Две свадьбы и одни похороны - Страница 4

– Как себя чувствуешь, милая?

В ответ она только похлопала длинными ресницами.

– А что? Должно быть что-то особенное?

– Ну, все же первого человека в жизни истратила, – посочувствовал ей, – у всех по-разному такое переживание протекает.

И покачал головой.

– Не первого, милый. Оттого и в Ирландию бежать пришлось. А потом и в Москву, – неожиданно ответила она тоном, который не располагал к дальнейшим расспросам без скандала. А уж огорошила так огорошила.

– Все равно я твой должник, – сказал ей, а сам уже хотел крепко призадуматься на тему, что в этой бабе еще есть такого мною непознанного.

Но Ингеборге не дала мне даже напрячь мозговую мышцу. Широко улыбнулась, резко обняла меня и поцеловала, всхлипнув.

Я и растаял. Да и не в дверях же раскручивать девушку на такие чистосердечные признания.

Пропустив ее вперед и придерживая дверь, подумал только, что странно как раз то, что сам я также ничего особенного не чувствую. Вроде человека убил, а ощущение, что таракана тапком прихлопнул. Может, все потому, что это – «за други своя»?

По выходу из бигмачной узрел следующую картину: незнакомый патрульный (мне почему-то стало казаться, что я всех патрульных в городе уже в лицо знаю), пошептавшись о чем-то с сержантом Доннерманом, быстрым шагом подошел к нам с Прускайте. На что мне стало внутренне слегка не по себе, потому как показалось, что идут арестовывать Ингеборге. Дурацкая мысль, а вот поди ж ты…

– Вы доктор Волынски? – спросил капрал по-английски, останавливаясь передо мной на расстоянии двух шагов.

М-да, с таким тоном во времена Ягоды[5] ОГПУ[6] классово чуждый элемент арестовывать приходило.

– Он самый, – ответил я и тут же из хулиганских побуждений сплагиатировал Арама: – С утра, по крайней мере, еще был им, хотя сегодня ночью мог и кончиться.

– Капрал Холек, – представился «подосиновик». – Вас приглашают на беседу в Отдел патрульных сил Порто-Франко. Прошу в машину.

– Не стоит, – решительно отказываюсь от этого предложения, – тут пешком два квартала.

– Я вынужден повторить приглашение? – Это было сказано уже с некоторым нажимом.

– Я арестован? – спросил я с апломбом, но сам тут же и испугался: а вдруг? Чем черт не шутит, когда Бог спит? Все же я этой ночью человека убил.

– Нет, – успокоил меня капрал.

– Тогда я доберусь до вашего отдела так, как сам посчитаю нужным, – выдохнул эти слова с некоторым облегчением.

Все же не арест.

– Но мне приказано, сэр, – стал настаивать капрал.

Надо же, какой настырный попался.

– Это ваши трудности, капрал, – перешел я в атаку. – Это вам приказано, но не мне. Я пока что еще свободный человек на свободной земле. К кому я должен явиться?

– К миссис Ширмер, – удовлетворил он мое любопытство.

– А она у вас кто?

– Следователь.

– У вас в патруле все офицеры – бабы? – поинтересовался у него совершенно искренне, припомнив первого лейтенанта патрульных сил Алису Робинзон, которая пыталась заниматься пропажей наших девочек в первый день нашего приезда в Порто-Франко.

– Нет, но при чем тут половая принадлежность? – удивился «подосиновик», тоже совершенно искренне.

– Да ни при чем, – ответил я уже весело и пояснил ему свой вопрос: – Просто все офицеры патруля в Порто-Франко, которые мне попадались, были женщинами. По секрету не подскажете: у миссис Ширмер давно была менструация?

– При чем тут это? – Похоже, капрал даже смутился. Это в наше-то время?

Пришлось пояснить позиции:

– А при том, что гормоны в таком состоянии влияют на профессиональные обязанности не лучшим образом. Мне как-то не климатит быть допрашиваемым бабой, у которой предменструальное недомогание и временно повышенная раздражительность, – выдал я на одном дыхании и под конец припер патрульного прямым требованием: – Так вы мне дадите такую информацию?

– Вы сексист? – спросил «подосиновик» с осуждением, уходя при этом от прямого ответа.

