Два шага до аншлага - Страница 12

БОГОРОДСКИЙ: Без подписи?

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Без.

БОГОРОДСКИЙ: Какая низость! Порвать и забыть!.. Слава Богу, уже не то время, когда анонимки калечили людям жизнь!..

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Вы благородный человек, Аркадий Богданович, но…Вспомните, почему Иваненко не утвердили заместителем министра?..

БОГОРОДСКИЙ: Сравнили! Он же какие-то секреты продал американцам!

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Это не доказано. Больше того, были опровержения, статьи в его защиту. Но всё равно, над ним уже висело это подозрение, и его уже никуда не продвигали. А всё началось с обычной анонимки.

КОПЫТО (берёт письмо, читает): «… Если не примете меры, буду писать в Министерство»…

БОГОРОДСКИЙ (Перечитывает письмо. Задумчиво): Как не обидно, но в ваших словах есть доля истины: найдутся деятели, которые поверят, начнут звонить, выяснять, пойдут слухи, сплетни, пустые домыслы… (В раздумье). Хотя, конечно, дыма без огня не бывает.

КОПЫТО: Сексуальные домогательства.

БОГОРОДСКИЙ (брезгливо): Вы опять начитались газет.

КОПЫТО: В крайнем случае, половая разнузданность.

БОГОРОДСКИЙ: Умоляю, только без ярлыков!

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Человек науки!.. В рабочее время!.. С женатым мужчиной!

ИННА (входя): Аркадий Богданович, приказ готов. Подпишите.

БОГОРОДСКИЙ (пробежав глазами): Тут не совсем точно сформулировано. Оставьте, я исправлю и отдам вам. Потом.

ИННА: Но вы же сами…

БОГОРОДСКИЙ: Идите. (Дождавшись, когда Инна вышла, обращается к Копыто). Вы с ней говорили?

КОПЫТО: Вызывал, зачитал. Предложил честно и откровенно признаться… Ну, вместо этого яростное отпирательство, возмущение, слёзы… Словом, типичная коррупция!

БОГОРОДСКИЙ (с досадой): При чём здесь коррупция? (Снова берёт в руки письмо). Маленький листок бумаги, а сколько волнений, неприятностей…Казалось бы, сегодня анонимки презирают, отрицают, высмеивают, но… Изменилось время, но не изменились мы, это уже в крови: бережное отношение к письмам трудящихся, страх и благоговение перед документом!.. А кляузник этим пользуется и пишет, пишет!.. Всякую мерзость, всякие небылицы!… (В раздумье). Хотя, если пишет, то что-то в конце концов всплывает….

КОПЫТО: Ничего! На очной ставке выясним.

БОГОРОДСКИЙ: Какой очной ставке?

КОПЫТО: Обыкновенной. Я на сегодня их всех вызвал. (Кивает на анонимку).

БОГОРОДСКИЙ: Как вы могли?! Это же бестактно!…

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Вы очень благородный человек, Аркадий Богданович, но, по-моему, господин Копыто прав: нам нужны подробности.

БОГОРОДСКИЙ: Зачем?

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Интересно! (Исправляясь) Для обобщений.

КОПЫТО: Проведём следственный эксперимент. Это поможет расследованию.

БОГОРОДСКИЙ: Очная ставка!.. Следственный эксперимент!.. Насмотрелись детективов!..

КОПЫТО: Значит, вы против расследования?

БОГОРОДСКИЙ: Я не против расследования. Я против этих страшных терминов!.. Почему «очная ставка»?.. Почему не товарищеская встреча?.. Почему «расследование»?.. Почему не просто дружеская беседа?.. Ведь это сразу выглядит по-иному… Кстати, наверное, по институту уже поползли слухи?

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Нет. Мы никому не говорили.

БОГОРОДСКИЙ: Это хорошо. Но если бы слухи поползли, у нас был бы повод действовать.

КОПЫТО: Коль надо – поползут.

БОГОРОДСКИЙ: Ради Бога, специально ничего не раздувайте! (Матильде Ивановне). Но опереться на мнение коллектива не мешает. (К Копыто). На когда вы их вызвали?

КОПЫТО: На утро. Сейчас будут.

БОГОРОДСКИЙ: Ну, что ж… Выясняйте, разбирайтесь… Только поделикатней. (К Копыто). Слышите? Поделикатней!.. (Смотрит на часы). Ой-ёй-ёй! Опаздываю!

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Вы не останетесь?

