Две войны (СИ) - Страница 11

***

— Что мы имеем… Что мы имеем? — приговаривал майор Клиф Костерман, расхаживая по кабинету, скрипя сапогами по затертому до черноты бревенчатому полу, что немыслимо раздражало Джастина.

Он отхлебнул горячего чая намеренно громко, зная, как это бесит новоиспеченного приятеля. В кабинете майора, как всегда, стоял могильный холод. Клиф любил строить из себя спартанца, хотя сходства Джастин не видел никакого, однако быстро возникшая привычка к причудам командира дала о себе знать легкой отрешенностью — ему-то какая разница?

— Мы имеем неприглядную картину. Приходится признать, что, вопреки ожиданиям, операция не дала положительных результатов. Наши надежды не оправдались.

«Это вопреки чьим ожиданиям „надежды не оправдались“?» — пронеслось в голове у Джастина. Надежда давно покинула каждого мужчину в этом эскадроне. Джастин слегка озадачено приподнял брови, но промолчал, вяло помешивая ложкой чай; все же новая заварушка на южном театре сражений не вызывала должного интереса — это, как-никак, не его ума дело. Пока его брат, служащий в Луизиане, в порядке, Джастину волноваться решительно не о чем. Джефф писал недавно, что, несмотря на ужасающие потери, штат все еще остается под их контролем.

С момента назначения на новую должность Джастин уже успел освоиться и обзавестись неплохими отношениями с майором, под чьим командованием пребывал. Хотя при таких слаженных приятельских связях чувства близости с ним никогда не возникало. Майор, при том что был сам по себе человеком спонтанным и жизнерадостным, как-то не располагал к этому своими показными манерами, неизменной белозубой улыбкой и простотой общения, которой напоминал Калверли, скорее, какого-то недалекого бездаря-оборванца с фермы, чем майора Эскадрона. Однако Джастин видел, что при всей показушной простоте к этому человеку не так легко подобраться. Он словно отодвигал любого на расстояние, по крайней мере, вытянутой руки, однако это не мешало ему то и дело устраивать небольшие посиделки, которые, по его убеждению, развеивали напряженность последних месяцев за стаканом огненной водички. Конечно, частым гостем на подобного рода посиделках был его новоиспеченный любимчик — Джастин. Клиф, не оставляя попыток увлечь сослуживца своими изысканиями, зазывал к себе посоветоваться или просто потрындеть на тему собственной гениальности. Джастин малодушно принимал эти приглашения, нехотя отвечал на его реплики, отпускал осторожные комментарии, а то и просто молчал, соглашаясь со всем, что он говорил, так как желания спорить не возникало.

— …но у нас нет морального права опускать руки в самом начале пути, не так ли, Джастин? — тем временем распинался Клиф, зарывшись носом в толстые папки на столе. — Мы еще прополоскаем кишки этим дикарям. Ну, ничего… Эти ублюдки получат свое.

Калверли машинально кивнул, хоть и не слушал его, увлекшись собственными мыслями. Печень привычно ныла, протяжно и уныло; голова слегка кружилась, что не вызывало дискомфорта, но хорошо ощущалось; спина от долгого сидения за столом гадко тянула.

Клиф брезгливо поднял глаза на Джастина, скрючившегося в кресле.

— Вы бы что-нибудь сделали со своим внешним видом, лейтенант, — покачав головой, проговорил он. — Прибыли сюда — на человека были похожи, а сейчас… Сколько вам лет, Калверли? Восемнадцать вроде… А выглядите на все тридцать.

Джастин бессознательно провел ладонью по взъерошенным волосам, которые за месяц беспробудного пьянства непозволительно отросли, что явно было не по уставу и грозило в дальнейшем жестким выговором.

— А что мой внешний вид? — без интереса спросил он, заведомо зная ответ.

— Сами не видите? — удивился Клиф, образцово расправляя плечи и выпрямляя спину.

Джастин видел. Видел утром в зеркале, в отражении стаканов и окон. Глаза слезятся, мешки под ними набрякли, рожа бледней, чем у покойника, губы искусаны и пожмяканы, словно старая бумага.