– А вы гей? – ответил ему, как заправский одессит, что называется на голубом глазу.

– При чем тут это? – Надо же, капрал чуть не подпрыгнул!

– А при чем тут сексист? – парировал я его реплику и тут же, пожав плечами, сказал главную фразу, для которой и был разыгран весь этот спектакль: – Ладно, если вы не желаете сотрудничать, то я пошел. Вы сами сказали, что меня ждут. Не смею вас задерживать.

И чтобы не рассмеяться прямо в его оторопевшую рожу, повернулся к сержанту:

– Борь, тут меня в контору вызывают. Пригляди за девочками сам. Фред в вашем распоряжении.

– Хорошо, – ответил Доннерман и пожелал удачи.

– Победы, старик, только победы! – ответил я, показав ему два пальца в виде латинской буквы «V», и пошел по Главной улице в сторону офиса Патрульных сил. Тут действительно идти было недалеко.

По дороге встретилось непропорционально большое количество людей в форме. Поначалу удивлялся этому феномену, а потом понял – воскресенье. Сегодня ребятки с Баз выбрались оттянуться на выходной в цивилизацию из своей орденской глубинки. Зря, что ли, тут четверть города борделями застроили? Вот для них все это первоначально и планировалось. Орденом, естественно.

За что вообще не люблю полицейских – так это за их лень. За то, что они вместо того, чтобы преступника искать, сразу пытаются на терпилу[7] статью найти. Так же легче. Пострадамус[8] – вот он; сам пришел, на стульчике сидит, через стенку с камерой, куда его переместить не проблема, только надо найти, за что. А преступника еще искать надо, утруждаться, время тратить, бумажки писать. Вот этого они как раз и не любят.

С этими мыслями я и постучал в дверь кабинета миссис Ширмер на втором этаже офиса Патрульных сил города Порто-Франко.

В маленьком кабинетике миссис сидела одна и, несмотря на наличие перед ней вполне современного компьютера, что-то увлеченно строчила левой рукой в типографской карточке. Что характерно – допотопной перьевой авторучкой: ну, такой – древней, что заправляется чернилами. И судя по отблеску, перо было золотым.

Увидев меня, миссис Ширмер моментально перевернула свои записи пустой стороной листа вверх и сложила все в папку, такую же винтажную, как и авторучка. Разве что кожаную. С металлическими уголками по краям.

Да и сама миссис была вполне себе винтажной. Предпенсионного вида, но неопределенного возраста (от полтинника до семидесяти, точнее определить я бы не взялся) сухопарая блондинка с неожиданно приличного размера грудью. Жесткими бесцветными глазами за тонкой золотой оправой и остатками былой красоты на лице. Даже тонкие губы ее не портили. И сейчас заметно, что в молодости она была… Ух! Ног ее, правда, видно не было, их закрывал стол. Но и то, что видно было выше столешницы, впечатляло.

– Доктор Волынский? – скорее утвердила, чем спросила, когда я с ее разрешения зашел в кабинет; при этом аккуратно навинчивала на авторучку колпачок.

– Он самый, – сказал по-английски. – Мне передали, что вы хотите меня видеть; если это вы – миссис Ширмер.

– Да. Это так, – ответила она на том же языке, откинулась на спинку офисного кресла, уставив на меня прямой взгляд. – Проходите. Садитесь. Чувствуйте себя как дома.

Однако юморочек у нее еще тот. Вполне полицейский.

– Ну что ж, вы меня увидели. – Тут я, приподняв руки, повернулся сначала направо, потом налево, показывая себя со всех сторон. – Надеюсь, теперь я могу быть свободен?

– Подождите, Георгий, – миссис Ширмер неожиданно перешла на русский язык. И не просто русский, а на очень хороший русский язык, без какого-либо акцента. Впрочем, она и по-английски говорила правильно и чисто, как уроженка Суссекса. Точнее, я бы сказал, она говорила как представитель среднего класса Суссекса. Но и на лондонской улице она вполне бы сошла за свою. Легко. – Мне надо задать вам несколько вопросов. Присядьте. Это не займет много времени. Меня зовут Бригитта Ширмер. Я – сверхштатный следователь в составе Европейского регионального отделения Патрульных сил. В настоящее время веду ваше дело о попытке киднеппинга.