БОГОРОДСКИЙ: Меня ждут. (Поднимается. Брезгливо берёт письмо). Если б он дальше не писал… А ведь напишет, непременно напишет. Какая мерзость!

Бросает анонимку на стол и выходит из кабинета. Приёмная.

БОГОРОДСКИЙ (Инне): Если будут спрашивать, я в Министерстве. (Полотёрам). До свидания, друзья!.. Удачи вам, удачи!..

Пожимает каждому руку и уходит, сталкиваясь с вошедшим Глебовым.

ГЛЕБОВ: Мне нужен господин Копыто.

БОГОРОДСКИЙ: Здравствуйте! (Пожимает и ему руку. Инне). Проводите товарища!.

ИННА: Ваша фамилия?

ГЛЕБОВ: Глебов. Меня пригласили.

ИННА: Заходите. (Открывает дверь, пропускает в кабинет. Дараняну). А ваш соперник – симпатяга!.. С детства мечтала выйти замуж за седого мужчину.

БАРБАРИС: Выходи за любого – он через месяц поседеет.

Кабинет.

Глебов читает письмо. Копыто и Матильда Ивановна внимательно следят за ним.

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Господин Глебов!.. Мы понимаем, как ранит вас это неожиданное известие…

ГЛЕБОВ: Вы ошибаетесь: оно – не неожиданное… Вот. (Вынимает из кармана конверт). Аналогичное послание. Я получил его два дня назад.

КОПЫТО: И что вы предприняли?

ГЛЕБОВ: Ничего.

КОПЫТО: Даже не проследили за ней?

ГЛЕБОВ: Я – не сыщик.

КОПЫТО: Могли нанять частного детектива.

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА (К Копыто): Следить?.. Фи!.. Что за методы!.. (Глебову). Но поговорить, выяснить подробности…

ГЛЕБОВ: Меня они не интересуют.

КОПЫТО: А нас интересуют.

ГЛЕБОВ: Но, в конце концов, это же личная жизнь.

КОПЫТО: На каждую личную жизнь есть «Личное дело»!

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА (ему): Забудьте, наконец, свою прошлую терминологию!

ГЛЕБОВ: Короче, что вы от меня хотите?

КОПЫТО: Чтоб вы ответили на все вопросы.

ГЛЕБОВ: Хорошо. Задавайте.

МАТИЛЬДА ИВАНОВНА (Копыто): Позвольте, я начну. (Глебову, проникновенно). Как вы с ней познакомились?…

Приёмная.

Входит Татосов.

БАРБАРИС (удивлённо):Фёдор Андреевич?

ТАТОСОВ: Не ждали!.. То-то! Внезапная ревизия!..(Проехал по паркету). Неплохо. Работу принимаю. (Инне). Я по приглашению. (Протягивает ей полученное письмо).

ИННА: Минуточку. (Заходит в кабинет).

ТАТОСОВ (пожав плечами): «Предлагаем явиться в двенадцать ноль-ноль»… Я человек дисциплинированный: предлагают – явился.

ИННА (выйдя из кабинета): Заходите.

БАРБАРИС (Татосову): А почему вы в помаде?

ТАТОСОВ: С утра гости – обцеловали. А всё-таки приятно, когда в шестьдесят девять ещё не плюют, а целуют. (Входит в кабинет).

ДАРАНЯН: Мой папа говорил: «Посещение начальства – как хороший детектив: никогда не знаешь, чем кончится». Зачем они его вызвали?

БАРБАРИС: Может, возникла тема новой диссертации: «Влюблённое сердце полотёра». Начнут снимать кардиограммы, прослушивать, просвечивать.

ИННА: Если это о тебе, то диссертация будет называться «Коммунальное сердце полотёра».

БАРБАРИС: Ну, что я могу с собой поделать: когда вижу красивую женщину с другим, чувствую себя обворованным.

ПАХОМ (Заметив, что Инна расстроилась): Вы не думайте, он к вам очень хорошо относится.

ИННА: Почему ты всё время убеждаешь, что Барбарис меня любит?

ПАХОМ: Потому что вы очень красивая… И очень нежная… И очень грустная… Вас нельзя не любить.

Кабинет.

ТАТОСОВ (хохочет): Вы это здорово придумали!… (Хохочет). Меня по-всякому заманивали руководить драмкружком. И пели, и декламировали… Но чтобы так разыграть – ни разу! (К Копыто). Вы – прирождённый трагик. (Матильде Ивановне). И вы прекрасно подыгрывали!.. И поставлено хорошо!… (Глебову). Это вы постановщик?