Две жизни - Страница 1

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Выпускной вечер близился к концу. Молодые геологи, только что получившие дипломы об окончании горного института, все еще сильно возбужденные, слегка выпившие, шумно поднялись из-за банкетного стола и, разбившись на небольшие группки, с жаром обсуждали полученные назначения.

-Нет, Сергей, зря ты не отказался от предложенного тебе места. Был же выбор! И почему ты, именной стипендиат, должен киснуть в этих хоженых -перехоженых вдоль и поперек местах? -наперебой выражали свое недоумение трое выпускников, обступив высокого голубоглазого паренька с пышной копной непослушных светло -русых волос и тонко очерченным, словно девичьим, лицом. -И что ты не видел там, в этой Рязанщине? То ли дело Урал, Кавказ, Забайкалье!

-Ну, это еще как сказать... - задумчиво произнес Сергей. -Урал, Кавказ, конечно, интересны, но и платформы таят в себе еще столько неизведанного! Побольше, может быть, чем так полюбившиеся вам геосинклинали. А потом... Только вы не смейтесь, пожалуйста! Как -то раз мне приснилось, что я обязательно должен побывать, пожить именно на рязанской земле.

-Ну ты даешь! Приснилось... С каких пор ты стал в сны верить? -искренне удивился лучший друг Сергея Семен Дымов.

-Но это был совершенно особенный сон, таких, наверное, никто никогда не видел.

-Что же это был за сон? — живо отозвался другой приятель Сергея — Гриша Инопланетянин, прозванный так за пристрастие ко всякого рода уфологическим явлениям.

-Трудно даже сказать... Я, понимаете, не столько увидел, сколько почувствовал, да, именно почувствовал, что где -то там, в Рязанской области, я должен встретиться с чем -то совершенно необычным, невероятно важным. И даже место уточнялось: в бассейне какой -то речки Ермишь. До этого я и названия такого не слышал. А потом посмотрел на карте -есть такая речка. И как раз в Рязанской области.

-Вот здорово! -воскликнул Гриша Инопланетянин. —' У меня, знаете, тоже...

-Да нет, -перебил его Семен, -слышал ты, наверное, когда-нибудь об этой речке или прочел где -то, вот и приснилось.

-Да и неважно -слышал, не слышал. Это же сон! -вступил в разговор самый трезвомыслящий и наиболее прагматичный из друзей Дмитрий Ковалев. -Мало ли что во сне увидишь или услышишь. А тут -выбор места работы, может быть, на всю жизнь. Как можно принимать во внимание какие -то сновидения!

-Нет, сон -это так, между прочим, -смутился Сергей. -Просто меня давно привлекают платформенные отложения. А тут, в центре Русской платформы...

-Ладно, ребята, выпьем за Русскую платформу! -взял со стола рюмку Семен. -Эй, люди, кто еще остается здесь, на Русской платформе! За нее, матушку, пьем!

К нему тотчас потянулись ребята и девчата со всего зала:

-за Русскую платформу грех не выпить!

-Дай бог ей еще лет миллионов двести здравствовать!

-Да и нам вместе с ней!

-Что, тоже двести миллионов?

-Ну хотя бы просто двести!

Смех, шутки, звон бокалов -все смешалось в один ликующий гул. А из динамиков полились уже чарующие звуки вальса. И первые пары закружились меж столов.

Сергей отошел в сторону. Ему почему -то захотелось побыть наедине с собой. Но к нему уже пробирался Гриша Инопланетянин.

-Слушай, Серега, -зашептал он в самое ухо, -я опять о твоем сне. Ты сказал, что не столько увидел, сколько почувствовал необходимость побывать на этой твоей Ермиши. Как это понимать -почувствовал?

-Ну, как тебе сказать... Мне показалось, там, во сне, показалось, что еще задолго до того как увидел этот сон, я уже знал, что мне надо побывать на рязанской земле, хотя прежде, до сна, и не осознавал этого. И лишь во сне -понимаешь, во сне! -почувствовал, что это уже было, осознание необходимости побывать там было... Но я, наверное, окончательно тебя запутал.

-Да нет, я все понял. Ведь у меня тоже было нечто подобное. Я не раз видел во сне, что, будучи уже взрослым,

работаю. Живу будто где -то в другом месте, совсем не таком, как здесь, а работаю... Ты не поверишь, служу... священником.

-Священником?!

