Две войны (СИ) - Страница 9

Несмотря на горячие дискуссии, Джастину в армии нравилось с каждым днем все больше и больше. Он впервые за свои недолгие семнадцать лет ощутил себя в центре внимания, нужным и уважаемым, в своей среде. Здесь, среди самых обычных парней из самых простых семей, он чувствовал себя на спущенном поводке, давая волю своей истинной стороне, которую приходилось скрывать перед строгими родителями и сплетниками-соседями. Пока ежедневные поезда привозили свежие партии новобранцев, Джастин играл в покер с новыми друзьями, чаще всего на мелкие сбережения, которые были у солдат. Конечно же, он выигрывал почти каждую партию, ведь, зависая в барах каждый вечер с пятнадцати лет, можно многому наловчиться. Джастин умел прекрасно блефовать, знал, что главное в этой игре — держать лицо, не выдать себя ни взглядом, ни жестом, и он мог это делать. Хуже обстояли дела с выпивкой: достать ее можно было только в городе на винном заводе, до которого было шесть часов езды по бездорожью, или получить свою порцию в баре. Пить разрешалось только в среду и субботу, после восьми часов вечера. Поговаривали, что у офицерского состава в штабе есть целые бары со спиртным, но никто из солдат не мог ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию. Поэтому Джастин довольствовался только сигаретами — надо сказать, отменными: южане не скупились для своей армии, а табачных плантаций на их родине было предостаточно, поэтому грузовые поезда приезжали почти каждую неделю на эскадронную станцию, ящиками разгружая военные припасы и сигареты.

На плацу все было в два раза проще, чем во время подготовки волонтеров к службе в регулярной армии: рекруты собирались каждые три дня, принося с собой все оружие, которое им выдавали, — от охотничьих ружей и дуэльных пистолетов до ножей Боуи и сабель. В основном все сводилось к нескольким часам строевой подготовки и езде на лошадях с устрашающим оружием в руках и обязательными угрозами в адрес «чертовых янки». Затем все, включая младших офицеров и рядовых, заваливались в бар Эскадрона, если это выпадало на среду или субботу, где за стаканом виски «южные герои» окончательно «разбивали» северян, захватывали Вашингтон и сажали мистера Линкольна в железную клетку. После того как роты сводились в полки и их командиры избирали полковое начальство — штаб-офицеров и командира полка, — начиналась муштра и насаждение армейской дисциплины, однако за двадцать дней своего пребывания в армии Джастин только и делал, что бездельничал, пил, играл и веселился, как и многие остальные аристократы, находившиеся в армии.

Этот день не должен был отличаться от других: обычная партия в покер, уже далеко не первая за этот вечер, обычные сальные шуточки в адрес друг друга, к пошлости которых Джастин успел привыкнуть, но ровно в девять вечера на полигоне состоялось внештатное собрание всех двенадцати частей, и покой Эскадрона был нарушен. Чаще всего с солдатами напрямую общались четверо: адъютанты, сменяющие друг друга на посту, лейтенант или сержант. На этот раз на полигоне были все двадцать четыре офицера: три полковника, восемь сержантов, четыре капрала, три капитана и шесть майоров — командующие всех частей были собраны в один вечер, в одном месте, а это означало только одно…

— Что тут, мать их, случилось? — пробубнил недовольный Норманн, который только что продул Кристоферу свой дневной чай с лимоном, как и все деньги до этого, и теперь мечтал отыграться.

— Черт их знает… — тихо ответил Джастин, подходя ближе к первым рядам.

Как только солдаты затихли, вперед вышел невысокий статный офицер — генерал.

Высокий воротник красного мундира был идеально выглажен и оплетен желтой тесьмой, которой мундир был расшит спереди и сзади. Все двенадцать маленьких пуговичек были застегнуты, на обшлагах красовалась тесьма и две маленькие застежки. Фетровая шляпа харди черного цвета была украшена перьями. На шляпах все офицеры носили знаки кавалериста, вышитые золотом по черному вельвету. У Джастина и других рядовых имелись латунные копии этих знаков: две скрещенные сабли остриями вверх. На таких шляпах были шнуры по цвету рода войск, а перья только у генералов и капитанов — с одной стороны и латунная кокарда, пришпиленная у всадников справа.

