взаправдашних сказках! – мгновенно узнала Милава. – А что, если и остальное правда? И я могу посмотреть края чужие? Или… свой родной мир? Дом? Увидеть семью?.. Что, если и моя давняя предшественница на этот случай его при себе держала?»

– Яблочко, покажи мне дом мой родной, – невольно подражая героиням детских сказок, вслух взмолилась девушка, пристально вглядываясь в белоснежную глубину блюдца.

Вот только… То ли обращалась она не теми словами, то ли сказочный «монитор» давно вышел из строя (оттого и пылился тут всеми забытый), но никаких изменений не происходило. Блюдце оставалось однотонным, а яблочко – на вид совершенно свежее! – с места не двигалось.

«Эх, жалость какая! – вздохнула Милава, осторожно пальчиком поглаживая румяный бочок фрукта. – А что, если он только для «местной» территории работает? На кого бы посмотреть?»

В первую очередь перед мысленным взором девушки встал Змей Горыныч, так поразивший воображение при первой встрече. Пусть Кощей и оказался запредельно красивым, но… трехглавого, да еще и дракона, не каждый день встретишь!

И, о чудо! Стоило Милаве подумать о мощном теле ящера, о расправленных в полете крылья, как…

…наливное яблочко дрогнуло и покатилось, круг за кругом расширяя отчетливую картинку заснеженных горных вершин, голубого морозного неба и фигуры летящего Змея.

– Получилось! – возликовала Милава.

Но не успел еще сорваться с губ вскрик, а воздух вокруг странным образом уплотнился, появилось ощущение полета и ее окатило волной холода. Девушка вздрогнула и в потрясении огляделась вокруг. Ни намека на теплую комнату в доме Месяца. Лишь острые скалистые вершины гор, что высокими хребтами прорезали заснеженную долину, мягкие белоснежные сугробы да сумасшедший ветер, грозящий сбросить вниз.

Ик!

Резво шарахнувшись назад, подальше от отвесного края скалы, Милава зябко поежилась, обхватывая плечи руками. Ноги погрузились в снег, а одежда и обувь на ней остались домашние… Сраженная внезапной догадкой, девушка вскинула голову, в панике пытаясь сообразить, где помощь искать. И ожидаемо увидела высоко, в бездонной глубине неба, темную точку. Появилось инстинктивное понимание, что это и есть Змей Горыныч.

«Вот только как мне до него докричаться? – в отчаянии, уже основательно продрогнув, мысленно простонала девушка. – Дернуло же меня незнакомым артефактом пользоваться! Получила теперь то, что заслужила!»

Злясь на саму себя и чуть не плача от беспомощности, Милава замерла на месте, пристально всматриваясь в темные скалы. По всему выходило, что ее перебросило на какое-то плато у вершины одной из гор. Внезапно взгляд наткнулся на зияющий темнотой вход в пещеру!

«Может, это пристанище Стража? – предположила девушка. – Какая-то логика в действиях зеркальца должна же быть?»

С энергичностью предчувствующего обморожение девушка рванула вперед, прорываясь через преграды и стараясь не думать о том, что тапочки потерялись где-то в сугробе. К счастью, возле входа в пещеру снег был основательно утоптан, что лишь подтвердило догадку Милавы – большой дракон регулярно совершает посадку на это плато.

Приблизившись к широкому лазу, девушка с облегчением осознала, что тьма внутри казалась кромешной только издалека. На пороге же было отчетливо видно мягкое неяркое свечение. Но главное – изнутри тянуло теплом!

Стуча зубами и проклиная свою недальновидность, Спутница Месяца осторожно двинулась внутрь, надеясь, что в отношении своей пещеры Змей Горыныч ведет себя не как описываемые в сказках драконы. Впрочем, эти опасения были скорее отголоском иной тревоги (при первой встрече девушка поняла, что последний сказочный дракон – существо вполне разумное!): со своими обязанностями Милава снова не справилась. Январь проснется, а она не то что помочь ему не сможет, так еще и лишних забот добавит – Спутницу из переделки вызволять.