«Я вымыл голову и причесался, так что выгляжу вполне сносно. И надо еще посмотреть, чьи сапоги блестят сильней и чья пряжка на ремне начищена лучше. И кто посмеет заявить, что на моей форме хоть одна лишняя складка?» — уныло пронеслось в голове у Джастина, но вместо этого он лишь подавленно опустил голову, упорно делая вид, что раскаяние прилежного солдата уже вступило в силу.

— И вот еще что, вам бы не мешало прекратить эти ночевки в казарме. Они вас изматывают и дезорганизуют, — наставнически добавил Клиф, смягчившись в лице при виде понурого юноши. — Ночи в лагере не всегда спокойные, а вам теперь по должности отдых положен не менее восьми часов — в офицерской комнате вам будет комфортно, не то что в промозглых казармах. Поэтому кончайте жить в неудобном кабинете и солдатских жилищах, лейтенант, и давайте нормально переезжайте на новое место.

Джастин, как тупой болванчик, снова кивнул и даже не заметил, что до этого он повторял этот жест ровно через каждые четыре секунды, как заведенный. Рука автоматически потянулась к внутреннему карману пиджака, где Джастин, почти не расставаясь, носил с собой фляжку с чем-нибудь покрепче. Эта глупая привычка возникла у Калверли после назначения на должность, и с тех пор он тянулся за спиртным почти каждые десять минут. Особенно ощутимо хотелось выпить именно в такие моменты, когда Костерман по-братски кидался никому не нужными советами. Джастин одернул себя, хотя выглядело это, скорее, как нервное подергивание.

— Возьмите, это отчет за прошедший месяц, — Клиф, который не отличался особой наблюдательностью, все-таки заметил усталое, почти нездоровое недомогание молодого офицера и в быстром темпе вытащил из-под кипы бумаг плотно набитую разнообразной мишурой папку, подшитую сверху медотчетом о состоянии новоиспеченных подопечных Джастина. — Так, вся необходимая для ориентирования в обстановке документация в вашем распоряжении, ознакомьтесь до следующего собрания.

10 ноября Джастин, как всегда, напился вдрызг, направляясь в кабинет генерала Моргана, который объявил, что южные войска уже месяц находятся в ловушке в оккупированной столице штата — Нью-Орлеане. Это означало конец Луизианы, потерю всех укреплений на южном побережье, включая флотилию и посланную туда месяцем ранее кавалерию из их Эскадрона. Джастин всю ночь не находил покоя, размышляя: жив ли его брат, где находится пехотный отряд, в котором служит Джефф, почему не предпринимается ничего, что могло бы помочь луизианцам выбраться из оккупированного штата. Его пугала неизвестность, он всей душой желал знать, что с его братом.

Сидя на собрании, Калверли понял, что происходящее в Луизиане мало волнует офицеров, а генерал больше тревожится за Атланту и Ричмонд, которые сейчас наиболее уязвимы. Его совершенно не устраивало такое положение вещей: Джефф был в опасности, а он отсиживался в штабе, за тысячи километров от него, и единственное чем он мог помочь брату, — это повлиять на ход собрания и настоять на отправке новых войск к Луизиане. Он должен был сделать все необходимое, чтобы не допустить самое худшее. В данный момент Джастину было глубоко плевать на их Правое Дело, на столицу и саму войну — лишь бы добиться своего и вытащить Джеффа из горячей точки.

— А что с Луизианой? — не выдержал Джастин спустя мучительно долгий час разглядывания карт и обсуждения стратегий. — Неужели мы останемся в тени, зная, что побережье оккупировано янки? Почему мы не можем отправиться туда и освободить штат от этих выблюдков?

— Наши войска несут колоссальные потери здесь, на севере, прежде всего мы обязаны сохранять порядок на нашем участке, а что до южного фронта, то мы уже послали им два полка, полторы тысячи человек, — отрезал генерал, даже не взглянув на лейтенанта. — Мы не располагаем таким количеством солдат и орудий, чтобы идти против пятитысячной армии противника на другую линию фронта.

— Но это просто безумие! — Джастин изо всех сил сжал кулаки, чтобы не долбануть по столу от досады и разочарования. — Если мы не окажем им помощь, то Луизиана через неделю станет штатом-призраком, а мы просто спустим им это с рук?