Джастин внимательно осмотрел генерала с ног до головы — перед ним стоял сам Джеффри Дин Морган собственной персоной, и судя по всему это понял не только Джастин: Эскадрон загалдел, приветствуя своего командира, о котором все слышали и почитали, словно живую легенду, сошедшую со страниц газет, но большинство в глаза не видели.

— Джентльмены, — генерал поднял руку, призывая к вниманию, — у меня плохие новости. Сегодня в семь часов вечера наши разведчики доложили, что янки движутся на северо-восток от Ричмонда. Нам совершенно непонятно, почему они резко изменили направление к востоку, хотя еще два дня назад их координаты неизменно вели к городу. Мы предполагаем, что янки стало известно о нашей засаде под Ричмондом и они умышленно сменили курс на Атланту. Завтра в четыре часа двадцать минут утра полковник Дэллос собирает отряд для перехвата противников у границы со штатом Джорджия - наша задача, не дать им добраться до Атланты. Так как основные силы сосредоточены в Вирджинии, нам понадобится более тысячи человек, чтобы удержать второй город.

Послышались выкрики и веселый свист солдат, наконец-то дождавшихся настоящего задания, и гордое: «Мы их порвем, сэр!»

— Третий, четвертый и пятый полк, — через какое-то время сказал офицер. — Завтра утром на боевое построение.

Сотни солдат дружно затянули низкими прокуренными голосами всеми любимую «Дикси»³, перекрикиваясь и веселясь.

Джастин, Норманн и Крис возликовали, дружно хлопнув друг друга по ладоням.

— На этот раз драка будет заправская, парни. Драка что надо! — крикнул долговязый Норманн таким тоном, словно собирался этим сражением собственноручно положить на лопатки всех янки, которые попадутся ему на глаза.

— Ну, я не думаю, что они будут драться как черти, когда дойдет до дела, — ухмыляясь, ответил Кристофер. — Начнут улепетывать так, будто за спиной у них настоящее пекло.

Джастин слушал друзей с улыбкой, внутри чувствуя, как закипает в нем сила, желание проверить себя; как художнику необходима краска для творения — так и ему необходимо было увидеть кровь и опасность, чтобы полностью довершить свою картину, застывшую в голове с начала войны. Но что-то неумолимо заставляло его душевную безмятежность зашататься и пустить глубокие корни сомнения: он с давних пор страшился несправедливости своих суждений, но убеждал себя, что, кого ни возьми, все в душе тревожатся и трусят. Оглянувшись на своих однополчан, которые исправно улюлюкали и ликовали, поливая северян грязью и отсылая невидимым врагам неприличные жесты, он мысленно сказал себе, что не создан быть воином, и всерьез подумал над различием между собой и теми людьми, которые, как злые духи, жаждущие мщения, прыгали вокруг него. Кристофер довольно зубоскалил, а Норманн распевал с остальными «Дикси». Джастина постепенно захлестывала неуверенность.

Завтра третий полк отправляется на свое первое задание, и они наконец-то попадут на настоящее поле битвы. Завтра они покажут этим янки, на что способен Юг.

² Мексиканская война — Американо-мексиканская война между США и Мексикой за северные мексиканские штаты, в которой американцы выступали в качестве агрессоров (1846—1848 гг);

³ Dixie’s Land — «Страна Дикси»; как ни странно, любимая песня южан «Страна Дикси» была создана на Севере: композитор Дэниел Декатур Эммет написал ее в 1859 году для музыкального театра в Нью-Йорке. «Дикси» стала неофициальным гимном Юга и Конфедерации.

========== Глава 2 ==========

Come on,

Why you scared?

You’ll never change what’s been and gone

‘Cause all of the stars,

Have faded away

Just try not to worry,

You’ll see them some day,

Take what you need,

And be on your way and

Stop crying your heart out.

(Oasis — Stop Crying Your Heart Out)