-Да -да! И снилось мне это во всех деталях, со всеми подробностями: и риза будто на моих плечах, и кадило в руках, и свечи кругом, и толпа молящихся. Да если бы раз такое приснилось, ну два, три... Так нет же, что ни ночь -я снова в церкви. И церковь, понимаешь, все время одна и та же, словно я всю жизнь в ней провел, все уголки там облазил. Но главное я, так же, как и ты, все время чувствовал, именно чувствовал, что я что -то не доделал, не закончил там, что мне надо обязательно вернуться туда, что -то разыскать там, что -то завершить в церковных делах.

-только в церковных?

-Если б только в них! -вздохнул Гриша.

-Что же еще?

-А еще... -друг заметно смешался, но тут же решительно рубанул рукой воздух. -А -а, говорить так -все! Так вот, свершаю будто я однажды в своей церкви службу, кругом, как всегда, толпа молящихся. А толпа, сам знаешь, толпа и есть: я в ней и отдельных лиц не различаю. И вдруг вижу -глаза. Огромные, красивейшие девичьи глаза! И такая в них ласка, такой призыв, что я чуть голоса не лишился. И сама она, поверишь, будто ангел небесный... Ну, да мало ли, думаю, всяких прихожан. Пришла она и уйдет. Мое дело -Богу служить. А только с тех пор, что ни день, только ее одну и ищу в толпе. А она ни одной службы не пропускает и тоже вроде глаз с меня не сводит. Словом, лишился я всякого покоя. Но кто она -ума не приложу. И спросить никого не смею, ведь как -никак священник. Ну, думаю, придет на исповедь, сама все скажет. И вот вижу, наступил такой день. Подходит она ко мне ни жива ни мертва. И сам я будто дрожу как в лихорадке. Но все стараюсь делать чин чином. И только хочу произнести первые слова молитвы, как -хоп! -сон проходит. В другой раз -то же самое. И так без конца: стоит ей подойти ко мне, как сон долой! Так мы и не обмолвились ни единым словом. Я понимаю, все это ерунда, конечно, но вот засела у меня в голове идиотская мысль: кажется мне, что эта дивчина где -то есть на самом деле. И должен я ее обязательно разыскать. Но где все это происходит, где эта самая церковь, в деревне ли в какой, в городе, я так и не знаю... Тебе больше повезло. Мне бы эту твою Ермишь! А то еду вот в Уренгой. А зачем еду, и сам не знаю. -Он чуть

помолчал. -только ты никому не говори о том, что я рассказал, а то снова начнут хихикать: знаем мы, мол, этого Инопланетянина.

-Нет, Гриша, все это останется между нами. Тем более что оба мы столкнулись, по-видимому, с чем -то очень схожим. Поэтому давай условимся не терять друг друга из вида, писать время от времени, ты мне -в Рязанское управление, я тебе -до востребования, в Уренгой.

-Лады! Только... кажется мне, что ты не все рассказал о своем сне.

-Да там все было так неопределенно...

-Ну что ж, тогда до свидания. Я тоже не засижусь здесь.

Друзья обменялись прощальным рукопожатием, и Сергей вышел из душного гудящего зала. За спиной его еще грохотала музыка, слышались раскаты веселого смеха. Но все это казалось уже в прошлом. Впереди было что -то совсем другое, новое, еще неведомое, жадно манящее, хотя и полное неожиданностей и тревог.

Глава вторая

Да, Сергей не все сказал Грише о своем сне. Не сказал, пожалуй, самого главного. И прежде всего, что сон был не один. В первый раз Ермишь эта приснилась ему еще зимой, когда он вдруг увидел себя в небольшой сельской кузнице, и не в роли стороннего наблюдателя, а мальчишкой-подмастерьем, отданным в обучение к кузнецу -крепкому, кряжистому старику с пышной, окладистой бородой и седой гривой волос, перехваченной узким кожаным ремешком. И было ему в том сне всего каких-нибудь четырнадцать -пятнадцать лет, одет он был, как положено, в холщовую рубаху -косоворотку и пестрядинные штаны, заправленные в онучи, обут в полу стоптанные лаптишки, подпоясан видавшим виды кожаным фартуком. И все это казалось совершенно естественным, не вызывало ни малейшего удивления, как и то, что в руках его были длинные тонкие щипцы, которыми он привычным движением удерживал на наковальне раскаленную докрасна железяку, по которой кузнец бил тяжелым молотом, выковывая то ли подкову, то ли дверную скобу. И что было удивительным, так это то, что в открытую дверь кузницы, стоящей на берегу небольшой речки, было видно, как почти к самому берегу подплыли две большие белые птицы с грациозно изогнутыми шеями и гордо поднятыми головами.